— Что ты на это скажешь? — Фиря указал капитану Попеску на отпечатки следов. — Не напоминают ли они тебе следы, обнаруженные в угнанной машине?

— Товарищ капитан, — перебил капитана Фирю подошедший к ним врач, — смерть наступила всего несколько часов назад.

— Именно так, — заговорил человек, стоявший в сторонке. — Я только что хотел сказать вам об этом.

— А вы откуда знаете? — спросил его Попеску.

— Я проходил здесь поздно вечером и не заметил ничего подозрительного.

— Это сторож плодового питомника Бэняса. Он первым обнаружил труп и сообщил нам об этом, — объяснил Фиря капитану Попеску.

— Плодовый питомник Бэняса?

Это название о чем-то напоминало капитану Попеску, но он не мог вспомнить, о чем именно.

— Его имя и фамилия?

— Ион Букур, — ответил капитан Фиря, посмотрев в свою записную книжку. — Я еще не допрашивал его.

Прежде чем приступить к детальному обследованию трупа, его еще несколько раз сфотографировали на земле. Было ясно, что человека убили не с целью грабежа. В карманах нового костюма, сшитого по старой моде, была найдена порядочная сумма денег, но не было ни одного документа. По одежде можно было судить, что убитый был человеком аккуратным. Брюки тщательно выглажены, на манжетах рубашки — простые серебряные запонки. В маленьком карманчике брюк лежали часы старинной марки «Теллус». Во внутреннем кармане пиджака — вечерняя газета и смятый листок бумаги, испещренный какими-то цифрами, под которыми стояли буквы, — по-видимому, сокращенное название какого-то учреждения. Обратившись к сторожу, капитан Попеску спросил:

— Вы знали этого человека?

— Не видел его ни разу.

— Подойдите ближе и посмотрите получше, может быть, узнаете. Ведь издалека ничего не видно.

Попеску хотел посмотреть, как сторож будет вести себя у трупа, однако Букур по-прежнему оставался безучастным. Но все же капитан сомневался: действительно ли сторож, первым обнаруживший труп, ничего не знал. Свои мысли Попеску высказал капитану Фире.

— Я уже думал об этом, тем более что обнаружен след его ботинок.

Изучение трупа и снятие отпечатков следов на земле было закончено, оставалось осмотреть местность.

Когда следователь, судебный врач и другие участники следствия направились на осмотр близлежащего участка леса, Попеску снова заговорил со сторожем:

— Что вы делали здесь, когда обнаружили труп?

Приподняв шапку, Букур почесал затылок.

— Так ведь я каждый день прохожу здесь на кухню ресторана за отходами для поросенка. А вчера я немного запоздал, агроном задержался на питомнике допоздна.

— Какой агроном?

— Агроном нашего питомника, его фамилия Михайляну.

Только теперь капитан вспомнил, откуда ему было известно про питомник Бэняса. О нем он несколько раз слышал от своего соседа, агронома Михайляну, который говорил ему, что работает в этом питомнике. Если это действительно его сосед, то сторож что-то путает. Ведь Попеску сам был на квартире у Михайляну вчера вечером. Правда, Михайляну мог вернуться несколько раньше. Попеску хотел еще расспросить его об агрономе, но в этот момент Букура позвал следователь. Сторож заметно обрадовался и поспешно удалился, как будто был рад отделаться от капитана госбезопасности.

— Букура следует задержать! — сказал Попеску, догнав капитана Фирю.

— Ты сам, что ли, берешься вести дело? — улыбнулся Фиря.

— Думаю, что да. Посмотрим, что скажет шеф. Потом я тебе объясню…

По результатам предварительного следствия капитану Попеску было ясно, что убийства в лесу Бэняса и на улице Магнетулуй совершены одним и тем же лицом. Он не сомневался, что оба убийства представляют единое звено в общей цепи преступлений диверсионной группы, разоблачение которой поручено ему.

Возвращаясь вместе со следователями в ресторан, капитан Попеску снова вспомнил о лейтенанте Мироне, до сих пор не дававшем о себе знать.

Официанты ресторана, обслуживавшие клиентов с шестнадцати до двадцати четырех часов, давно уже разошлись по домам и должны были заступить снова на работу только после обеда. Так что допросить их в настоящий момент было невозможно. Единственно, с кем можно было побеседовать, — это с ночным сторожем ресторана, заступившим на дежурство в восемь часов вечера. Он оказался довольно энергичным, хотя и глуховатым, стариком. Выудить из него ничего не удалось: особенного ничего не заметил, никого не видел и, само собой разумеется, ничего не слышал…

Когда подвели к убитому, старик долго смотрел на труп, потом перекрестился и стал проклинать убийцу. Нет, он не знает этого человека и никогда его не видел.

— Может быть, его видели официанты Петрикэ или Мария? Вечером они дежурили в зале, — выражая готовность помочь следователям, добавил старик.

— А они здесь? — спросил Фиря, радуясь возможности приступить к немедленному допросу официантов.

— А зачем бы я стал говорить о них?!

Оказалось, что официант Петрикэ, подменивший своего коллегу из вечерней смены, не только был в зале до поздней ночи, но даже и обслуживал столик, за которым сидела незнакомая компания. Официант оказался исключительно наблюдательным и сообразительным. Он обстоятельно рассказал обо всем, что происходило на его глазах.

…Вечером, около одиннадцати, человек, который теперь лежал перед ним на земле, вошел в ресторан вместе с каким-то господином. Они сели за столик. Человек, видимо, был чем-то встревожен и даже не дотронулся ни до еды, ни до вина.

— Однако расплачивался он сам, — продолжал Петрикэ. — Он вынул новенькую, как будто только что из банка, бумажку в сто лей и протянул ее мне. Пока я отсчитывал сдачу, к ним подсел военный в форме капитана госбезопасности.

— Капитана госбезопасности? — удивленно перебил его Попеску.

— Точно так! Офицер госбезопасности, погоны, как у вас. Ростом он немного выше вас, — указал официант на капитана Фирю. — С появлением капитана тот, кто рассчитывался со мной, явно забеспокоился.

— Как видите, снова появился лжекапитан, угнавший машину, — обратился к Попеску капитан Фиря.

— Кажется, что так! — задумчиво ответил Попеску. — По всем признакам это его работа. Таким образом, предположение, что между двумя убийствами существует непосредственная связь, подтверждается. Об этом говорил и звонок лейтенанта Мирона.

Вспомнив о лейтенанте, капитан почувствовал, как у него тревожно защемило сердце. Несмотря на его молодость, Мирона знали как хорошего контрразведчика. Что же могло с ним случиться? Ведь ему было приказано держать постоянную связь с отделом по телефону. О халатности или недооценке задания не могло быть и речи. Не был ли он обнаружен и не попал ли в западню? Мирон всем своим существом был предан родине, бесстрашен и непримирим к врагу. И, конечно, чтобы выполнить свой долг, лейтенант пойдет на все…

Встревоженный этими мыслями, капитан Попеску отдалился от опергруппы и стал расхаживать по аккуратным дорожкам сада возле ресторана. Перед ним прошла картина событий последних дней.