Понятие 'священное бессознательное' было предложено Хьюстоном Смитом для того, чтобы обозначить субстрат человеческого сознания. Когда мы движемся от поверхностных уровней к тождеству с самими собой, через индивидуальное и социальное бессознательное, через коллективное бессознательное и другие промежуточные структуры к тому божественному состоянию своей сущности, в котором и есть предельный уровень нашего бытия, что, спрашивает Смит, мы будем испытывать? Что будет испытывать человек, если он будет жить вне священного бессознательного? Ответ, который он дает, является описанием дживанмукты , самоосуществленного человека.Приводимый ниже текст является кратким исследованием психологии просветленного существа. А статью Роджера Уолша Исключительное душевное здоровье , помещенную в этой антологии, можно воспринимать как расширенный вариант психологических исследований Смита, посвященных духовно освобожденному человеку. Оба они отмечают, что измененные состояния сознания приводят к изменению некоторых характерных черт сознания. Когда наше осознание расширяется, мы идем к более глубоким уровням своей сущности, к обретению своего понимания жизни, к своим ценностям, к своему чувство того, как нужно изменить наши отношения, и как следствие этого наше поведение. Все более и более мы ищем того, как жить целостной, не разделенной на части жизнью, направленной к истине и любви.Однажды в публичной лекции Хьюстон Смит описывал самоосуществленную личность в понятиях, которые ему дал его учитель дзен. Просветленное существо, мастер дзен, говорил Смиту о бесконечной благодарности тем, кто был раньше, о бесконечном сострадании к тем, кто есть сейчас, и бесконечной ответственности за тех, кто придет. Это было мощнейшее послание всего из нескольких слов, и оно стало основой исследований и практики всей его жизни.
* * *
В книге 'Следующее миллионолетие', опубликованной во время столетнего юбилея Дарвина его внуком, Чарльзом Галтоном Дарвином, обсуждаются перспективы генетической инженерии. Написанная специалистом в области генетики, книга содержит вывод, что трудности, связанные с генной инженерией, очень велики, но они разрешимы. Что действительно не имеет, по его мнению, разрешения, это проблема цели такой инженерии, проблема достижения общего согласия в том, какой же тип человека мы хотели бы создать. Ницше и Ван-Гог были гениальными, но они закончили безумием – хотим ли мы иметь и их гены в нашем генетическом фонде? Это хороший вопрос. Он указывает нам на саму сущность этой книги, пытающейся определить, что же является высшим благом для человека.Позвольте мне, как философу и специалисту в области истории религии, рискнуть описать свое восприятие того, что 'лучше' для человека. Маркс вскрыл наше социальное бессознательное, а Фрейд –наше личное бессознательное. И то и другое пронизаны некими суперструктурами, или, точнее, субструктурами, которые скрывают подлинные причины и мотивы, и высшая возможность человека – найти в себе покой, более глубокий, чем эти структуры, и осознать 'священное бессознательное', которое является глубочайшим уровнем нашего я.Я здесь не буду вдаваться в причины возникновения предположения о том, что этот предельный уровень бессознательного существует; некоторые из этих причин я обсуждал в моей книге 'Забытая истина: изначальная традиция', где я использовал слово 'дух', вместо которого я сейчас употребляю выражение 'священное бессознательное'. Не ставлю я здесь и цель предлагать карту человеческого сознания, показывающую отношение этого глубочайшего уровня к другим, примыкающим к нему. Это я уже пытался сделать в другом разделе своей книги, в главе Уровни Я своей книги. Вместо этого, я попытаюсь высказать свои догадки о том, чем была бы наша жизнь, если бы наше глубочайшее бессознательное было непосредственно доступно нам. Что представляло бы из себя человеческое существо, которое достигло высшего постижения; человек, который осознал бы свое 'священное бессознательное'? Как бы это человеческое существо выглядело с точки зрения других и какие чувства оно само испытывало бы к другим людям?Было бы проще сказать, чем бы такой человек не был , чем обрисовать его позитивный аспект, о чем напоминает нам теория 'трагических пороков', существующая в искусстве. Нет такого писателя, который не пытался бы или, по крайней мере, не мечтал создать образ совершенного героя; но все они инстинктивно могли чувствовать, что такая фигура могла бы показаться полностью- фиктивной – как вырезанная из картона. Конечно, пусть авторы наделяют своих героев сильными характерами с трагическими склонностями – колебания Гамлета могут быть типичным примером этого, – а наше воображение могло бы исправлять эти недостатки; более того, осознавать, что мы переносим отсутствующие добродетели в характер личности, несовершенства которой делают ее как раз правдоподобной. Такой же принцип используется, когда мы пытаемся, как здесь, обрисовать человеческую целостность не конкретно, как это делают художники, а абстрактно: мы находимся на надежной основе, когда констатируем тот или иной случай в негативных выражениях. Ссылаясь на исторический пример, можно вспомнить о сделанной Буддой характеристике просветления, как состояния отсутствия ненависти, алчности и неведения, поскольку просветление отвлекает силу этих негативных качеств от того существа, которое твердо укоренилось в реальности жизни: его ключевые понятия относятся к тем нашим чертам, с которыми мы живем все время. Тем не менее, если мы пытаемся снова выразить формулу просветления в позитивных выражениях и говорим, что просветление – это наполненность любовью, мудростью и беспристрастным принятием всего, наше описание становится совершенно абстрактным. Очевидно, что мы знакомы с этими добродетелями, но знакомство – это не то, что в данном случае может быть весомым аргументом. Цель – быть полностью облаченным этими добродетелями, быть совершенно полным ими. Не приходится говорить, что мы имеем лишь слабое понятие о том, что эти позитивные термины означают, когда они вырастают до своего максимума.Перед нами есть пример двух мудрых людей, делавших нам предупреждение: Дарвина, summum bonum – сумма добродетелей – которого до сих пор остается до конца непознанной нами, и Будды, говорившего о том, что негативный подход является более предпочтительным. В соответствии со всем самонадеянным духом этой книги в целом, я предлагаю все же отбросить эти предупреждения и попытаться дать позитивное описание человека, достигшего полного самоосуществления, которого индийская традиция называет дживанмукта : душа – джива , которая становится мукти – освобожденной, просветленной – еще в этой жизни. Замысел, конечно же, безнадежный, но, тем не менее, интересный. Возможно, в соответствии с теорией 'трагических пороков', мне удастся только лишь намекнуть на это, но сама моя неудача побудит читателя создать в своем воображении тот образ, который никогда не мог бы быть адекватно описан словами.Я предполагаю, что просветленное существо – это тот, кто находится в соприкосновении со своим глубочайшим бессознательным, с тем бессознательным, которое (по причинам, которые я представлю) заслуживает того, чтобы считать его священным. Наше столетие познакомило нас с теми областями нашего ума, которые были скрыты от нас и которые в значительной мере контролируют наше восприятие. Мой тезис состоит в том, что эти лежащие в самом основании души слои бессознательного являются тем конечным субстратом, который неким таинственным образом открывает нам доступ к миру, каким он в
