отца были очень плохие отношения с вождём. Берия считал и внешнюю, и внутреннюю политику Сталина глубоко ошибочной и предсказывал что Сталин приведёт страну к катастрофе или втянет её в опустошительную и проигрышную войну. Он дома ругал Сталина, зная, что все разговоры там прослушиваются и записываются и что его слова тут же будут доложены Сталину.

Серго также свидетельствует, что его мать была грузинской националистской и ненавидела всё русское.

Сергей Хрущёв, сын Никиты Хрущёва, в своей книге «Рождение сверхдержавы» рассказывает, как 26 июня 1953 года отец утром убеждал в беседе с глазу на глаз Микояна в необходимости ареста Берия. Но Микоян согласия на это не дал. Хотя это грозило провалом заговора, отступать Хрущёву уже было поздно. Вечером, вернувшись домой, он огорошил семью известием: «Сегодня арестовали Берию. Он оказался врагом народа и иностранным шпионом».

Вот так, только что арестовали Берия, сообщение об этом появилось лишь 10 июля, ещё не было ни следствия, ни суда, а Хрущёв уже узнал, что Берия враг народа и иностранный шпион. (Как известно, широко распространена версия, что Берия был не арестован, а сразу же убит.)

Так какая из этих двух точек зрения правильна?

Для ответа на этот вопрос надо напомнить основные моменты биографии Берия (подробно излагать её здесь я, естественно, не имею возможности, да в последние годы об этом персонаже отечественной истории написано несколько книг — в самом разном толковании).

Выходец из крестьянской менгрельской семьи, Берия с юных лет не хотел мириться с участью рядового безвестного человека, его всегда отличало стремление быть хоть немного выше других. Жизнелюбивый, весёлый, остроумный, физически крепкий, Берия умел налаживать нужные связи. Его мечтой было стать архитектором или инженером-строителем, но для этого нужно было учиться в Москве или Петрограде. Берия с отличием окончил Бакинское механико-строительное техническое училище, однако в то революционное время сделать настоящую карьеру можно было, только участвуя в политической борьбе. Вряд ли Берия был в юности убеждённым марксистом и пламенным борцом за установление социальной справедливости, но он хотел войти в элиту послереволюционной России и выбрал партию большевиков.

Партия послала его работать в органы госбезопасности, и Берия проявил там энергию, инициативу и высокий профессионализм, хотя дело не обходилось и без интриг. Вскоре ему довелось встретиться со Сталиным, который приехал в Грузию на отдых. Берия произвёл на вождя хорошее впечатление. С подачи Сталина Берия стал первым секретарём ЦК партии Закавказской Федерации.

Берия жил весьма скромно. Даже будучи руководителем всего Закавказья жил с женой и сыном в обычной четырёхкомнаной квартире. Когда Сталин, приехавший повидаться с матерью, пришёл к нему в гости, он с удивлением осмотрел квартиру и произнёс:

«И это квартира первого секретаря всего Закавказья? Да у нас в Москве иной конструктор лучше живёт… То, что живёшь скромно, я по-человечески хвалю. Но как вождь — не могу такого позволить. Ты руководитель республики, даже, можно сказать, трёх республик, поэтому не только можешь, но и обязан жить соответственно твоему положению. Иначе наши кавказцы тебя уважать перестанут». И по настоянию Сталина для Берия был выстроен приличный особняк.

Берия выполнил заказ Сталина — написать «подлинную» историю большевистской организации в Закавказье. В книге была показана решающая роль Сталина в создании этой организации и руководстве ею. Сталин был доволен.

Берия вёл здоровый образ жизни, не курил, не употреблял крепких спиртных напитков, а пил лишь хорошие грузинские вина, занимался спортом, хорошо играл в волейбол. Это тоже импонировало вождю, в окружении которого было немало алкоголиков.

Но особенно понадобился Берия Сталину, когда развязанный в стране террор 1937–1938 годов принял такие размеры, что маховик репрессий, набравший при Ежове неслыханные обороты, было даже трудно остановить. Тут нужен был преданный Сталину человек, обладавший железным характером и неукротимой энергией, и к тому же высочайший профессионал. Сколько ни перебирал Сталин свои кадры, лучше, чем Берия, он найти никого не мог. Берия был вызван в Москву и назначен сначала заместителем наркома, а после снятия Ежова с должности — наркомом внутренних дел. Затем он вошёл в первый ряд правящей элиты СССР — стал членом Политбюро ЦК ВКП(б).

Берия говорил, что его призвали потому, что измученная террором страна находилась на грани восстания. Ему удалось снизить масштабы репрессий, множество заведомо дутых дел о врагах народа было пересмотрено, тысячи невинно осуждённых людей были освобождены, многие восстановлены в партии и вновь заняли видные места в партийном, советском, хозяйственном аппарате, в армии и на флоте, в культурном строительстве. Впрочем, не исключено, что у Берия были свои планы и свой, избирательный подход к реабилитации.

С переездом Берия в Москву и его вхождением в правящую элиту у него появились новые приятели, в том числе Маленков и Хрущёв. Именно тогда у Берия сложилось представление о Хрущёве как о темпераментном и энергичном руководителе, но простодушном человеке, что впоследствии сыграло с Берия злую шутку. Завязались и первые связи Берия с московской, преимущественно академической, интеллигенцией, которые сослужили ему впоследствии хорошую службу. И всё же работа в Москве не вполне удовлетворяла Берия.

Большинство кавказцев, внешне смирившись с вхождением их края в состав России, а затем и СССР, в душе мечтали о восстановлении национальной независимости. А потому они недолюбливали Россию, эту громадную империю, давящую их самим фактом своего существования. И Берия, хотя и старался выглядеть человеком великорусской культуры (каковым считал себя Сталин), в душе оставался грузинским националистом. И по мере того, как крепло Советское государство, эта неудовлетворённость Берия, сознававшего, что работает на усиление ненавистного монстра, нарастала.

Но у Берия оно не выливалось в интеллигентское брюзжание. Он ведь стоял у рычагов государственной машины и мог как задержать её ход, так и добиться каких-то льгот и выгод для родной Грузии. И он служил. Уж лучше делать карьеру в этой чуждой стране, чем нигде, чем прозябать в неизвестности. Это не значит, что Берия был просто диверсантом. У него был свой идеал устройства общества — западная демократия, он по-своему хотел лучшего стране и делал всё возможное, чтобы подорвать тоталитарный советский строй и преобразовать его в буржуазно-демократический, но действовал так, чтобы его не обвинили во вредительстве.

Сталин, остро чувствовавший настроение своих соратников, подозревал Берия в неискренности, что серьёзно осложняло отношения этих двух грузин в советском руководстве.

Те «патриоты», которые видят в Берия чуть не главную причину провалов советской политики в последние годы жизни Сталина, никак не могут членораздельно объяснить, как же это хороший и мудрый Сталин мог столько лет держать при себе столь плохого и вредного Берия, не разглядев его подлой душонки.

Обычно это объясняют тем, что Сталину нужен был именно хороший мастер репрессий, хотя такое утверждение вряд ли основательно.

Ведь Берия пришёл к руководству НКВД только в 1938 году. И он не только приостановил машину репрессий, но и выступил с инициативой сквозного пересмотра дел всех репрессированных за несколько предшествовавших лет. Хотя есть мнение, что это нужно было Берия для того, чтобы, бросив огромные силы чекистов на подобное занятие «эпохи раннего реабилитанса», затруднить выполнение ими текущих задач и тем ослабить советского государственного монстра. Достигнуты были и побочные эффекты. Во-