проснувшейся «зыби» залезает в гибридную аномалию, от чего в воздух взлетают пригоршни — нет, кляксы! — бурой земли и начинают бешеное кружение, дробясь на капли. Там, где Вычет, больше нет тверди, земля стала как кисель — мягкая, густо-жидкая, засасывающая. И тонут в ней серебрящиеся кусты, тонет Вычет. Уже по колено засосало. Не дёргайся, слышь ты! «Зыбь» страшна одиночкам, а нас много, мы тебя вытянем. Не опирайся на руки, лопух! Вот она, верёвка, разматываю, мечу… попал!

— Держись теперь крепко и не трепыхайся! Расслабь всё тело, кроме рук!

Ну, взялись… «Э-эх, у-ухнем!» — нараспев паясничает Хвост, и мне хочется дать ему в рыло, да руки заняты. Но тянут они с Гляпой хорошо, да и я напрягаю все силы. Чем «зыбь» похожа на трясину? Тем, что засасывает. А чем не похожа? Тем, что воды в ней нет, есть лишь зыбкая почва и зыбкие, потерявшие твердость камни, вовсе не липкие, так что вытащенный из «зыби» не грязен и не жалок, напуган только.

Бывает, трясина отпускает человека сразу, но с «зыбью» в этом свойстве ей не тягаться. Когда с громким всхлипом она отпускает Вычета, он выскакивает из неё, как пробка из бутылки, а мы валимся друг на друга. Вычет ещё не покинул серебристую зону, «зыбь» вновь хватает его, но не успевает ухватить как следует, и я один вытягиваю его без особого труда. Глаза у Вычета квадратные, а нос лиловый, как у старого алкоголика, — ужалило пухом. Руки-ноги дрожат — неслабый мандраж колотит парня.

А привыкай! Не знал, на что подписался? Ах, знал?… По журнальным статьям небось? Ничего, меня тоже колотило, когда ещё в бытность мою «отмычкой» я точно так же вляпался. И ничего, живой хожу и Зоны боюсь не больше всякого другого. А боль от пуха пройдёт.

— Капюшон надо было глубже натянуть, — вразумляю я.

Вычет ещё не в норме — смотрит на меня, как на придурка, и ерепенится:

— Капюшон! Здесь маска нужна. Как у ниндзя.

— Дать бы тебе по соплям, ниндзя недоделанный… Силиконовый крем для чего? Намазал бы морду, прежде чем идти, мы бы подождали.

— Крем? А он у меня? Он у тебя в рюкзаке едет!

Да, правда. Я не подумал. Пуха много, но можно пройти и без нанесения макияжа на морду лица. Я вот прошёл, и Хвост прошёл, и даже ужаленный Гляпа. До сих пор Вычет был хорош, даже очень хорош для новичка, и я стал равнять его с собою. Ошибка.

— Идти можешь? Тогда двинулись.

Идём прежним порядком. Хвост на ходу наклоняется, подбирает что-то, прячет в контейнер. Я подбираю пропущенный им «бенгальский огонь». Нормальный сталкерский рейд, непривычно, правда, что идут сразу четверо. Впрочем, бывает. Скопление аномалий осталось позади, детектор фиксирует лишь редкие ловушки. В таких местах надо больше глядеть не на детектор, а по сторонам, и не снимать палец со спускового крючка, потому что мутанты не дураки и в скопление аномалий не полезут, зато безопасные места они живо сделают небезопасными. Конечно, зверьё получило массу пищи возле Янтаря, но все ли стаи звереуродов ринулись кормиться к Янтарю? Может, здесь, как и везде, каждая стая имеет свою территорию, покидать которую обычно не рискует? Не знаю, и спросить некого. Вычет — умная башка, но он не биолог. Похоже, что территориальность присутствует в Зоне точно так же, как повсюду, — ночное нападение крысиной стаи наводит на такую мысль. А как насчёт одиночных мутантов? Не знаю.

Редколесье сменяется кустарником, кустарник — пустошами, то голыми, как коленка, то заросшими всякой растительной дрянью самого уродского вида, а за пустошами вновь идёт редколесье. Деревья изуродованы — иные скручены винтом, другие стелятся по земле, как полярная берёза, третьи пустили воздушные корни, уже достигшие земли и вбуравившиеся в неё. Вы видели, чтобы обыкновенная липа пускала из ветвей корни, словно какой-нибудь нерусский баньян? Многие деревья расщеплены повдоль, некоторые из них засохли, но большинству на это плевать — растут себе дальше и в расщепленном виде. Первый взрыв хлестнул их по генам, а второй начудил ещё изряднее, но как и чем — ни одна душа в мире не понимает. И ещё много старых воронок, как после войны. Кого здесь обстреливали, кого бомбили, чего хотели достичь? Покрыто мраком. Вон БТР ржавый завалился кормой в воронку, и ржавчина на нём знакомо серебрится — ещё одна «зыбь». Притронься к ржавому железу — оно потечёт, и ты завязнешь в нём, как муха в патоке, бронетранспортер растечётся медузой на песке, станет густой лужей и перестанет существовать вместе с тобой. А не тронешь — исчезнет «зыбь» после очередного выброса, а Б1 останется цел и будет продолжать понемногу ржаветь. Возможно, он ещё даст защиту каким-нибудь сталкерам, атакованным стаей мутантов. А может, возле него возникнет область пси-излучения — они любят скопления металла, — или родится ещё чего похуже. Заранее не угадаешь. Предсказать поведение Зоны хотя бы на крошечном её участке не берутся и самые башковитые из яйцеголовых умников.

— Вертолёт! — Гляпа первым слышит характерный надтреснутый гул.

Прячемся в кустах — чего зря отсвечивать? Чисто формально военные вправе стрелять на поражение в каждого, кто слоняется по Зоне без пропуска, заверенного в десяти инстанциях, и ответчика системы «свой-чужой». И даже этого мало, нужна ещё специальная каска оранжевого цвета с катафотом- отражателем для ночного времени. Теоретически без всего этого хозяйства сталкер будет однозначно убит при встрече с наземным или воздушным патрулём. На практике же целенаправленная охота за сталкерами идёт только тогда, когда высокое начальство пеной брызжет: найти, уничтожить! А если начальство не в курсе или ему до фени, то пострелять служивые, пожалуй, постреляют, но не будут особо настойчивы. Они ведь тоже люди — и офицеры, и солдаты-контрактники. Что надо таким? Обозначить своё присутствие в Зоне, чтобы их боялись, разок-другой в месяц отрапортовать об успешно проведённой операции, чтобы доказать свою полезность, подстрелить раньше бандитов какого-нибудь особо неудачливого бедолагу- сталкера с хабаром и загнать тот хабар торговцу, чтобы, значит, не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы службы… вот и всё, пожалуй.

Вертолёт маленький, но с острорылыми подвесными контейнерами для ракет. Он держится метрах в ста над Зоной — правильно делает! — и летит мимо, но скоро возвращается и начинает кружить. Если он оборудован тепловизором, наша песенка, пожалуй, спета. Заметит. Ох, неспроста он вьётся.

— Это всё ты, — шипит мне Хвост прямо в ухо. — Из-за тебя всё пошло кувырком.

— Почему это из-за меня? — возмущаюсь я. — Кто нас гонял? Кто осадил Янтарь? Кому мы, спрашивается, мешали?

— Всем мешали! Вот теперь и воякам…

Не думаю, что он прав. Конечно, ночной бой на подступах к Янтаре был нешуточный, за Периметром было слышно, да и доклады на смерть перепуганной, наделавшей в штаны охраны я себе очень хорошо представляю! Начальство, разумеется, всполошилось, а там небось дошло и до более высоких сфер, кто-то из генералов получил втык, вот теперь подчинённые и стоят на ушах, имитируя бурную деятельность на вверенной территории… Какая служба без периодического ухостояния и ухохождения?

Засёк нас пилот? Не засёк?

Наконец вертолёт улетает куда-то на восток, и мы выдираемся из кустов.

— Ну? — надвигаюсь я на Хвоста. — Кому мы ещё мешаем?

— Не мне, не мне! — моментально открещивается Хвост. — Я как считаю? Пришёл в Зону хоть за хабаром, хоть ещё за чем — ну и иди себе. Правильно? Кто мы такие, чтобы не пускать? Ребята многого захотели, вот что я скажу. Зона сама решит, кто ей нужен, а кто не нужен, чего нам с ней спорить? Только не все так думают… Кланы вот получили урок, больше не сунутся, а есть ещё вояки, бандиты, «свободовцы», «монолитовцы»… Ты не смотри, что «монолитовцы» вместе с дикими зомбаками напали на нас у Янтаря… Кто их знает, чего им надо на самом деле? Ты их спрашивал? Может, пропустят нас к Монолиту… всех четверых. Может, только вас двоих. Может — никого…

Это я и сам понимаю. Что у «монолитовцев» на уме, никто не знает. Если у них вообще ещё сохранился какой-то ум, что вряд ли. Может, они не станут чинить нам помех? Ведь факт остаётся фактом: при всех неудачах нам здорово везёт! Мы зашли уже далеко, и мы всё ещё живы, имеем запас пищи и продвигаемся вперёд. Правда, гораздо медленнее, чем мне мечталось, но ведь продвигаемся, несмотря ни на что! Может, Хвост прав и Зона действительно играет с нами в поддавки?

Ага, как же! Она поманит удачей, избалует ею и убьёт. Что я, впервые в Зоне, что ли?