Потом словно очнулся. — Я тоже не сидел без дела.

Он удалился из комнаты своей слоновьей походкой, а вернувшись, принес рулон, который развернул на столе.

— Теперь он без фуражки, — с усмешкой шепнул Джакомо Яираму.

Волосатый палец толстяка пополз по топографической карте.

— Я сделал увеличенную копию того фрагмента карты, где находится Плэн-де-Пастер. Именно здесь мы должны сосредоточить наши поиски. Сражение при Арденнах как таковое нас мало интересует. Нам известно, что оно началось с наступления немцев шестнадцатого декабря и завершилось месяц спустя, в январе сорок пятого. Странное событие — если угодно, чудо — произошло вот здесь, на этом небольшом участке.

— А это карта того времени? — поинтересовался Яирам.

Борги отрицательно покачал головой и продолжал:

— Так или иначе, вот основное, что надо знать. Девятнадцатого декабря немцы достигли Бастони и держали ее в окружении до двадцать шестого. А двадцать восьмого декабря произошел этот странный случай. Напомню вам: в Плэн-де-Пастер, к юго-востоку от Бастони и недалеко от Нешато, вспомогательный американский отряд, батальон «С», вдруг обнаружил, что перед ним, по ту сторону ручья, находится не что-нибудь, а взвод фольксштурма, то есть отряд спешно вооруженных гражданских лиц. Воспользовавшись снегом и туманом, американцы атаковали его, не сомневаясь, что вмиг уничтожат. Однако…

Словно неожиданно почувствовав себя плохо, Борги поднес руку ко лбу и прикрыл глаза.

Молодые люди переглянулись, не понимая, в чем дело. И тут все трое вдруг обратили внимание на карту — на том месте, где был обозначен Плэн-де-Пастер, медленно появлялось какое-то слово — коричневато-красное, цвета запекшейся крови:

Охваченный сильнейшим волнением, профессор Борги опустился на ручку кресла, не отрывая взгляда от слова, которое действительно казалось сгустком крови. Невероятно побледнев, он взглянул на молодых людей, тоже совершенно растерянных, и заговорил, словно отвечая на вопросы, которые уже готовы были сорваться у них с языка:

— Ливония — старинная балтийская провинция, главным городом которой была Рига. Это примерно сегодняшние Эстония, Латвия и Литва.

— Но при чем тут Арденны?

Вопрос Яирама повис в воздухе.

Борги заговорил монотонно, словно медиум:

— В начале тысяча двухсотого года на этой территории возник духовно-рыцарский орден Меченосцев. Большинство рыцарей происходило из Саксонии и Вестфалии. Впоследствии постановлением Папы он влился в Тевтонский орден, став его ливонской ветвью, но сохранил автономию под названием Ливонского ордена.

— Не вижу никакой связи, — заметил Джакомо.

— И все же она есть, и мы должны ее обнаружить. — Толстяк словно приходил в себя. Он вздохнул и положил руку на карту, стараясь при этом не касаться бурой надписи. — Нам нужно выяснить, имеется ли у этого события естественное объяснение, или же, как я думаю, оно стало следствием вмешательства иных, пока что неведомых нам сил.

— Тут не остается ничего другого, как только отправиться в Арденны, — сказал Джакомо.

— И немедленно, — добавил Яирам, потирая руки.

Борги жестом попросил помолчать, указав взглядом на надпись.

Загадочным образом она стала исчезать точно так же, как появилась. И вскоре совсем пропала, не оставив следа.

— Вот и все.

Падре Белизарио, читавший этот отрывок на латыни и сразу же переводивший, закрыл книгу и встал, чтобы поставить ее в шкаф — один из немногих предметов, напоминавших, что просторное помещение было некогда аббатской библиотекой. Теперь же тут образовалось нечто вроде склада самых разных вещей: стаканы, тарелки, бумажные скатерти, постеры, музыкальные инструменты, спортивный инвентарь, коробки с продуктами и лекарствами и многое другое.

Джакомо посмотрел на книги, стоящие в шкафу, словно видел их впервые. Это были главным образом труды по теологии и комментарии к Писанию, но попадались также работы эзотерического характера и исторические исследования. Та книга, которую только что цитировал старый монах, была напечатана в восемнадцатом веке и рассказывала о духовно-рыцарских орденах.

— И больше вы ничего не можете мне сказать?

— Кто-то пытался воссоздать орден Меченосцев. Или Ливонский. Но не знаю, правда ли это.

Интерес Джакомо вспыхнул вновь.

— Когда?

— В девятнадцатом веке, а потом в тридцатые годы двадцатого века, в Германии. — Падре Белизарио взял руки молодого человека в свои ладони, словно намереваясь встряхнуть их. — Оставь профессора Борги, это подозрительный человек, совсем не чета тебе.

— Но диплом у него действительно есть.

— Есть. Швейцарский, полученный после заочного обучения, и я не знаю, по какой специальности… Возможно, по оккультным наукам. Оставь его. Этот человек использует тебя и твоего друга в качестве инструментов.

— Для чего, с какой целью?

— Не знаю. Но он сам, конечно, вам не скажет.

Монах отошел от юноши — ему понадобилось передвинуть большую коробку. Джакомо продолжал напряженно обдумывать услышанное.

— Это слово, «Ливония», — я видел сам, как оно появилось и пропало. Точно так же как пропала часть рисунка, который находится у меня дома.

— Какая часть? Напомни.

— Храм.

— А две даты?

— Остались.

Падре Белизарио кивнул, не сказав ни слова. Но эти цифры — 1489–1989 — пламенем жгли его сознание. Его мысли перенеслись к тому существу, что было заключено в подземелье, в клетке с