пристально посмотрела на меня.

– Привет, Миранда. Это Андреа. Могу я вам чем-нибудь помочь?

Как она умудрилась позвонить? Я быстренько сверилась с расписанием маршрута Миранды, который Эмили распечатала для всех на время ее отсутствия, и убедилась в том, что ее самолет оторвался от земли всего шесть минут назад.

– По крайней мере я на это рассчитываю. Я только что взглянула на свое расписание и увидела, что укладка и макияж на вечер четверга не получили гарантированного подтверждения.

– Э… дело в том, Миранда, что мсье Рено не сумел добиться абсолютных гарантий от тех, кто занимается этим в четверг, но он сказал, что девяносто девять процентов…

– Ан-дре-а, ответьте мне: вы считаете, что девяносто девять процентов – это то же самое, что сто процентов? То же самое, что гарантия?

Но прежде чем я успела ответить, я услышала, как она говорит кому-то другому, вероятно, бортпроводнице, что ее «не интересует, разрешено ли на борту пользоваться электроникой», и «пусть из-за таких пустяков болит голова у кого-нибудь другого».

«Но, мэм, это запрещено правилами, я прошу вас прервать ваш звонок на то время, пока самолет набирает высоту. Это просто неблагоразумно», – упрашивала стюардесса.

– Ан-дре-а, вы слышите меня? Вы слушаете?

«Мэм, я вынуждена настаивать. Прекратите звонить».

Рот у меня растянулся до ушей, даже мышцы заныли: Миранда ненавидела, когда ее называли «мэм» – ведь так, как всем известно, обращаются к пожилой женщине.

– Ан-дре-а, стюардесса вынуждает меня прервать звонок. Я перезвоню вам, как только она позволит. К этому времени, я надеюсь, макияж и укладка будут мне гарантированы. Кроме того, начните подбирать кандидатуру на место няни. Это все.

В трубке щелкнуло, но я успела услышать, как бортпроводница в последний раз назвала ее «мэм».

– Чего она хочет? – спросила Эмили, обеспокоенно наморщив лоб.

– Она три раза правильно назвала мое имя, – объявила я; мне хотелось подольше затянуть ее тревожное ожидание, – три раза, представляешь? Думаю, это значит, что теперь мы друзья до гроба, разве нет? Кто бы мог подумать? Андреа Сакс и Миранда Пристли друзья до гроба.

– Андреа, что она сказала?

– Ну, она хочет получить гарантию, что в четверг ей сделают укладку и макияж. Девяносто девять процентов – это для нее недостаточно. Да, и еще она сказала что-то насчет кандидатуры на место няни. Я, должно быть, не расслышала. Впрочем, не сомневаюсь, что она перезвонит через полминуты.

Эмили сделала глубокий вдох и заставила себя не опуститься до моей глупости и грубости. Это далось ей явно нелегко.

– Нет, ты все правильно поняла. Кара больше не работает у Миранды, поэтому ей требуется другая няня.

– Что? Что значит «не работает у Миранды»? Если она не «у Миранды», то где же она вообще? – Мне было трудно поверить, что Кара даже не сказала мне о своем внезапном отъезде.

– Миранда решила, что Каре будет лучше где-нибудь в другом месте. – Дипломатические изыски Эмили явно были полной отсебятиной. Как будто Миранду когда-нибудь заботило настроение других людей!

– Эмили, не надо. Лучше расскажи мне, пожалуйста, что случилось?

– Мне удалось узнать от Каролины, что Кара закрыла девочек в их комнатах после того, как они ей нагрубили. Миранда решила, что Кара не имела права это делать. И я с ней согласна. Кара ведь не мать этих девочек.

Значит, Кару уволили за то, что она заставила двух маленьких девочек сидеть в своих комнатах после того, как они вывели ее из терпения?

– Да, я понимаю. Конечно, не няне нужно заботиться о благополучии этих девочек, – сказала я серьезно. – Кара просто этого не поняла.

Эмили не только не оценила мой тонкий сарказм, она его даже не уловила.

– Вот именно. И потом, Миранде всегда не нравилось, что Кара не говорит по-французски. Как тогда девочки научатся говорить по-французски без акцента?

Понятия не имею. Может, в своей частной школе с оплатой в пятнадцать тысяч долларов в год, где французский был обязательным предметом, а все три учителя французского были французами? А может, у своей матери, которая когда-то жила во Франции, ездила туда четыре раза в год и могла читать, писать и говорить по-французски как француженка? Но вместо этого я сказала:

– Ну да, конечно. Нет французского – нет няни. Ясней ясного.

– В общем, тебе придется подобрать кого-нибудь на ее место. Вот номер агентства, с которым мы работаем. – Она скинула мне его по электронной почте. – Они знают, какая Миранда требовательная – что вполне справедливо, – поэтому обычно присылают нам надежных людей.

Я взглянула на нее и подумала: интересно, какая она была до того, как встретилась с Мирандой Пристли? Зазвонил телефон, и, к счастью, трубку сняла Эмили.

– Добрый день, Миранда. Да, да, я слышу вас. Нет, все в порядке, никаких проблем. Да, все согласовано. Да, мы договорились о вашем макияже и укладке на вечер четверга. Да, Андреа уже начала подыскивать вам новую няню. У нее уже есть три вполне надежные кандидатуры. Вы сможете побеседовать с ними, как только вернетесь. – Она склонила голову набок и коснулась губ кончиком авторучки. – М-м-м, да. Да, мы определенно получили все возможные гарантий. Нет, нет, не девяносто девять процентов – сто процентов. Это совершенно точно. Да, я проверила это сама, и я вполне уверена в том, что это точно. Они с нетерпением ждут вашего прибытия. Приятного вам путешествия. Да, все подтверждено. Я пошлю факс