– …во-он, лети-ит…
– …мамочки!.. Бугор, летят!
– …Тьфу! Предупреждать же надо…
– …наконец-то…
На поляну приземлилась машина, и в траву спрыгнул председатель ордена. Покрутил головой, потянул носом, сморкнул оземь. Не глядя на соратников, разоблачаясь на ходу по обычаю, протаранил собою насквозь сборище по пути к трибуне. Взлез на пень и немного постоял, раздумывая, избавляться ли от штанов.
– Да не снимай портки, Анх, мы и так знаем, что у тебя там, – сказали ему.
Кое-кто заржал от избытка нервных чувств и веселой двусмысленности прозвучавшего. Но его быстро заткнули.
Председатель кивнул, снова глянул на ползущий с озера на поляну туман, поежился и жестом попросил подать ему брошенную на траве рубаху. Молча облачился и молча же воззрился на сподвижников. Они ответили ему тем же. Затем кто-то не выдержал:
– Ты что, немым сделался? Говори давай.
Председатель снова кивнул и сипло заговорил:
– Значит, знаете. Значит, вышел у них сбой. Я так и думал, что когда-нибудь у них непременно случится сбой.
– У кого, Анх? – Кучка письменоносцев перед пеньком затаила дыхание.
– У Опекунов. – И вдохновенно продолжил: – Что мы знаем о них? Ничего, кроме того, что они существуют и вертят миром. Но мы можем предполагать! Что они все же не всемогущи! Что они могут допускать ошибки. Или… или… что они… – Председатель явно колебался и выглядел взволнованным.
– Или что? – Толпа подалась вперед, инстинктивно чувствуя поживу. – Говори же ты, ну! Тут все свои.
Председатель Анхель бросил быстрый, опасливый взгляд на озеро. Туман продолжал медленно заглатывать поляну. До пенька-трибуны серой сырой рванине оставалось проползти метров тридцать- сорок. Туман, безусловно, вызывал подозрение. Слишком уж целенаправленно он двигался, слишком неправильно выглядел. Высотой подушка, накрывшая берег, достигала половины роста окружных сосен, а поверх нее голубело небо, и солнечные лучи напрасно пытались разогнать серое безобразие.
– Или… может быть… все-таки… что мы все-таки достали их! – возгласил председатель придушенным голосом, точно не смея надеяться на случайную удачу. – Они испугались нас. Вот что это может значить.
– Это… в смысле… мы победили? – кто-то спросил несмело.
Председатель решительно замотал головой, сделав суровое лицо.
– Ни в коем случае нельзя так думать. Они, наверно, хотят сбить нас с толку. Или обмануть мелкими уступками. Мы не пойдем у них на поводу. Да, мы получили очевидный результат. Хороший результат. Это, можно сказать, настоящий прорыв. Но мы должны работать дальше. Нельзя успокаиваться на достигнутом, почивать, так сказать, на лаврах. Пусть они считают нас дураками, если хотят. Но мы-то не дураки. Не дураки же мы?
Сподвижники дружно согласились – конечно, не дураки.
– А раз не дураки, то мы воспользуемся их просчетом! – продолжил председатель. – Отныне мы удвоим свои усилия. Чем ближе мы к цели, тем усерднее должны быть наши разыскания. А сегодня мы, несомненно, приблизились к цели. В завесе иллюзии появилась прореха. Все вы, конечно, заметили, что с реальностью что-то творится. Невнятные объяснения происходящего, которые появляются в сети, только настораживают. Так называемый Конкурс – лживая выдумка, призванная закрывать нам глаза на истину, нет, даже не на истину, а только на след ее, – горит синим пламенем. Программа дала сбой. Профаны еще ничего не замечают, но мы-то не профаны. Нам-то должно быть ясно, что ихнее колесо Сансары перестает вертеться. Реальность уже, можно сказать, застыла в одной из своих ложных конфигураций.
– Точно! Застыла, как муха в клею.
– То-то я смотрю!..
– Там еще какой-то Страшный суд… про симов какая-то хреновина.
– В том месяце тоже была ну просто охренительная война… Я б сказал, войнушка…
– Ну и где она была?
– Вот и я говорю…
Поощренный поддержкой, председатель возвысил голос до малых степеней справедливого гнева и торжествующего обличения:
– Этими бестолковыми объяснениями нас лишь вводят в заблуждение. Нам тычут в лицо откровенными фальшивками. Вы только вдумайтесь – восстание симулакрумов! Это же просто бред. Нас пугают фантомами, как малых детей. А все ради чего? Чтобы мы, как трусливые зайцы, забились в норы и не высовывали носа наружу! Но мы не зайцы. Нас пугают, а мы не боимся. Чего нам бояться? Того ли, что мы приблизились к истинной реальности?
Мужественный смех в толпе сподвижников.
– Или того, что она, как нас, вероятно, хотят уверить, ужасна и опасна? Страшный суд, говорят они нам. А судьи кто? – ответим мы. Лживые, коварные, самозванные, обманом завладевшие миром – вот кто. На них самих клейма негде ставить. Нам ли их бояться?
Гробовое молчание в толпе сподвижников.
Председатель, осознав, что въехал не в ту степь и заврался, ненадолго смолк, делая вид, что рассматривает туман. Хотя ползучий туман его и в самом деле волновал. Чересчур однозначный, людоедский вид был у этого тумана. До пенька ему оставалась лишь пара десятков метров. Берег озера виднелся в этом белом киселе еле приметной чертой.
– Мы должны выработать стратегию, – сказал председатель решительным тоном. – Есть у кого предложения?
– Так а че предлагать-то? – почесал в затылке самый видный в толпе – Бугор, облепленный страшными мышцами с головы до пят.
Следом за ним в затылках зачесались еще несколько человек. Двое или трое в задумчивости задрали глаза к небу. Женщины, в основном молодые девки, шушукались меж собой. Самый маленький из всех – белобрысый и курносый Семик, вытянувшись на носках, выкрикнул:
– Искать надо… Прореху-то. Эту… которая в завесе.
Председатель обвел сподвижников пытующим взглядом, но иных предложений не дождался и подвел итог дискуссии:
– Значит, будем искать. Так, теперь относительно средств и методов…
Но тут последовало предложение другого рода:
– Анхель, растудыть твою, закругляй сходку, этот паскудный туман мне сильно не нравится. Щас тут будет как в жопе ни хрена не видать.
– Значит, переносим обсуждение плана поисков на завтра, – с облегчением подхватил предложение председатель и сразу же спрыгнул с пенька.
– Почему бы не перенести вообще в другое место? – пробурчал кто-то.
– Нельзя! – моментально вскинулся председатель. – Нельзя переносить. Священное знание…
– Смотрите! – вдруг истошно завопил Семик, подпрыгнув на месте, хотя никто не мешал ему смотреть туда, куда он показывал.
А показывал он наверх. Рука, тычущая в небо над озером, тряслась, дрожью своей заражая всех остальных, кто был на поляне и уже давно кожей, волосами, позвонками ощущал незримое присутствие призраков.
Дружный вопль разнесся над еще свободным от клочковатой серости пространством поляны и увяз в тумане.
Призрак спускался с небес на землю. Точнее, на воду, поскольку висел над самой Горькой Лужей, высоко над укрывавшей ее подушкой тумана.
И для призрака он был чрезвычайно велик. Более того, выглядел он… жутко неподобающе. Если только местная нечисть не обзавелась воздушным корытом для перевозок.
