больную голову и решай сам, что лучше: полсотни баксов в кармане или пуля в башке.

– Не пугай его так сильно, Реваз, – рассмеялся сзади боксер, – а то он со страху весь салон завоняет, никаким дезодорантом не выветришь.

– Ну, господа киношники, тут и ежику все понятно, – решил играть до конца отведенную ему роль деревенского дурачка Мишка. – А ствол-то вам для чего? За жизнь свою опасаетесь или монашек пугнуть решили?

– Хорошо, что ты все понял, – мрачно сказал кавказец, не ответив на Мишкин вопрос. – Сделаешь дело, получишь свои баксы – и можешь греметь копытами, куда рога смотрят.

– Как это? – Мишка сознательно задавал им наивные вопросы, стараясь выудить как можно больше информации. – Вы хоть знаете, куда мы едем? Это добрых тридцать верст отсюда. А чем назад буду добираться? Нет, ребята, такие подвиги стоят дороже, чем полсотни баксов.

– А ты, оказывается, не такой простак, каким кажешься, – кавказец теперь рассмеялся. – Бабки, видать, любишь? А зачем они тебе? Кружку пива та деревенская телка и так нальет, самогонку сам наваришь из какого-нибудь дерьма. Зачем тебе деньги?

Мишка сделал обиженный вид.

– Ладно, брат, – кавказец похлопал его по плечу, – так и быть, накинем тебе за все неудобства еще двадцатник. Такие бабки ты на своем тракторе за год не заработаешь. А если постараешься хорошо сделать то, о чем мы тебя попросим, то эта девушка, которая едет с нами, исполнит любое твое желание. Ты даже представить себе не можешь, что она умеет!

В ответ молчавшая до сих пор девица ткнула Реваза ладонью и что–то резко сказала на его же языке.

«Точно грузины», – снова подумал Мишка.

– А что за дельце? – повернувшись вполоборота к кавказцу, спросил он. – Деньги просто так не платят. Даже папка мамку сегодня за так не целует.

– Ты пока дорогу показывай, Сусанин, – повернул его от себя кавказец. – Приедем на место – узнаешь. Только найди местечко поукромнее. Мы не хотим светиться. Лишнее это.

– Ну, теперь понимаю, – Мишка опять прикинулся дурачком. – Это чтобы всех снимать скрытой камерой, да?

Длинноногая девица скороговоркой что-то сказала своему соплеменнику, и оба громко рассмеялись.

– Знаешь, что она говорит? – кавказец повернулся к Мишке. – За такого умного и сообразительного джигита, говорит, я хоть сейчас готова замуж! Хотел бы такую невесту? Подумай, мы большой калым брать не будем, учтем твои заслуги.

Оба опять рассмеялись. В их гортанном, характерном для кавказцев разговоре, Мишка уловил одно знакомое ему грузинское слово: «чкара», то есть «быстро».

«Видать, торопятся, – он продолжал анализировать ситуацию. – Везде эти черные, даже сюда добрались. Из вас такие артисты, как из меня тракторист. Погодите, я ваши физиономии так отгримирую, что мать родная не узнает. Чего они надумали? Грабить монастырь? Не зря ж поговаривают, что там сохранились ценные иконы. Может, эти ребятки про все разнюхали? Интересно».

– Куда дальше, Сусанин? – спросил Реваз, когда они переехали по мостику через реку.

Выехав с берега, они взяли круто вправо и поехали по узенькой лесной тропинке, на которой виднелся лишь след подводы.

– А лучше дороги не мог найти? – забурчал кавказец. – Всю полировку обдеру об эти сучья и коряги по твоей милости.

– Ехали б в таком случае по своей милости, раз моя не нравится, – в тон Ревазу недовольно ответил Мишка. – Я к вам не напрашивался, сами просили показать дорогу покороче.

– Не скули ты за свою машину, – бритоголовый сладко потянулся на заднем сиденье, – купишь себе новую, покруче этого сарая на колесах.

– Сарай на колесах, говоришь? – повернулся к нему Реваз. – А знаешь, сколько мне за этот «сарай» Мага дает? Это же последняя модель!

Показывая дорогу среди едва заметных тропинок, разбегавшихся в разные стороны, они медленно, почти бесшумно подъехали к монастырю.