город Припять, отлично видны отсюда пеньки немногих разрушенных вторым взрывом домов и гораздо большее количество домов уцелевших. Повезло городу. Жителям его не повезло, а городу повезло. Так бывает.

Может, тут и впрямь стоял когда-то радар, защищавший ядерный объект, — не зря же сохранились фрагменты радиопрозрачного купола разбросанные там и сям. Есть одно кирпичное здание без крыши, несколько фундаментов и заглубленная в землю массивная бетонная хреновина с намертво приржавевшей стальной дверью — не иначе, вход в подземный бункер. Ряд покосившихся столбов тоже в основном уцелел, но колючая проволока, что была на них, сорвана неведомой силой и сплетена в такое макраме, что куда там гордиеву узлу!

Никогда я здесь не был. То есть Припять-то видел, но с другого ракурса, с реки. Но слышал о Радаре много всего и преимущественно пакостного. Поганое место как для ночёвки, так и для днёвки. Если сталкер говорит «пойду к Радару», это всегда вызывает уважительные взгляды со стороны тех, кто его слышит. И это почти всегда означает: сталкер намерен поохотиться на артефакты вблизи Радара, а ночевать у него отнюдь не собирается — вернётся в «Сто рентген» или даже заночует на полдороге, если не успеет обернуться за день.

Вся штука в том, что есть здесь какие-то подземелья, но где входы в них (кроме бетонной хреновины с неотпирающейся дверью) — никто, похоже, не знает. «Похоже» — потому что я до конца не уверен в этом. Просто я ни разу не слыхал, чтобы кто-то из сталкеров проникал в подземные лабиринты и возвращался оттуда живым. Мутанты — иное дело. Где есть подземные пустоты, хоть естественные, хоть искусственные, там им самое житье, а выходы на поверхность могут быть разбросаны по большой площади, всю её не проверишь, да ещё и замаскированы. Ночные твари достаточно хитры для этого, а кровосос вдобавок умеет отводить сталкерам глаза, этот гуманоид вроде как телепат. Пытаюсь припомнить старые байки — не было ли встреч с крововосами у Радара? А ведь были! И это мне совсем не нравится.

Хорошо, что до ночи ещё далеко.

Мы перекусываем, выставив охрану — Гляпу и Вычета. Хвост запасся колбасой, а у меня — консервы. Жить пока можно, провиант не экономим. Если ничего с нами не случится, то пройдёт ещё несколько дней, прежде чем мы будем вожделеюще смотреть на местных кабанов. Что ж, с хорошей голодухи и радиоактивное мясо сожрёшь, не побрезгуешь. Голод не тетка, а лейкемия — когда она ещё будет!

— Глотнёшь? — Хвост достаёт объёмистую фляжку.

— Сидорова водка? — интересуюсь.

— Ага. «Казаки».

— Я пас, а ты пей.

Другому я сказал бы: «Сам не стану пить и тебе не советую», — но Хвост не мальчишка какой-нибудь. Небось знает свою норму. Так и есть: он делает три глотка и, отдуваясь, завинчивает крышечку.

Я такие привычки давно бросил. Нет, принять хорошенько на грудь в «Харчах» или даже «Ста рентгенах» после удачного рейда — это святое. Можно позволить себе глоток-другой и вечером в Зоне, если место ночлега надёжное и явной опасности нет. Организм требует. Почему на флоте во все века матросам полагалась ежедневная винная порция? Потому что при такой службе без водки или рома скоро в петлю полезешь. Примиряет спиртное с действительностью, помогает жить. Ну, иногда глоток-другой нужен ещё просто для того, чтобы очухаться. Но в дурных местах… нет, не понимаю.

Хотя, может, ему для храбрости надо. Знаю я Хвоста, знаю давно и поверить в это могу.

Умяв полбанки тушёнки, киваю Вычету: займи, мол, моё место, а я покараулю. Хвост что-то не торопится. Наконец я не выдерживаю:

— У тебя что, зубы выпали? Жевать побыстрее не можешь?

— А что? — Хвост в явном недоумении.

— Так двигаться же надо!

— Куда? — удивляется Хвост. — К Монолиту? Сейчас?!

Поняв, он расплывается в довольно-таки противной улыбке. Сейчас я сам позволил поучить меня, как учат желторотиков, — снисходительно глядя сверху вниз.

— Кто к Монолиту шёл и дошёл, те всегда с рассветом отсюда выходили, — говорит он поучительно. — А кто шёл, да не дошёл — те по-всякому. Делай выводы. Чемодан.

— Не гони, Хвост. У нас полдня впереди. Предлагаешь торчать здесь, мутантов приманивать?

— Можно пособирать артефактов в округе, а на ночь вернуться сюда, — безмятежно отвечает Хвост.

Он думает, что очень хитрый. Гляпой он прикрывается от аномалий, Вычетом — от глобальных пакостей Зоны и всеми нами — от мутантов и людей. Дележ хабара тоже в его пользу. Выгодно! Но чтобы делить, нужно собрать.

— А прогуляться до Припяти? — спрашиваю я.

— С ума съехал? Там совсем труба, загнёмся за милую душу, прикинь думалкой, Чемодан! Забыл, что такое Припять, что ли?

— За три года там могло всё измениться.

— А оно и изменилось, только в худшую сторону! Днём туда ещё можно сунуться, а ночевать — хрен. Взводом не отобьёшься. Съедят.

— Бюреры, что ли?

— И бюреры тоже…

Чувствую, он сам толком не знает, на что горазда Зона в черте Припяти, но испуган всерьёз. И пусть пугается.

Пытаюсь сдвинуть предохранитель незаметно, но Хвост бдит.

— Ты что, Чемодан?!

— Превентивная мера, — объясняю. — Сиди спокойно, за ствол не хватайся. Не хочешь идти сейчас к Монолиту — не надо. Сами дойдём. Адью.

Вычет уже на ногах, водит туда-сюда стволом своего АКСУ. Спокойно, напарник. Улыбайся. Не станут наши временные попутчики делать резких движений — не делай и ты. Вижу: и Хвост взглядом не советует своему Гляпе геройствовать. Всё корректно. Нормально встретились — нормально разошлись. У сталкеров такое за обиду не считается. Просто мелочи жизни.

— Сдохнешь ведь, — предрекает Хвост. — Чемодан, ты же всегда был разумный мужик! Ты послушай! От Припяти к Монолиту идти ближе, но ночевать в Припяти нельзя. Идти напрямик — можно, хреново там, но можно пройти… если обернуться туда-обратно за день. А для этого надо выйти с утра, а не после обеда… Ну ты мне поверь, Чемодан, я знаю!

— Пока, — говорю я, медленно отступая. — Отомкни-ка магазин, чтобы я не нервничал… Вычет, вперёд. Рюкзак мой прихвати.

— Стой! — умоляюще стонет Хвост. Магазин он не отомкнул, но отбросил автомат в сторону и демонстрирует мне пустые ладони. — Гляпа, положи карабин! Погоди, Чемодан, послушай ещё, я ведь не выдумал всё это, я дело говорю… Ну ты что, блин, реально гробануться хочешь?

— Ага, — говорю. — Мечтаю с детства.

— Стой… Мы с тобой пойдём. Дурак ты, Чемодан, но я пойду. Одним вам там делать нечего, только подохните ни за что… Вчетвером надёжнее. Только пушку свою убери, не нервируй нервного… Наш договор ещё в силе?

— В силе, — отвечаю я после секундного раздумья и, опустив ставлю автомат на предохранитель. Хвост, улыбаясь, подбирает свой автомат. Нет, я не жду от него глупостей; если бы спор вёлся о дележе хабара — тогда другое дело. И точно: Хвост не делает резких движений. Может быть, помнит о том, что, когда меня выперли со второго курса за академические задолженности и общее разгильдяйство, я попал служить в десантные войска и оттрубил от звонка до звонка. Давно это было, но даже сейчас я имею хорошие шансы открыть огонь раньше Хвоста.

— Только погоди четверть часа, я тут поосмотрюсь, — просит Хвост.

Надеется набрать артефактов. Ну, пусть поосмотрится. Я тоже поброжу немного — вдруг попадётся что ценное? Не на продажу, это после. Есть артефакты, ношение которых при себе увеличивает выносливость или устойчивость непрочного человеческого организма к физическим воздействиям. Конечно, попавшего в «мясорубку» бедолагу не выручит никакой артефакт, но маломощный «трамплин» разве что