отмечаем. С другой стороны, если бы в городе жили люди и там бы свирепствовала эпидемия, то они бы встретили медкорабль с распростертыми объятиями. Но найденный нами мертвым человек не покинул город по какой-то естественной причине, как и не умер естественным образом. Итак, у нас получается следующее: опустевший город, непостижимая смерть и еще менее понятная попытка разделаться с нами! Что все это значит, Мургатройд, я тебя спрашиваю?
Мургатройд схватил руку Кальхауна и потянул за нее. Он был огорчен. Кальхаун продолжал говорить, замедляя шаги.
– В природе не существует парадоксов, - мрачно заявил он. - Все явления, происходящие естественным путем, никогда не противоречат друг другу. Проблемы такого рода возникают только тогда, когда люди пытаются поступать таким образом, когда одно действие не соответствует другому. Например, бороться с эпидемией и пытаться уничтожить медкорабль, если в данном случае дело обстоит именно таким образом. Или же жить в городе и не появляться на его улицах, если опять же мы столкнулись с подобной ситуацией. Или же умереть с голоду, когда пищеварительный тракт в порядке, а еда на расстоянии вытянутой руки. Ведь все произошло именно так! В космопорте сработали грязно, Мургатройд. Я чувствую, что здесь за каждым углом притаилось что-то мерзкое, малыш. Будь повнимательнее.
“Чи!” - одобрил Мургатройд.
Кальхаун теперь шел быстрым шагом, и тормаль, отпустив его руку, двигался впереди в роли дозорного.
Кальхаун перевалил вершину округлого холма, а впереди по курсу их движения возникла новая череда холмов.
Через час они уже достигли гребня самого отдаленного из них. Эти холмы в пятьсот-шестьсот метров высотой были остатками древней горной гряды. Кальхаун остановился на вершине. И место, и момент располагали к тому, чтобы оглядеться вокруг и оценить обстановку. Прямо перед ним на многие километры расстилалась слегка волнистая местность. На горизонте голубизной отсвечивало море. Немного левее космонавт увидел что-то белое и блестящее. Он чертыхнулся.
Это была столица Мэрис III. Город, построенный для поселенцев с Деттры-2, чтобы разрядить там демографическую обстановку. Его задумали как ядро нового мира, великолепного, красивого, высокоцивилизованного, который в будущем, несомненно, вошел бы в состав уже освоенных человечеством планет. Предполагалось, что с самого начала здесь должны будут проживать сотни тысяч человек. Вокруг города виднелись обработанные поля, а его воздушное пространство должно было сейчас кишеть летательными аппаратами жителей.
Кальхаун наблюдал за столицей в бинокль высокой кратности. Воссоздаваемая им картина была несравнима с той, что давали фотографии, сделанные из космоса через электронный телескоп, и все же Кальхаун смог заметить немало нового и интересного. Город был превосходно построен. Он не подвергся никаким разрушениям и был абсолютно нов, но без малейших признаков жизни. Он не казался вымершим, скорее выглядел как замороженный. Пусто в небе. Пусто на дорогах. Прямо перед Кальхауном уходило вдаль прямое, как стрела, шоссе. Если бы по нему двигались машины, он заметил бы, по крайней мере, перемещавшиеся цветные пятнышки. Их не было.
Кальхаун сжал зубы и начал осматривать местность вокруг холма. Он ясно видел зоны, в которых на многих квадратных километрах была распахана почва, хотя добиться этого было не так-то просто. Сначала следовало расчистить почву тракторами, затем на участок запускались большие машины-стерилизаторы, которые прочесывали его во всех направлениях, уничтожая все семена и корни местных сортов и даже бактерии. Потом почву следовало “насытить” культурами микроскопических организмов, которые поглощали азот, выделяли фосфор и жили обычно в симбиозе с земными растениями. Те в свою очередь проходили предварительные испытания на предмет определения их способности выдержать конкуренцию местной бактериологической среды, и только после этого поля засевались или засаживались деревьями.
Здесь именно так все и происходило. Кальхаун отметил тот самый зеленый, не поддающийся никакой имитации цвет, который человек узнает сразу. То были растения, чьи далекие предки развились на Земле, а затем перекочевали вместе с ее сыновьями со старой планеты на половину освоенной Галактики.
– Видна особая тщательность в обработке полей, которая доказывает, что этим занимались добросовестные люди, - пришел к выводу Кальхаун после длительного изучения угодий в бинокль. - Вот они, прямо передо мной, очень тщательно обработанные поля. Однако вполне очевидно, что уже несколько недель ими никто не занимается, хотя урожай на вид неплохой. Если город закончил строительство и с часу на час ожидается прибытие поселенцев, то должны быть люди, которым поручено следить за состоянием сельского хозяйства до тех пор, пока не появятся первые колонисты. Но до них явно никому нет дела!
Мургатройд тоже огляделся вокруг с видом знатока в такой же, как ему казалось, манере, как и Кальхаун.
– Короче, - продолжал космонавт, - здесь что-то произошло такое, что мне совсем не по вкусу. Население, видимо, сведено практически до нуля, иначе поля не имели бы такого запущенного вида. Человек благодаря современной технике может обрабатывать сколь угодно большие пространства. Никто не возделывает поле, чтобы затем забросить его. Вероятно, произошли значительные корректировки в планах. Тот, кто манипулировал посадочной решеткой, не хотел никакой помощи. Он вообще не желал посетителей. Но в Медслужбе была зарегистрирована просьба об инспекции вновь построенного на Мэрис III города. Значит, с тех пор либо решительно изменились настроения тех, кто запросил эту поездку сюда, либо люди, управляющие энергорешеткой, не те, кто просил о помощи.
Мургатройд с глубокой убежденностью воскликнул: “Чи!”
– Этот захороненный мною бедняга, возможно, смог бы прояснить нам ситуацию. А что, если люди здесь разделились на два лагеря? Одни не хотят никакого содействия Медслужбы и попытались уничтожить нас потому, что мы его предлагали, а другие нуждаются в нашей помощи. Если это так, то налицо определенный антагонизм…
Нахмурившись, Кальхаун вглядывался в простиравшуюся перед ним до горизонта местность. В этот момент Мургатройд находился несколько позади него. Он поднялся на задние лапы и внимательно смотрел куда-то вбок. Он совсем как человек приложил лапку козырьком к глазам и вопросительно смотрел на что- то, видное только ему. Но Кальхаун ничего этого не заметил.
– Объясни мне все это, Мургатройд, - продолжал он резонерствовать. - Пусть это будет даже самая сумасбродная идея. Человек умирает, не имея на то причин. Другие люди живут, но настолько пустоголовы, что пытаются расплющить нас о стенки медкорабля. Что-то оказалось фатальным для того человека. Кто-то попытался стать фатальным фактором для нас. Имеется ли здесь какая-нибудь связь?
Однако Мургатройд был целиком поглощен изучением зарослей, тянувшихся слева от него. Кальхаун стал спускаться по склону. Мургатройд же с места не сдвинулся и с чрезвычайным любопытством продолжал разглядывать кустарник. Кальхаун продолжал идти, повернувшись к кустарнику спиной.
Оттуда послышался густой мелодичный звук. От полученного удара Кальхаун резко покачнулся, споткнулся, а затем как подкошенный рухнул. Он лежал абсолютно неподвижно, в его спине торчала деревянная стрела.
Мургатройд заголосил. Он подбежал к тому месту, где упал Кальхаун, начал возбужденно метаться из стороны в сторону, испуская короткие пронзительные выкрики. Он, как это делают в отчаянии люди, заломил лапки-ручонки, затем потянул на себя тело Кальхауна, но тот никак не реагировал на его действия и стенания.
Из кустов вышла девушка. Она была очень худа и с трудом волочила какое-то странное, абсолютно примитивное оружие. Подойдя к Кальхауну, незнакомка наклонилась и протянула руку, чтобы выдернуть деревянную стрелу, которая поразила космонавта в спину.
Но тот внезапно повернулся на бок и резко дернул девушку за руку. Она упала, Кальхаун прижал ее к земле, без труда преодолевая ее слабое сопротивление. Захваченная врасплох, девушка дышала все тяжелее. Мургатройд, охваченный беспокойством, прыгал вокруг них.
Кальхаун вдруг отпустил девушку и стал внимательно всматриваться в ее изможденное лицо. Молодая женщина, которая пыталась застрелить его из засады, буквально задыхалась.
– Говоря откровенно, - произнес Кальхаун профессиональным тоном, - как врач, я бы посоветовал вам отлеживаться сейчас в постели вместо того, чтобы бродить по этим местам, пытаясь прибить незнакомого человека. Когда начались эти приступы удушья? Сейчас проверю пульс и температуру. Мургатройд и я как
