Затем звук рожка послышался еще ближе, и он выругался.

— Черт!

На спидометре стрелка остановилась на цифре 75 миль, а ехать быстрее по такой дороге я боялся. А рожок звучал все ближе и ближе — три долгих протяжных звука, и неподалеку слева я услышал лай гончих.

— Мы сейчас почти на настоящей Земле, хотя все еще далеко от Амбера,

— сказал мой брат. — Бесполезно пробовать бежать через примыкающие Отражения, потому что, если он действительно преследует нас, он нас настигнет и там. Или его тень.

— Что будем делать?

— Прибавь еще газу и будем надеяться, что он все-таки гонится не за нами.

И звук рожка послышался еще раз, на сей раз практически рядом.

— На чем это он скачет? — спросил я. — На локомотиве?

— Насколько я могу судить, на Моргенштерне, самом могучем и быстром коне, которого он когда-либо создавал.

Я задумался над этим последним словом, вспоминая, что это все могло значить. Да, верно, подсказал мне мой внутренний голос. Он действительно создал Моргенштерна из Отражений, придав этому зверю силу и скорость урагана. Я вспомнил, что всегда боялся этого коня, и тут я увидел его.

Моргенштерн был почти на метр выше любого из коней, которых мне доводилось видеть. Глаза его были мертвого цвета, как у немецкой овчарки, седая грива развевалась по ветру, копыта блестели как отполированная сталь. Он несся за нащей машиной как ветер, а в седле его, пригнувшись, скакал Джулиан. Совсем такой, как на игральной карте, с длинными черными волосами, ослепительно голубыми глазами, одетый в белые сверкающие доспехи.

Джулиан улыбнулся нам и помахал рукой, а Моргенштерн вскинул вверх голову и его великолепная грива взметнулась на ветру, как флаг. Ноги его мелькали с такой скоростью, что их не было видно.

Я вспомнил, что Джулиан однажды заставил своего подручного одеть мою старую одежду и мучать лошадь. Вот почему она чуть не убила меня в тот день охоты, когда я спешился, чтобы освежевать оленя.

Я снова поднял окно машины, чтобы зверь не смог по запаху определить, что я нахожусь в ней. Но Джулиан заметил меня, и мне казалось, что я понимаю, что это означало. Вокруг него бежали штурм-гончие с их жесткими твердыми телами и зубами, крепкими, как сталь. Они тоже взяты из Отражения, потому что ни один пес не мог выдержать такой убийственной гонки. Но я знал с твердой уверенностью, что все, что раньше было для меня нормальным, таким здесь не было. Джулиан сделал нам знак остановиться, и я посмотрел на Рэндома, который утвердительно кивнул в ответ.

— Если мы не остановимся, он нас просто уничтожит, — заметил он.

Так что я нажал на тормоз, сбросил скорость и остановился.

Моргенштерн взвился в воздух, присел на задние ноги, поднял передние и ударил в землю копытами. Собаки кружили неподалеку с высунутыми языками, тяжело вздымающимися боками. Лошадь была покрыта блестящей пленкой, и я знал, что это ее пот.

— Какой сюрприз! — сказал Джулиан своим медленным, почти ленивым голосом.

Это была его манера разговаривать, и пока он говорил, большой орел с темно-зеленым оперением, круживший у нас над головами, опустился и уселся ему на плечо.

— Вот именно, ничего не скажешь, — ответил я. — Как поживаешь?

— О, прекрасно, — небрежно бросил он. — Как всегда. А как дела у тебя и брата Рэндома?

— В полном здравии, — ответил я, а Рэндом кивнул головой и добавил:

— Я думаю, что в эти неспокойные времена ты найдешь для себя другую забаву, кроме охоты.

Джулиан чуть наклонил голову и иронически посмотрел на него сквозь боковое стекло, сказав:

— Мне доставляет наслаждение убивать зверей. И я постоянно думаю, что и своих родственников тоже.

По моей спине пробежал ощутимый холодок.

— Меня отвлек от охоты шум вашей машины. Я сначало даже и представить себе не мог, что в ней окажетесь именно вы. Насколько я понимаю, вы путешествуете не просто ради удовольствия, а едете куда- то, скажем, в Амбер, не так ли?

— Так, — согласился я. — Могу я полюбопытствовать, почему ты здесь, а не там?

— Эрик послал меня наблюдать за этой дорогой, — сказал он, и рука моя невольно легла на рукоятку одного из пистолетов, заткнутых за пояс.

У меня возникло такое чувство, что доспехи его не пробить. Я подумал, что придется стрелять в Моргенштерна.

— Ну что ж, братья, — он улыбнулся. — Я рад, что вы вернулись и пожелаю вам доброго пути. До свидания.

И с этими словами он повернулся и поскакал я лес.

— Давай-ка уберемся поскорее отсюда подобру-поздорову. — сказал Рэндом. — Наверное, он собирается устроить засаду, а может, опять начнет преследование.

Тут он вытащил свой пистолет из-за пояса и положил его на колени. Я поехал вперед, теперь уже с довольно умеренной скоростью.

Минут через пять, когда я стал дышать поспокойнее, послышался звук рожка. Я нажал газ, зная, что он все равно нас догонит, но желая выиграть как можно больше времени и попытаться уехать как можно дальше вперед. Нас заносило на виражах, мы пролетали холмы и равнины. Один раз я чуть было не наехал на оленя, но в последний момент все-таки объехал его, не ударившись и не сбавляя скорости.

Звук рожка послышался еще ближе, и Рэндом начал бормотать про себя неприличные ругательства.

У меня было такое чувство, что нам предстояло еще довольно долго ехать по лесу, и это меня отнюдь не успокаивало.

Мы выехали на небольшой ровный участок дороги, и около минуты я мог вести машину почти с максимальной скоростью. Рожок Джулиана чуть отдалился. Но затем мы выехали на тот участок леса, где дорога все время делала крутые зигзагообразные повороты, и мне пришлось сбросить газ. Джулиан вновь начал догонять нас.

Через шесть минут он показался в зеркале заднего обзора, летя вдоль дороги с гончими, лающими и скачущими вокруг него.

Рэндом опустил свое окно, высунулся из него и начал стрелять.

— Черт бы побрал эти доспехи! — сказал он. — Я уверен, что попал в него дважды, а он даже не покачнулся!

— Мне бы очень не хотелось убивать этого коня, — заметил я, — но все же попробую.

— В него я тоже стрелял несколько раз, — он с отвращением швырнул разряженный пистолет на пол кабины и вынул из-за пояса другой. — Но либо я куда более плохой стрелок, чем я думал, либо правду говорят, что Моргенштерна может убить только серебряная пуля.

Из оставшейся обоймы он убил, однако, шестерых псов, но их осталось еще, по меньшей мере, две дюжины. Рэндом сказал мне:

— Последнюю обойму я оставлю для головы Джулиана, если он подъедет достаточно близко! — он уложил из одного из моих пистолетов еще пятерых псов.

Сейчас они находились от нас всего в пятидесяти футах, и все время нагоняли, так что я изо всех сил ударил по тормозам. Несколько собак не успели отскочить вовремя, но Джулиан внезапно исчез, и над машиной пронеслась огромная тень. Моргенштерн перепрыгнул через машину. Он заржал, и в то же время, как всадник развернул лошадь лицом к нам, я дал газ и машина рванулась вперед.

Величественным скачком Моргенштерн отпрыгнул в сторону. В зеркальце я увидел, как две собаки уцепились за задний бампер, оторвали его и вновь кинулись в погоню. Несколько собак валялись мертвыми на дороге, но их все еще оставалось 16-17.

— Великолепно, — сказал Рэндом. — Но тебе повезло, что они не кинулись на колеса, иначе от резины остались бы одни только клочья. Наверное, им раньше никогда не приходилось загонять такую дичь , как автомобиль.