– Когда она родилась, – рассказывала мать за чашкой чая, – у нее были смещены шейные позвонки, но врачи не сразу заметили, то есть вообще не заметили. Большие проблемы с маленьким позвоночником.
– …
– К четырем годам я забила тревогу. Доктор предположил, что у дочки рак крови, и настоял на том, чтобы сделать пункцию и взять анализ спинного мозга. Просто шок…
Видимо, Марине нужно было выговориться.
– И еще проблемы с почками. Требуется пересадка. Очень дорогостоящая операция. Я взяла кредит в банке. Дали только в рублях. Я договорилась с одной итальянской клиникой. Там обещали недорого подыскать подходящую почку. Но тут рубль рухнул и доллар подскочил вдвое. Теперь я ежемесячно должна выплачивать не семь, а тринадцать тысяч. Почти в два раза больше.
Растущий, как на дрожжах, курс просто сжирал Марину заживо, выедал изнутри, словно бактерии. Кожа пожелтела, под глазами появились мешки-пузыри. А с ними и проценты черных кругов.
– Но главное, тех денег, что я взяла на операцию, уже не хватает! Надо брать еще один кредит. А кто мне, безработной, даст? Я уже всю мебель продала соседям. Сами видите, остались только старый диван и сломанное кресло.
Только сейчас я понял, что в квартире просторно из-за отсутствия мебели. Невыплаченный кредит, будто невидимый зверь в пучине моря, тянет щупальца ко всему, что есть у бедной женщины Марины живого и стоящего.
– Меня, конечно, правильно уволили из «Спрута», потому что я приторговывала валютой из-под полы… А как мне было жить с такой тараканьей зарплатой? Ни пообедать толком, ни в туалет сбегать. А как ребенка из садика забирать? Приходилось нянечку нанимать. Триста рублей в час.
– Понимаю, – сказал Рауль. А что еще он мог сказать?
– Да банк сам такие аферы проделывает! Получает информацию о курсе на завтра и тут же меняет курсы покупки-продажи в выгодную для себя сторону. Устанавливает на пятнадцать минут лучший курс для VIP-клиентов, то есть для своих родственников и знакомых. А мне что, нельзя сделать скидку для своих клиентов? У руководства зарплата в несколько раз больше моей.
Мы пили чай с вареньем, с жижей из кизила. Чай был крепкий, без сахара. Такой полагается пить, когда с желудком проблемы и недержание.
– Это на операцию, – сказал я, положив в горшок герани деньги в пакете и присыпав их землей.
– Спасибо, – сказала она, вытирая слезы ладонью.
– Что мы можем еще для вас сделать? – спросил я, и мне стало стыдно. Потому что мы сделать больше ничего не могли.
– Может быть, вы посидите с ребенком, пока я посплю? Раньше с ней нянечка сидела, а теперь я не могу ей платить по тарифу…
Марина, завернув ноги в зеленый плед, легла на диван к нам спиной. Через минуту она спала, поджав колени к самому подбородку. Девочка как ни в чем не бывало продолжала играть. Ну и хорошо.
И как только Марина все успевает, со всем справляется? Откуда на все берет силы и энергию? Когда она уходила в декрет, банкир посчитал себя обманутым и приказал выдать Марине декретные пятаками. Хотел посмотреть, как она их будет пересчитывать, стоя с той стороны кассы. Она пересчитывать не стала. Будучи на седьмом месяце, через весь город несла свыше десяти килограммов мелочи. Может, из-за этого унижения у нее родился такой ребенок. Дома пересчитала деньги и выяснила, что ей много не доплатили. Хорошо, что недоплатили, иначе она бы надорвалась. Серебряных капель на щеках и шее было не меньше, чем монет в ожерелье декретных.
– Мам, – позвала Катя спустя какое-то время.
Я не заметил, как от любования девочкой перешел к любованию Мариной.
– Во что ты играешь? – пришлось быстро очнуться, чтобы не разбудить мать.
– Слоненка спак уложила.
– А это что?
– Пирамикка.
– Давай в нее играть.
– Давай.
– Ты мне покажешь, как в нее играть?
– Вок как. – Девочка разломала собранную пирамидку, раскидала все кружки по полу. Кружков было семь, как цветов радуги.
– Давай сначала вот этот наденем.
– Нек, не правильно.
– А как правильно?
Обычный разговор с детьми.
– Копеечки, копеечки холодные.
– Что вы сказали? – поднял я голову. Марина по-прежнему лежала, повернувшись к нам спиной.
– По пять копеечек сюда. По пять сюда. Двадцать пять тысяч и еще пятьсот по пять.
Я подергал Марину за плечо, стараясь избавить ее от кошмара сна.
– Подожди, – только махнула рукой женщина, – не мешай, не видишь, я клиенту деньги выдаю.
Насколько все-таки слаб и безволен человек перед потоком стихии. Перед манипуляциями. Насколько подвержен влиянию на сознание. Вот бы написать роман о мужиках. Мужиках, непосредственных, как дети. Играющих в слоненка и пирамидку. Разрушающих пирамидку. Просто родилась такая мысль. Я вспомнил, что моя жена тоже плохо спала. Боялась задохнуться. Не дай бог я положу ей на талию или плечо свою тяжелую от сна руку.
