Специальный агент ФБР в отставке Кэтрин Поллард стояла на кухне своего маленького домика и смотрела на часы над раковиной. Когда она затаила дыхание, в домике воцарилась абсолютная тишина. Она видела, как секундная стрелка беззвучно приближается к двенадцати. Минутная показывала одиннадцать тридцать две. Секундная стрелка достигла двенадцати. Минутная, как судорожно дернувшаяся граммофонная игла, перескочила на одиннадцать тридцать три…

ТИК!

Щелчок ушедшего времени нарушил тишину.

Поллард стерла пот со лба, разглядывая захламленную кухню: чашки, пакеты из-под виноградного сока, открытые упаковки детских завтраков «Кэпн-кранч» и «Хани смэкс», кастрюли со следами подгоревшего молока. Поллард жила в Сайми-Уэлли, где температура уже достигла 104 градусов по Фаренгейту, хотя не было еще и полудня. Ее кондиционер вышел из строя шесть дней назад и вряд ли подлежал починке с тех пор, как сломалась сама Кэтрин. Пока что она пользовалась вечно перегревающимся вентилятором, готовясь к неизбежному и унизительному звонку матери с просьбой о деньгах.

Восемь лет назад Поллард уволилась из ФБР, поскольку вышла замуж за коллегу Марти Баума и носила их первого ребенка. У нее имелись все основания, чтобы уйти с работы: она любила Марти, и им обоим, особенно самой Поллард, хотелось, чтобы у их сына была внимательная и любящая мать. Учитывая зарплату Марти, денег им должно было хватать. Но все меняется. Потом — двое детей, узаконенное раздельное проживание, и наконец — ровно через пять лет после свадьбы — Марти умирает от сердечного приступа, ныряя с аквалангом возле побережья Арубы в компании тогдашней подружки — двадцатилетней официантки с Хангтингтон-Бич.

ТИК!

Поллард жила на скудное пособие по случаю смерти кормильца, но ей все чаще приходилось прибегать к помощи матери, что было унизительным признанием собственной несостоятельности, а тут еще кондиционер не работает почти целую неделю. Оставался еще час и двадцать шесть минут до того, как дети, Дэвид и Лайл, семи и шести лет соответственно, вернутся из лагеря, грязные и, как всегда, жалующиеся на жару. Поллард еще раз вытерла пот, выкопала из груды мусора сотовый и отнесла его в машину.

С ярко-голубого неба на нее обрушилась жара, сравнимая по температуре с паяльной лампой. Кэтрин открыла дверцу «субару», завела мотор и моментально опустила все окна. В машине было, наверное, все сто пятьдесят. Она врубила кондиционер на полную мощность и, когда наконец потянуло прохладой, подняла стекла. Она почувствовала, как ледяной воздух омывает лицо, и стянула майку, чтобы подставить ему все тело.

Осознав, что сердечный приступ ей не грозит, Кэтрин вытащила телефон и набрала номер матери. Как она и ожидала, сработал автоответчик. Мать регулярно записывала все звонки, чтобы не отрываться от онлайн-покера.

— Мам, это я, сними трубку. Ты дома?

Мать подошла к телефону.

— Все в порядке? — спросила она.

Этим вопросом мать моментально заставляла Поллард занимать оборонительную позицию, поскольку подразумевала, что жизнь дочери — сплошная череда несчастных случаев и драматических ситуаций. Но Поллард была готова к такому повороту и не собиралась сыпать любезностями. Собрав волю в кулак, она перешла к делу.

— Наш кондиционер полетел. А теперь они требуют за ремонт тысячу двести долларов. У меня нет таких денег, мам.

— Кэтрин, когда ты найдешь себе мужчину?

— Мне нужны деньги, а не мужчина, мам.

— Разве я тебе когда-нибудь отказывала?

— Нет.

Поллард опустила телефон. Мать продолжала говорить, но Поллард не разбирала слов. Кэтрин наблюдала, как подъезжает почтовый фургон и почтальон засовывает в ее ящик очередную порцию счетов. На почтальоне был тропический шлем, солнцезащитные очки, шорты, и внешне он походил на участника сафари. Когда он уехал, Поллард снова поднесла телефон к уху.

— Мам, можно у тебя кое-что спросить? — сказала она. — Если я вернусь на работу, ты посидишь с детишками?

Мать ответила не сразу. Поллард тишина в трубке не понравилась. Мама не умела молчать без причины.

— На какую работу? Снова в ФБР?

Поллард подумывала об этом. За восемь лет в ФБР многое должно было измениться. Лос-Анджелес стал горячей точкой, в Федеральном бюро расследований набралось немало дилетантов, так что опытных работников явно не хватало. Пожалуй, сейчас Поллард устроил бы и самый непримечательный пост, хотя все-таки не любой. Кэтрин Поллард три года проработала в элитном подразделении ФБР, занимавшемся ограблениями банков в Лос-Анджелесе, всемирной столице вооруженных налетчиков. Она скучала по работе. По собственной платежеспособности. По тому, что она считала лучшими днями своей жизни.

— Я могла бы стать консультантом по безопасности в одной из банковских сетей или в частной фирме типа «Кролла». Я была хорошим агентом, мам. Наверняка найдутся друзья, которые меня помнят.

Мать снова помедлила с ответом.

— Сколько раз мы уже говорили о том, чтобы я посидела с мальчиками? — спросила она, и в ее голосе зазвучали подозрительные нотки.

Поллард снова опустила трубку, думая, что с ней не все в порядке. Она видела, как почтальон остановился у соседнего дома, затем у следующего. Когда она снова подняла телефон, мать звала ее.

— Кэтрин, Кэтрин, ты меня слышишь? Куда ты пропала?

— Нам нужны деньги.

— Разумеется, я оплачу ремонт кондиционера. Я не могу допустить, чтобы мои внуки жили в…

— Я говорю про то, чтобы выйти на работу. А единственная возможность выйти на работу, это если ты поможешь…

— Это надо обсудить, Кэтрин. Мне нравится представлять, как ты возвращаешься на работу. Ты могла бы встретить кого-нибудь…

— Мне нужно позвонить электрику. Потом поговорим.

Поллард повесила трубку. Она понаблюдала, как уезжает дальше по улице почтальон, и пошла вытаскивать почту. Возвращаясь к машине, она просмотрела корреспонденцию, обнаружила, как и предполагала, счета «визы» и «Мастеркарда», но было и нечто неожиданное: конверт из грубой коричневой бумаги с обратным адресом: Уэствуд, ФБР. Контора, где она служила. Уже много лет Кэтрин ничего не получала из Уэствуда.

Удобно устроившись в машине, она вскрыла конверт и внутри нашла другой, белый. Он был распечатан, как и вся почта, приходившая действительным или бывшим агентам ФБР. Письмо сопровождала узкая полоска желтой бумаги с отпечатанным текстом: «Проверено на токсины и биологическую опасность. Признано годным к пересылке». Спасибо.

На втором конверте был указан незнакомый ей обратный адрес. Кэтрин надорвала краешек конверта, вытряхнула оттуда написанный от руки листок вместе с газетной вырезкой и прочла.