многих областях страны люди пухли и погибали от голода и даже бывали случаи людоедства, создал фантастически благоприятные условия, в том числе и снабжение «по потребностям». И за каждый успешный результат на них проливался дождь наград и премий. Наверное, можно поверить академику Игорю Васильевичу Курчатову, когда он говорил: если бы не Берия, атомной бомбы у СССР долго ещё не было бы. Но то же самое можно сказать о множестве других дел, возлагавшихся на плечи Берия.

Кстати сказать, этот диссидентский настрой помогал Берия, позволял ему глубже вникать в суть изучаемых проблем. Ведь он смотрел на них с двух сторон — и с позиции партии, и с точки зрения диссидентов, это делало его взгляд более ёмким.

В распоряжение комитета Берия были выделены огромные ресурсы — денежные, материальные, интеллектуальные, людские. И Берия мог доложить Сталину о том, что советская атомная бомба создана и успешно испытана. Вот как описывает это, со ссылкой на свидетелей испытания бомбы, С.Семанов:

«Берия проявил в работе по руководству «атомным проектом» несомненный организаторский талант, хотя свою холодную жестокость вовсю проявлял и тут… Кульминация событий произошла в августе 1949 года… Вся зона на короткое время осветилась очень ярким светом. До прихода первой мощной взрывной волны осталось тридцать — сорок секунд… Раздался первый громовой рык… Курчатов застыл, произнеся только одно слово: «Вышло!»

Берия тепло, от всей души обнял Курчатова, потом Харитона… И всё произносил шёпотом в их лица: «Было бы большое несчастье, если бы не вышло!»…

Берия позвонил Сталину…»Она взорвалась! Как у американцев!». «Я уже знаю». И отбой.

Берия рассвирепел. Сталину, оказывается, уже доложили. Пока он лобызался с этими учёными, его опередили».

Это не единственный раз, когда Берия запаздывал, и его опережали, в последний раз это стоило ему жизни.

Сталину, конечно, было приятно, когда люди восхищались его гением, но открытой лести он не любил. И не терпел он болтунов, не умеющих организовать дело. Берия Сталин не любил, но когда требовался человек-организатор важного для страны дела, подчас для предотвращения катастрофы, приходилось вызывать Лаврентия Павловича. А когда дело было сделано, Берия вновь отодвигали на вторые роли.

Сталин много раз обличал членов Политбюро в лени и неумении работать, в нежелании учиться. Они, действительно, устали от страшного напряжения в течение десятилетий и хотели, наконец, отдохнуть от трудов праведных. А Берия был полон энергии, и поручаемые ему задачи всегда успешно выполнял (правда, он умел и отказаться от тех дел, которые не принесли бы ему политических дивидендов).

У писателей Михаила Пришвина и Ионы Друцэ есть сходные высказывания, смысл которых можно передать так: немец хорош, когда речь идёт о делах возможных. Но когда требуется совершить невозможное, для этого больше всего подходит русский человек. Берия знал эту особенность русского человека и умел мобилизовать людей на невозможные достижения.

Берия говорил, что у Сталина нет человеческих привязанностей, люди для него — лишь инструменты для решения определённых задач. Он использует человека, а затем безжалостно отбрасывает. Если же этот человек к тому же в курсе некоторых дел, сведения о которых могли бы повредить репутации вождя, то такой человек не просто отбрасывался, но и уходил в небытие. И потому Берия считал, что залогом его выживания в среде, созданной Сталиным, является создание ситуаций, при которых он будет постоянно нужен вождю.

В то время как Сталин старел и терял нити управления партией и страной, Берия укреплял свои позиции в руководстве СССР. От былой его беззаветной преданности вождю не осталось и следа. Он всё более критически относился к Сталину и вырабатывал свой, альтернативный политический курс, несравненно более либеральный. А Сталин нуждался в Берия, потому что атомных бомб у нас было ещё много меньше, чем у США, и свёртывать атомный проект было невозможно. А менять на ходу его руководителя — значило бы загубить дело, да и назначить на место Берия было некого.

Сталин нуждался и в людях, способных к конструктивной критике его взглядов и действий. А вокруг были в основном люди, которые, выслушав указание вождя, щёлкали каблуками и спешили показать свою исполнительность. И по этой причине Сталину нужен был Берия, так же как и Маленков, который, как секретарь ЦК, видимо, не испытывал нежных чувств к Сталину, державшему в последнее время курс на ослабление влияния партии.

Сталин уже начинал бояться Берия. Ведь представление о всевластии вождя — не более чем миф. Возможно, Сталин и собирался убрать Берия, но не успел.

Так Берия и оставался заместителем председателя Совета Министров СССР и председателем специального комитета до дня смерти Сталина.

Берия взошёл на советский политический Олимп поздно, в конце 30-х годов, когда руководящее ядро партии и государства уже сформировалось. Соблюдая правила политической и идеологической игры, принятые в сталинскую эпоху, Берия на публике выступал как марксист-ленинец и верный соратник Сталина. Однако он, видимо, вследствие более глубокого знания реальной жизни, чем у давно уже засидевшихся в своих кремлевских кабинетах соратников вождя, раньше других увидел несовпадение радужной картины успехов страны и подлинного её состояния. Ему казалось, что западная демократия открывает больше возможностей для всестороннего прогресса, чем общественная система, установившаяся в СССР. Это и привело его к конфликту с системой и с теми руководителями КПСС, которые привычно оценивали жизнь страны через призму марксистских догматов.

Начнём с разбора его внешнеполитических инициатив. Берия предлагал ликвидировать социалистическую ГДР и осуществить объединение Германии как миролюбивого демократического буржуазного государства. Мотивировал он это тем, что ГДР, требующая от нас повседневной помощи, — это гиря на ногах советской экономики. А объединённая Германия будет навеки благодарна СССР за согласие на её объединение и окажет нашей стране экономическую помощь. На мировой арене такая Германия служила бы противовесом США и Великобритании.

Против этой инициативы Берия выступил Молотов, поддержанный Хрущёвым. Эти деятели полагали, что социалистическая Восточная Германия будет служить привлекательной витриной, демонстрирующей преимущество «социалистического образа жизни», и своим примером увлечёт пролетариат Западной Европы, и не только Европы.

Парадокс здесь заключался в том, что всё получилось точно наоборот. Западная Германия стала витриной для Восточной. Началось массовое бегство немцев с востока на запад, а не в обратном направлении. Более того, в июне 1953 года в Восточной Германии началось восстание, подавленное советскими войсками. И «наводить порядок» там Президиум ЦК КПСС послал именно Берия, который уже предложил отдать Восточную Германию Западу. А товарищи по Президиуму воспользовались отсутствием Берия, и заговор против него вступил в решающую фазу. Существует даже версия, высказывавшаяся и в печати, что восстание в Восточной Германии было спровоцировано Хрущёвым, Маленковым и Молотовым для того, чтобы отправить на его подавление Берия именно в это время.

Впоследствии советские руководители соглашались на объединение Германии по принципу «одна страна — две системы», то есть ГДР и ФРГ станут двумя частями нового государства, с сохранением социализма в одной части и капитализма в другой. А уж каковы будут перспективы социализма в соревновании с капитализмом — пусть об этом думают немецкие коммунисты. Но Горбачёв просто сдал ГДР Западу.

Берия, как и Сталин, был против расчленения Германии, потому что тогда главным для немцев станет стремление к воссоединению. Но Берия также полагал, что нам не следует аннексировать Восточную Пруссию, достаточно было бы создать там наши военные базы. А лучше всего, по его мнению, было бы для СССР вернуться к старым границам 1937 года.

Мне кажется существенным такой аргумент против позиции Берия в германском вопросе. Известно,