Я кивнул.

Огуст продолжил.

— В любом случае это было давно, так что вряд ли в настоящее время эти робы полноценны в боевом отношении. У живой плоти тоже есть свой ресурс и гарантийный срок. Повторяю, его задача — любой ценой взять нас в целости и сохранности, в изначальном объеме. Каждый добрый поселянин, будь он живой или мертвый, должен до конца, невзирая ни на какие обстоятельства, выполнить главный пункт устава, поэтому всем будут выданы взрывпакеты, чтобы наша плоть не досталась врагу. Обязуюсь помочь тем, у кого дрогнет рука и безжалостно буду карать тех, кто посмеет только помыслить о предательстве. Эта обязанность возлагается на тебя, учитель.

— Как же я смогу ее выполнить?

— Тебе известно, как.

— А тебе?

— Мне — нет. Но самое главное, учитель, необходима связь.

Он немигающе, пристально смотрел на меня. Точно также порой следили за мной Ин-ту и Ин-се. Выходит, не мытьем так катанием? Ради спасения своей жизни я открою тайну? Это было глубоко, это было расчетливо. Ход конем с жертвой самых дорогих мне особей! Они решили, что сумели взять меня за горло, эти придурковатые старцы. Интересно, каким образом был проведен отбор жертв?

Огуст, казалось, видел меня насквозь. Он доброжелательно почесался и объяснил.

— Здесь, учитель, собраны только добровольцы — те, кто отказался пройти через лишение памяти. Кто сознательно выбрал свой путь. Если ты погубишь их, — он указал на стоявших рядом губошлепов, — ты погубишь Хорд. Разве этого ты добивался, когда рассказывал сказки, награждал снами и творил чудеса? Разве этого требует от тебя и от всех нас ковчег нерукотворный?

Я с некоторым унынием глянул на него, задумчиво почесался. Понятно, они решили, что сумели-таки подстроить мне ловушку, и теперь либо я раскроюсь и спасу необученных, только-только познавших, что такое вера, губошлепов, либо отдам их на съедение этому «Несущему груз»? В этом случае они умывают руки и с верой в свою непогрешимость продолжают тратить ресурсы планеты на оборону от мифических врагов. Они не сомневаются, что я буду вынужден сыграть в их игру. Но в таком случае все то время, которое я провел на Хорде, можно было считать потраченным впустую. Их логика мало чем отличалась от логики архонтов. Мог ли я позволить себе пойти у них на поводу?

Наступила долгая, протяжная тишина.

— Каков же твой план, Огуст? — спросил я.

Он пригласил меня пройти в дальний угол, подальше от наших спутников. Те в ожидании вытянулись по стойке смирно. Мы расположились на ящиках, и Огуст выложил.

— Замысел таков — любой ценой вывести из строя главный узел управления станцией, отвечающий за ее ориентацию и безопасность. Мы должны изменить ее орбиту, в этом случае централ неминуемо рухнет на Даурис. Согласно расчетам для этого необходимо изменить местоположение комплекса относительно точки Лагранжа.

— Выходит, — я обвел руками округлый потолок, — вся это штуковина не что иное, как огромная бомба.

— Нет, учитель. Предки уже пытались взорвать станцию либо придать ей ускорение с любым знаком. Нам не хватает сил, чтобы справиться с этим чудовищем, созданном повелителями. Когда-то сюда был послан челнок, доставивший на станцию ядерный заряд. Он приземлился в этом же малом шлюзе. Здесь и произошел взрыв. Взгляни сквозь прозрачную стену. Нигде не видно следов разрушений, а ведь в броневой оболочке планетоида образовалась дыра размером с «Тоопинайки». Она затянулась за несколько полноценных суток. Оболочки архонтов способны самовосстанавливаться.

Я невозмутимо слушал его. Эти технические подробности мне были понятны. В тот миг другая мысль прорезалась в сознании: допустим, нам удалось вывести из строя централ, мы придадим ему ускорение, что в таком случае будет с нами? Как мы выберемся со станции? Мне стало тоскливо, взвыть захотелось. Между тем Огуст продолжал.

— …с тех пор Герои больше не пытались проникнуть на станцию. Что здесь происходило, мы не знаем. Известно только, что приводная станция по-прежнему принимает наши челноки. Но только челноки. Производится посадка, створки шлюза закрывались — затем молчок. Ни ответа, ни привета.

Тут он в сердцах воскликнул.

— Если бы не Черный гарцук, мы, может, и оставили бы станцию в покое, но этот, пришедший со звезд, ненасытен. Он постоянно требует живую плоть. Приходится время от времени посылать сюда очередные партии…

— Ловите тех, кто бежит за реку?

— И этих тоже. И всяких других, нарушивших устав. Заражаем их мучной лихорадкой и отсылаем в сторону централа. Плоть, пораженная этим вирусом, ни на что не годна.

— Выходит, и от меня решили избавиться с помощью этой заразы.

— Нет, учитель. В первый раз ты сам ее где-то подцепил. У нас только и забот, чтобы по шахтным поселкам рыскать! Насчет ядерной бомабрдировки — это гарцук Такнаала перестарался. Решил единым махом задавить мракобесие, чтобы наверху ничего не узнали. Доигрался, подлец! Отправили в пасть Черному гарцуку. Понимаешь, Роото, до тех пор, пока на Хорде не появился удивительный горец, ситуация представлялась нам безвыходной. Ты, учитель, способен совершать чудеса, а это как раз то, в чем мы остро нуждаемся. Без чудес нам гибель. Роото, нам просто необходимо любой ценой вырваться за пределы вспомогательного шлюза и добраться до запоров, открывающих двери в центральные помещения станции. Единственное наше спасение заключается в том, чтобы попытаться прорваться в главную машинную оболочку либо к центральному пульту. Таков примерный план действий.

— Это, Огуст, авантюра, а не план. О каких-таких чудесах ты ведешь речь? У тебя есть коды запорных устройств? Есть подробный план станции? Тебе известно, что такое Черный гарцук, какими возможностями он располагает? А ведь это самое главное. Без этой информации никакое чудо нам не поможет. Ты считаешь, что я и есть тот дополнительный компонент, который позволит поселянам одержать победу. Ах, Огуст, Огуст…

— У нас есть подробный план станции, все остальные действия мы будем решать исключительно в контакте с твоим покровителем.

— Ах, вот оно что! Храни тебя ковчег! Сколько можно повторять, нет у меня никакого покровителя. Я живу по собственному разумению, верю в ковчег, мысленно взываю к нему в трудную минуту.

— Вот и обратись к нему. Дело идет о твоей собственной жизни.

— Это понятно. Это мы уже слышали. Ценой собственной жизни… Грудью на амбразуры… Я отдаю должное твоей готовности к самопожертвованию, Огуст. Я горд, что столько поселян уверовали в то, что мне дорого, но твой путь — это не решение. Ты упрям, Огуст, как бывают упрямы сопливые подростки или тупые язычники. Ты все еще находишься в плену догм, сотворенных рукотворным ковчегом. Веришь, что любую трудность можно разрешить с помощью силы, в крайнем случае посредством логически неопровержимого расчета. Теперь Ин-ту и Ин-се решили сюда чудо подверстать. Конечно, познание причин и умение выводить из них следствия — это великая сила, но помимо строгих дефиниций есть иной мир. Царство невечернее, обитель невероятного. Там властвует сила слова, самая могучая сила, но это не значит, что оно подвластно расчету и его отдельной строкой можно внести в баланс сил.

— Учитель, слово слову рознь. Бывают очень веские слова, очень волнующие сны, они убеждают сильнее ядерных взрывов. Особенно, когда исходят от удивительного поселянина, который запросто посещает странное существо, невеликое снаружи и огромное внутри.

Я, не скрывая удивления, глянул на Огуста.

— О чем ты?

— Мы просмотрели всю документацию прежних эпох, облазили все архивы и выяснили, что подобные конструкции назывались койсами, они входили в состав звездного флота, принадлежавшего противникам повелителей. Судя по описаниям и боевым характеристикам такая машина вполне способна противостоять «Несущему груз».

— Послушай, мил человек, почему ты решил, что я действую по наущению какого-то койса. Пойми, я действую исключительно по собственному разумению и согласно воле нерукотворного творца.