для съедения мышь. Вся наша прошлая жизнь казалась бледным подобием той перспективы, которую рисовало мое воображение. Я знал, что даже если бы Таша и ее бабушка не обещали нам заступничество, я полез бы в это пекло и головой, и ногами — лишь бы узнать еще хоть что-нибудь новое. О Славе, вообще, можно было больше не говорить. Я видел, что теперь прошлая жизнь для него умерла, и другой цели, как найти Ташу, перед ним не стояло. Единственной проблемой впереди было то, как его периодически возвращать в тело, чтобы оно не окочурилось само собой, пока ретивый хозяин разыскивает свою мечту.

— Пьем за освобождение Ташиной души и за скорую встречу с ней, — сказал я, наливая по полстакана водки без закуски сразу по приходу домой. — И иначе на это не смотреть! У нас теперь есть только один выбор — искать путь через порог.

— Как и где его искать? — наконец, хоть что-то сказал Слава. Правда, столько в его словах было горечи, что нам всем было в пору впасть в коллективную депрессию.

— Попробуем где и как только можно. Порыщем по подпространству, поспрашиваем души (если встретим), понаблюдаем за умирающими, медитирующими, медиумами… Я думаю, если даже не получится, Таша поможет нам, когда это станет возможно, — я старался не упустить инициативу и додавливал ситуацию, пока мог еще что-либо соображать. — Слава, завтра мы с тобой досрочно выходим в отпуск. Федя, а ты сможешь?

— Я если только на пару дней, да и то, придется на работу заглядывать, — ответил физик, почти тут же наливая по второй. Видимо, и он не мог больше оставаться трезвым.

— Тогда завтра надо помочь родителям Таши. Им, может, еще хуже, чем нам. А ты… — я снова обернулся к Славке, который пил водку, как воду, не замечая, что делает. — Ты будешь сидеть дома и даже на прощание не пойдешь! Таша сказала, что тебе там нечего делать.

Слава вдруг уткнулся лицом в ладони и произнес:

— Таша была права: умирает не тот человек, чье мертвое тело остается в земле, а тот, кто остается живым рядом с этим телом. Я чувствую… нет — я знаю: моя прежняя жизнь умерла, мне больше нечего делать здесь, — водка все-таки стала оказывать свое действие и Славку прорвало на чувства.

— Ты же уже старый хрыч, а не тинэйджер, чтобы так раскисать! А знаешь, кстати, что она передала мне на прощанье? — спросил я прямо.

— Что? — Слава готов был на что угодно, лишь бы услышать хоть еще одну весточку от своей ненаглядной.

— Она сказала, что если ты хочешь ее увидеть хоть когда-нибудь еще, тебе нельзя ничего делать со своей жизнью. Короче, самоубийство не является путем туда. Как бы этого тебе ни хотелось. И потом, мы и так до нее доберемся. Представь, что она уехала в длительную командировку, и ты в недалеком будущем сможешь ее встретить. Что тут так расстраиваться? — я надеялся, что мои хилые психологические потуги остановят Славу хотя бы от самых ужасных действий.

Последующие два дня прошли в грустных хлопотах и вечерних пьянках. Слава все-таки уговорил взять его на прощание, что, с одной стороны, не позволило мне самому там раскиснуть, но с другой, прибавило хлопот с постоянным приведением Славки в чувство из ступора, в который он все время норовил впасть. Я все время твердил Славке в ухо:

— Ее здесь нет! Это только ее оболочка. Она ждет тебя «там», и мы пойдем туда завтра вместе.

Там же, отойдя в сторону и взяв меня за рукав куртки, Ташина мама спросила, с надеждой заглядывая в глаза:

— Это правда, про то, что Вы сказали по телефону?

— Да, — ответил я тихо. — Я сам был этому свидетелем. К сожалению, не могу ничем подтвердить это и даже рассказать, как это произошло. Но ведь Вы понимаете, зачем мне придумывать небылицы?

Она хотела еще расспросить меня об этом, но ей нужно было общаться с другими людьми. Поэтому она с сожалением отошла, только успев ответить:

— Я верю Вам. Спасибо. Я не знаю, как бы перенесла это все, если бы не весточка от Наташи.

Я же вздохнул с облегчением. Несмотря на правду, все мои слова со стороны выглядели каким-то бредом. Ташина мама поверила только потому, что хотела верить в это. Запоздало я подумал, что надо было попросить у Таши рассказать о каком-нибудь случае из детства, о котором они знали только с мамой, и теперь у меня было бы хоть какое-нибудь доказательство. Но тогда, в подпространстве, было не до таких рассказов. Хотя, кто знает, может у нас будет еще в будущем возможность принести благую весть родителям Таши.

Мы не стали оставаться на поминки. Напиваться в гостях не очень хороший тон. Ташины родители понимали состояние Славы и только кивали, когда я извинялся за то, что мы не придем.

Я ехал к Феде за генератором, оставив Славу хозяйничать у себя дома. Все эти дни я не выпускал приятеля из дома, и мы успешно превратили мою, и без того не блещущую чистотой, квартиру в настоящее общежитское логово. Так что, если он найдет в себе силы хотя бы немного прибраться, и то будет толк. Федька задержался дома перед работой, предупрежденный моим звонком, и поэтому сразу открыл дверь, уже поджидая меня.

— Привет! Сохранил? — я сразу перешел к делу, имея в виду вверенный Федьке, от греха подальше, генератор.

— Привет! На, посмотри, — физик затащил меня в квартиру и протянул что-то небольшое в пакете.

— А что на него смотреть? — спросил я, раскрывая кулек. — Хм, что-то генератор маленький какой-то стал…

— Да я тут решил его усовершенствовать. Теперь он весит всего двести-триста грамм и влезает в карман. Я добавил к нему таймер на десять минут работы и номерную панель для ввода кода. Если код не введен, машинка сгорит. В общем, примитивная, но надежная защита от нежелательных пользователей.

— Здорово! А код какой?

— Очень простой, — прошептал заговорщицки Федька. — Цифры нашего года рождения наоборот. Просек?

— Просек — очень удобно!

— Но это еще не все… — приятель протянул мне сеточку для волос с пришитыми к ней электродами. Теперь наша «шапка» могла уместиться в сжатом кулаке.

— Так, все ясно! Миниатюризация в действии! Удобно конечно… — потом одна сомнительная мысль проскочила у меня в голове. — А где старый генератор? И вообще, сколько их ты тут наклепал? — настороженно спросил я.