Предательница Москва легко раздаривала, казалось, надежно сокрытые до лучших времен сокровища. Не хотела носить в себе, уступала неприятелю. Царевич ненавидел археологическое общество всем сердцем. Оно беспощадно, с бесстыдным любопытством копалось в его неостывшем прошлом и жадно выгребало из него все то, что было когда-то его, Уара, жизнью. «Как они не понимают, эти смертные, что, надев чужие атрибуты с настоявшейся веками энергетикой, придется чужие грехи отрабатывать? Или чужую долю на себя брать?» – думал царевич и вспоминал, что сам он даже свои любимые ножички в новую жизнь не взял – новые приобрел. А ведь если кто-то из этих копателей нароет вдруг нож, обагренный его, царевича, кровью и выставит его в музее, да еще и с подписью, что, мол, это – тот самый, – то много ли сочувствующих найдется? Пожалуй, только праздное любопытство овладеет зеваками. Так, глядишь, скоро пыточный инструментарий выставлять начнут на потеху толпе. Топор да плаху. А потом плоть удивляется масштабу неубывающего зла! Вещь порождает мысль. Мысль рано или поздно толкает к действию.
Глава 19
Новые сведения об алмазе
Главным содержанием деятельности Общества нетрадиционных потребителей «Взаимная польза» им. Мосоха была, как и во все времена, попечительская деятельность. Благодаря бурной деятельности ответственного секретаря Общества Никиты Захарьина, московская жизнь полнилась актами добра и милосердия. Городское попечительство о бедных организовало сбор кусочков хлеба для продажи их на корм скоту; всем желающим собирать кусочки доставлялась от попечительства особая корзинка.
Попечительство о народной трезвости решило ввести в Москве подвижные кухни для продажи рабочему люду столицы горячих закусок. Проводник кухни, он же кучер, будет разъезжать по городу, останавливаться около строек, около мест, где производятся земляные работы. Предполагается плату брать самую ничтожную, то есть столько, сколько порция будет обходиться самой столовой, не включая сюда расходов по содержанию повозки, лошади и кучера. В конце сентября на пробу готовились к выезду две повозки- кухни.
Несмотря на отвратительную погоду, первый опыт московского попечительства о народной трезвости – устройство широкого народного гулянья – удался на славу. К трем часам дня перед зданием городского манежа толпилось несметное количество народа. Чего тут только не было! И драма на открытой сцене, и концерт губонинской певческой капеллы и хор балалаечников московской пожарной команды, и два оркестра военной музыки! Скопление нечистой плоти в местах городского променада вынуждало членов Общества идти на неслыханные жертвы – сидеть дома.
Как ни старались власти и благотворители, московская публика очень обижалась на чиновных блюстителей нравственности. Шансонетной певице г-же Зининой, выступающей на открытой сцене, запрещено было исполнять некоторые номера, признанные неприличными, как, например, с припевом: «чешется», «маленький, малюсенький, вот какой», сопровождаемые телодвижениями и жестами. Плоть, очевидно не знавшая об этом запрете, шумно требовала исполнения любезных сердцу номеров. В конце концов устроителям пришлось опустить занавес и прервать отделение увеселений на открытой сцене. Кроме того, к огорчению чистой публики, администрация запретила постановку пьесы «Эрос и Психея» на частных театрах Москвы. Ранее было сделано распоряжение о снятии этой пьесы со сцены Императорского Малого театра, и администрация серьезно задумалась над необдуманным разрешением открытия новых синематографов в Москве. Этих синематографов развелось в Москве такое количество, что теперь осуществление надзора над ними представляло немалое затруднение. Администрация рассчитывала в самом близком будущем прекратить выдачу разрешений.
Технический совет при городской управе категорически высказался против сдачи фонарей под устройство на них реклам. Прежде всего рекламы на стеклах, по мнению совета, затемняли свет, затрудняли чистку фонарей и протирку стекол и увеличивали давление ветра на фонарь на тридцать процентов. Впрочем, заключение комиссии несколько запоздало. Уар уже устроил такие рекламы на фонарях многих улиц. Это обстоятельство вскрыло одну странную подробность внутреннего распорядка управы: фонари находятся в попечении одного отдела, а право на устройство рекламы предприниматель получил из другого отдела управы. И теперь вечерами изображение «фемины в красном» бросало алые блики на лица припозднившихся прохожих.
В середине ноября Уар, представлявший Общество нетрадиционных потребителей «Взаимная польза», присутствовал на торжественном освящении нового здания московской сберегательной кассы. На церемонию прибыли из Петербурга товарищ министра финансов господин Чистяков и управляющий всеми сберегательными кассами господин Фену. Присутствовали московский генерал-губернатор и помощник командующего войсками московского военного округа. Много было приглашенных лиц.
Новое здание, изящное по стилю, снаружи и внутри произвело на присутствующих прекрасное впечатление. По удобству, по красоте главного зала оно претендовало на звание одного из лучших зданий в столице. Вся меблировка, отделка стен и электрическая часть были выполнены в стиле модерн, который кружил головы эстетов не в одной только Москве.
Уар вышел с церемонии, промокая губы платком, и вдруг почувствовал, как ему в карман сунули сверток. Сверток оказался газетой. Придя в ресторан, Уар изучил «Дейли телеграф» и увидел обведенную карандашом заметку:
В истории Англии было много королей, а самый большой алмаз, найденный за всю историю человечества, – только один. И, несмотря на популярность в народе короля Эдуарда VII, он прославился в основном тем, что не оценил этот уникальный кристалл и велел его распилить – с целью понаделать из уникального гиганта множество миленьких безделушек.
Алмаз Уар относил к вечным ценностям. Так же, как и себя самого. Это обстоятельство роднило его с камнем, который он никак не мог отдать на поругание смертным. Даже королю.
Глава 20
1908 г. Подруги Бомелия
Реомюр показывал два градуса выше нуля. Улицы были подтоплены лужами растаявшего снега. К вечеру пошел дождь, который продолжался всю ночь. С девяти часов утра по Москве- реке шел сплошной лед. Прорвалась балка от Крымского моста; льдины выглядели довольно крупными и были покрыты навозом. Общая прибыль воды составила около пяти аршин. Такого раннего вскрытия реки не могли припомнить старожилы-склеротики, что не мудрено: обыкновенно вскрытие бывало в конце марта или в начале апреля.
На фоне непогоды у баронессы Розен совсем некстати разыгралась мигрень. Квартальный отчет совсем выбил ее из сил. К тому же нервы баронессы вконец расшатались: она тяжело переживала появление соперницы. Жу-Жу теснила ее по всем фронтам своей молодостью и благоприобретенным шиком. Мириться с таким положением дел бывшая игуменья Митрофания, а ныне главбух Общества потребителей «Взаимная польза» находила унизительным и требовала от Бомелия сатисфакции. В случае отказа она обещала предать гласности махинации Элизия со средствами Общества.
Наконец аптекарю удалось составить крем, который должен был не только удовлетворить сварливую баронессу, но и принести завидные барыши. Рекламу крема придумала язвительная Жу-Жу и поместила ее в одну из московских газет.
