изножием его кровати. Головой вниз. И лицо страдающего Христа тщательно закрасили чёрной краской.
На прикроватном столике в стеклянном стаканчике горела свеча. Круглыми сутками. Чёрная свеча, которая давала необычное, чёрное пламя.
Конрад Стрейкер был человеком верующим. Молился каждый вечер. Но не Иисусу.
Двадцатью двумя годами раньше он стал сатанистом, вскоре после того, как Зена развелась с ним. С нетерпением ждал смерти, ему очень хотелось спуститься в ад. Он предвкушал вечность, которую ему предстояло там провести. В аду. Его истинном доме. Ада Стрейкер нисколько не боялся. Знал, что душа найдёт там мир и покой. А Сатана примет его с распростёртыми объятьями. Если на то пошло, с того самого трагического кануна Нового года, когда ему было двенадцать лет, он жил то в одном аду, то в другом, днём и ночью, ночью и днём.
Наружная дверь дома на колёсах, в его передней части, открылась, дом качнулся, словно в него вошёл ещё один жилец, дверь закрылась.
— Я здесь! — позвал Конрад, не потрудившись встать с кровати.
Ответа не последовало, но он и так знал, кто пришёл.
— Ты напакостил в ванной, когда мылся! — крикнул Конрад.
Тяжёлые шаги двинулись к спальне.
В следующее воскресенье мужчина, которого звали Дейвид Клипперт, и его собака по кличке Лось гуляли по холмам Угольного округа примерно в двух милях от территории ярмарочного комплекса.
Около четырёх часов дня, когда они поднимались на покрытый весенней травкой холм, Лось, обогнавший своего хозяина, нашёл в маленьком островке кустов что-то интересное. Он обежал островок по кругу, оставаясь на траве, не залезая в кусты, но и не отходя от них. Гавкнул несколько раз, остановился, что-то вынюхивая, вновь обежал островок и наконец громким лаем объявил о своём открытии.
Находясь в двадцати ярдах позади собаки, Дейвид не мог понять, чем вызвана вся эта суета. Однако кое-какие идеи у него появились. Возможно, в кустах летали бабочки. Или ящерица замерла на ветке, но не укрылась от зорких глаз пса. Но, скорее всего, Лось заметил мышь-полёвку. Рядом с более крупкой живностью он бы не остался. Этот большой, с шелковистой шерстью ирландский сеттер мог похвастаться силой, дружелюбием, добрым сердцем, но не храбростью. Наткнувшись на змею, лису и даже зайца, он убегал, поджав хвост.
Когда Дейвид приблизился к кустам, как выяснилось, ежевики (высотой они доходили до груди), Лось попятился от них и заскулил.
— Что ты нашёл, малыш?
Собака остановилась в пятнадцати футах от находки, умоляюще посмотрела на хозяина, продолжая скулить.
«Странное поведение», — нахмурившись, подумал Дейвид.
Обычно Лося бабочки или ящерицы не пугали. Для такой дичи он был страшным противником, бросался на неё яростно, не ведая страха.
Ещё через несколько секунд Дейвид добрался до кустов, увидел, что привлекло внимание пса, и остановился как вкопанный.
— Господи…
Казалось, ледяной воздух с заоблачных высот вдруг спустился к самой земле, потому что тёплый майский день вдруг сменился январской стужей.
Два мёртвых тела, мужчины и женщины, полулежали в гуще кустов. Лицом вверх, с раскинутыми руками, словно их распяли на утыканных шипами ветках. Мужчине вспороли живот.
По телу Дейвида пробежала дрожь, но он не отвёл глаз от страшного зрелища. В конце 1960-х он служил военным медиком и воевал во Вьетнаме, пока его не ранили. Так что ему доводилось видеть животы, вспоротые и пулями, и штыками, и осколками противопехотных мин. Этим его пронять не представлялось возможным.
Но когда он посмотрел на женщину и увидел, что с нею сделали, с губ сорвался непроизвольный крик, он быстро развернулся, пошатываясь, отошёл на несколько шагов, упал на колени, и его начало рвать.
Глава 5
«Погребок» — так назывался бар, где собирались подростки Ройял-Сити. Располагался он на Главной улице, в четырёх кварталах от средней школы. По мнению Эми, ничего особенного в нём не было. Стойка с газировкой. Прилавок блюд быстрого приготовления. Десять столиков под клеёнкой. Восемь кабинок с красной дерматиновой обивкой. У задней стены ниша с пятью автоматами для пинбола. Музыкальный автомат. Вот и все. Ничего необычного. Эми полагала, что в стране миллион таких баров. Она могла назвать четыре только в Ройял-Сити. Но по какой-то причине, вероятно благодаря стадному инстинкту, подростки Ройял-Сити собирались именно здесь, а не в каком-нибудь другом месте.
Два последних лета Эми проработала в «Погребке» официанткой, намеревалась работать и в это. С первого июня до начала учёбы в колледже, в сентябре. Подрабатывала она в «Погребке» и во время учёбы, несколько часов по уик-эндам и во время каникул. Из этих денег брала самую малость, которой не хватало даже на карманные расходы, остальное шло на банковский счёт, для оплаты будущей учёбы в колледже.
В воскресенье, на следующий после выпускного бала день, Эми работала с полудня до шести вечера. Народу в «Погребок» набилось даже больше, чем всегда. К четырём часам она совершенно вымоталась. В пять удивлялась, что ещё может держаться на ногах. В последний час смены заметила, что смотрит на часы каждые несколько минут, мечтая о том, чтобы стрелки ускорили свой бег.
Она задалась вопросом: а не является ли этот упадок сил следствием беременности? Решила, что такое возможно. Ребёнок мог отбирать часть энергии. Даже такой маленький. Почему нет?
Мысли о беременности вгоняли Эми в депрессию. А время, когда она пребывала в таком состоянии, ползло медленнее.
За несколько минут до шести вечера в «Погребок» зашла Лиз Дункан. Выглядела она сногсшибательно. Во французских джинсах, которые обтягивали её, как вторая кожа, и розовато-лиловом свитере, связанном, похоже, прямо на ней. Ослепительно красивая блондинка с потрясающей фигурой. Эми видела, как на ней скрестились взгляды всех парней, которые сидели в зале.
Лиз пришла одна: одного бойфренда бросила, следующего ещё не нашла. Такое случалось часто, но одна она оставалась недолго. Бойфрендов она меняла постоянно. Вот и того, с кем приходила на выпускной бал, ей хватило только на одну ночь. Эми казалось, что и со всеми другими Лиз расставалась так же быстро, хотя некоторым парням удавалось удержаться месяц, а то и два. Лиз не терпела постоянства. В отличие от других выпускниц школы, её ужасала сама мысль об обручальных кольцах и необходимости всё время видеть рядом с собой одно и то же мужское лицо. Она любила разнообразие. По праву считалась «Плохой девчонкой» выпускного класса, а о её похождениях ходили легенды. Но она плевать хотела на то, что о ней думают.
Эми наливала две кружки рутбира, когда Лиз подошла к стойке.
— Привет, детка, как дела?
— Я в запарке.
— Скоро освободишься?
— Через несколько минут.
— Есть потом дела?
— Нет. Я рада, что ты пришла. Мне нужно с тобой поговорить.
— Звучит загадочно.
— Дело важное.
