вертикальное положение. Она прошла на руках над распростёртым мужчиной, затем взвилась в воздух, развернувшись при спуске так, чтобы опуститься, раздвинув ноги, на неподвижно лежащее тело.

В глазах пациента она заметила недоумение и даже страх, вызванный этой столь странной процедурой, и про себя помощница Хирурга улыбнулась. Именно этот страх всегда возбуждал её. Возбуждал и отталкивал. Подумать только, этот человеческий самец может вообразить, что она, изучившая тысячу девять Наслаждений Тьмы, может на самом деле получать от этого удовольствие. Осознав, что действительно наслаждается, она отчасти наполнялась ненавистью к самой себе и лишь усилием воли удерживала себя от того, чтобы, вонзив ядовитые когти в умоляющие глаза мужчины, не добраться до его мозга. Она содрогнулась — мужчина ошибочно принял это за возбуждение — и, наклонившись вперёд, провела языком по его груди, ощущая, как напрягаются его соски. Дойдя до шеи, она слегка прикусила кожу, пронзив её своими заострёнными зубами, и ощутила горьковатый привкус его плохой крови.

Мужчина застонал, когда её зубы двинулись вверх по его лицу, покусывая его вдоль линии челюсти. Длинные кроваво-красные ногти женщины блуждали по его рёбрам, оставляя после себя отвратительные дымящиеся следы. Её бедра сжались над его чреслами, и она поняла, что он готов. Кровь звенела в его податливых жилах.

Бросив взгляд через плечо, она кивнула Хирургу. Хотя человек и не мог двигаться, она ощутила, как в нём нарастает ужас. Женщина изящно перепрыгнула через его голову, приземлившись позади стола с грацией гимнастки, и сплюнула на пол кровь, покрывавшую её зубы. Хирург надавил первым из своих пальцев-клинков на живот человека и мастерски вскрыл его, разрезая кожу и мускулы, словно гнилую картофелину.

Хирург проработал целых три часа, проворно вскрывая каждый сантиметр тела человека до кости, превращая его кожу и внутренние органы в кровавые ленты мяса. Как легко было бы просто продолжать вивисекцию, оставив лишь бесплотный скелет! Искушение было велико, но Хирург изо всех сил сопротивлялся ему, понимая, что Архонт Кешарк тысячу раз подвергнет таким же точно страданиям его собственное тело, если он позволит кайерзаку умереть слишком быстро.

Жужжащая аппаратура — резиновые трубки, шипящие воздушные мехи и булькающие бутыли — вся эта дьявольская техника, окружавшая стол, спокойно снабжала ещё живое тело необходимыми жидкостями. Отвратительная металлическая конструкция, напоминающая зубчатую виселицу, раскачивалась над столом, поддерживая блестящий, смахивающий на жука организм, который вибрировал от скрежещущего дыхания. Тонкие чёрные хитиновые иглы тянулись из его раздутого брюха и работали над каждым ободранным куском плоти. Двигаясь слишком быстро для невооружённого глаза, они тем не менее болезненно медленно сдирали тягучее вещество с каждого органа и куска мяса, взамен вплетая новые прозрачные пряди органического вещества.

Как только пульсирующий безглазый организм завершал свои манипуляции с очередным фрагментом плоти, Хирург осторожно поднимал его назад и тщательно вставлял в тело субъекта, пока оно вновь не стало целым, каким и было до операции.

Только голова несчастного оставалась невскрытой и рот кривился в беззвучном вопле. Зубчатая виселица опустила «жука» на лицо человека. Вновь выдвинулись чёрные иглы, плавно заскользили по щекам и вошли в череп сквозь нос, уши, рот и глаза. Мозг человека пронзили бесчисленные струи чудовищной боли, когда каждый нерв, капилляр и кровеносный сосуд был ободран и создан заново.

В конце концов, раздувшийся организм подняли с лица человека и положили на широкий металлический лоток в конце стола. Хирург поднял узкую пилу, и существо начало содрогаться, его цвет поблек — из блестящего чёрного оно стало мертвенно-коричневым. Прежде чем тварь издохла, Хирург вскрыл её пилой и удалил влажный жёлтый яичный мешок. Он понадобится, чтобы вырастить другой организм для следующей операции.

Хирург кивнул обнажённой женщине, та медленно и плавно приблизилась к столу и привела то, во что превратился человек, в сидячее положение. Его движения были медленными и неуклюжими, но она знала, что это скоро пройдёт. Он собрал свою одежду и угрюмо накинул на плечи короткую голубую бархатную накидку с серебряной вышивкой. Подобрав трость из слоновой кости с бронзовым наконечником, он направился к двери операционной, болезненно волоча ноги.

Не оборачиваясь, он бросил через плечо:

— Ну? Ты идёшь?

Женщина склонила голову набок, её прекрасное злое лицо исказила презрительная гримаса. Мужчина повернулся, словно спиной почувствовав её отвращение.

Он уставился на неё взглядом, в котором читались ненависть и возбуждение, и по его молящим глазам она увидела, как он страдает. Порадовавшись тому, она решила, что на сей раз понадобится по крайней мере шесть из одной тысячи девяти Наслаждений, чтобы его успокоить.

Какой стыд, что люди отличаются столь ограниченным пониманием этих вопросов!…

Когда Космические Десантники приблизились к Вратам Брэндона — столице Павониса, — Уриэль прислонил голову к вибрирующей переборке десантного шаттла и молитвенно сложил перед собой руки.

Все люди, находящиеся под командованием Уриэля, хранили почтительное молчание, а мысли самого капитана были устремлены к славе Императора. В дальнем конце отсека в окружении небольшой армии сопровождающих лиц восседал эксперт Барзано. Уриэль медленно покачал головой. Неужели столько слуг требовалось одному человеку?

Во времена его обучения в Казармах Аджизелуса в него годами вбивали дисциплину и уверенность в собственных силах, и теперь ему было странно видеть человека, окружённого людьми, выполняющими за него всю чёрную работу. С самого раннего возраста мальчиков Ультрамара приучали к жизни в дисциплине, самопожертвовании и, главное, простоте.

Барзано сосредоточенно слушал человека, которого он представил Ультрамаринам как Лортуэна Перджеда. Слушая Перджеда, эксперт Барзано энергично ему кивал. Эксперт Перджед махал пальцем перед носом Барзано, словно строго выговаривал ему за что-то, и на мгновение Уриэль задумался: кто же из этих двоих на самом деле ответственный?

Капитан выглянул в толстый иллюминатор, и вовремя: последние прозрачные облака исчезли из виду, и перед взором Уриэля предстал, словно на ладони, главный континент Павониса.

Павонис сразу поразил Уриэля своими контрастами.

Середину обширного зелёного ландшафта в десятки квадратных километров занимали раскинувшиеся во все стороны производственные предприятия с платформами, складами и транспортными узлами, связывающими их воедино. Огромные краны и жёлтые подъёмники ползали по этим промышленным центрам, проезжая мимо грохочущих подвижных составов с топливом и сырьём для ненасытных кузниц. Изрыгающие дым башенные охладители наполняли воздух облаками пара и желтоватым дымом, стелющимся над землёй и покрывающим здания грязным коричневато-жёлтым налётом.

Но впереди, вдали от промышленных предприятий, посреди леса, у подножия высоких гор, Уриэль разглядел прекрасно спроектированное поместье из белокаменных зданий и догадался, что оно, должно быть, принадлежит одному из правящих картелей, надзирающих за производством на Павонисе. «Громовой Ястреб» прошёл над поместьем, вспугнув стадо гибких рогатых животных. «Ястреб» пролетел достаточно низко, чтобы Уриэль смог разглядеть мраморную колоннаду перед входом в самое большое здание поместья.

Но вскоре и колоннада, и здание, и само поместье пропали из виду; и шаттл с рёвом мчался над быстрой рекой, и, когда он повернул за скалистый утёс, Уриэль различил на горизонте мраморный город — Врата Брэндона. Набрав высоту, корабль медленно облетел столицу по кругу, дав Уриэлю возможность разглядеть город в форме звезды. Теснясь вокруг оборонительных стреловидных бастионов, чёрные и дымные промышленные пригороды производили угрюмое впечатление, тогда как внутренняя часть города безмятежно сияла отполированным белым мрамором зданий в лучах полуденного солнца.

Архитектура столицы являла собой причудливую смесь старого и нового: древние сооружения с тысячелетней историей соседствовали со стальными куполами и хрустальными башнями. Улицы города были вымощены булыжником, украшены скульптурами и засажены деревьями.

Посреди нагромождений мрамора и стекла располагался дворец губернатора Павониса. Перед воротами