— Хорошо, — сказал Рэндом. — Останови машину.

Я нажал на тормоза и откинулся в кресле. Прошло довольно много времени — минут 5-6 — а он все молчал.

— Поехали, — наконец сказал он.

Мили через три мы подъехали к какой-то баррикаде из стесанных бревен, и я начал объезжать ее. С одной ее стороны были ворота, и Рэндом сказал мне:

— Остановись и посигналь.

Я так и сделал, и через некоторое время деревянные ворота распахнулись вовнутрь.

— Въезжай смело, опасности нет, — сказал он.

Я въехал, и слева от себя увидел три колонки с бензином, а неподалеку — маленькое здание, какие я тысячами видел раньше при более ординарных обстоятельствах. Я подъехал к одной из колонок и стал ждать. Человек, вышедший из домика, был около пяти футов ростом, как пивная бочка в обхвате, с похожим на клубниченку носом и шириной плеч как минимум в ярд.

— Что угодно? — спросил он. — Заправить бак?

— Просто бензин, — ответил я.

— Подвиньте немного машину, — он указал, куда.

Я пододвинул машину и спросил Рэндома:

— А мои деньги здесь годятся?

— А ты посмотри на них.

Я открыл бумажник. Он был туго набит оранжевыми и желтыми купюрами с римскими цифрами на углах и инициалами «Д.Р.».

Он ухмыльнулся, глядя, как я разглядываю купюры.

— Вот видишь, я позаботился обо всем.

— Ну и чудо. Между прочим, я проголодался.

Мы стали оглядываться вокруг и увидели рекламу человека, который подавал кентуккийского цыпленка-гриль совсем рядом. Реклама горела неоном.

Земляничный нос пошаркал ногой по какому-то бугорку на земле, чтобы сравнять его, повесил брезентовый шланг, подошел к нам и сказал:

— Восемь Драхм Регумз.

Я нашел оранжевую бумажку с 5 Д.Р. и еще три с 1 Д.Р. и протянул их ему.

— Спасибо, — он сунул деньги в карман. — Проверить масло и воду?

— Давайте.

Он долил в радиатор немного воды, сказал, что уровень масла в норме и пару раз протер ветровое стекло грязной тряпкой. Затем он помахал рукой и пошел обратно в домик.

Мы доехали до местечка под названием Кенни Руа и купили небольшую корзину жареных цыплят-гриль и большой кувшин пива. Затем мы помылись на улице, погудели у ворот и подождали, пока нам их не открыл человек с алебардой через плечо.

Затем мы снова выехали на дорогу.

Впереди нас показался динозавр. Он посмотрел на нас, поколебался, потом свернул налево. Над головой пролетели еще три птеродактиля.

— Мне больно отказываться от неба Амбера, — сказал Рэндом…

И что бы это ни значило, я утвердительно хмыкнул в ответ.

— Но я боюсь сделать все сразу, — продолжал он, — нас может разорвать на куски.

— Согласен, — согласился я.

— С другой стороны, это место мне тоже не особенно нравится.

Я кивнул головой, мы продолжали ехать вперед, а силиконовая равнина кончилась, уступив место каменистой. Я осмелился спросить:

— Что ты сейчас делаешь?

— Теперь у нас есть небо, так что я попытаюсь сделать что-нибудь с равниной.

И каменистая поверхность стала превращаться в отдельные булыжники, когда мы ехали по ней. Под булыжниками проглядывала обнаженная черная земля. Еще через несколько минут я увидел островки зелени. Сначала их было немного, но трава была ярко-ярко зеленой, такой я ее никогда не видел на Земле, которую я знал. Скоро травы стало больше. Через некоторое время на нашем пути стали попадаться отдельные деревья. Затем лес. Но что за лес!

Я никогда еще не видел таких деревьев, могущественных и величественных, глубокого богатого зеленого цвета с крапинками золота. Они возвышались, подавляли. Это были огромные сосны, дубы, клены и много других деревьев, названий которых я не знал. В них шелестел ветерок с фантастически приятным, нежным запахом, который так и обвевал меня, когда я опустил окно.

— Арденнский Лес, — сказал человек, который был моим братом, и я знал, что он меня не обманывает, и я одновременно и любил его, и завидовал ему в его мудрости и знаниях, которых лишился.

— Брат, — сказал я. — Ты все делаешь правильно. Даже лучше, чем я этого ожидал. Спасибо тебе.

Мои слова привели его в некоторое недоумение. Как будто до сих пор он не слышал от своей родни никогда ни одного хорошего слова…

— Я делаю все, что в моих силах, — ответил он. — И обещаю тебе, что так будет до самого конца. Посмотри только! Теперь у нас есть и небо, и лес! Пока что все идет настолько хорошо, что даже не верится! Мы прошли больше половины пути, и ничего еще не остановило нас по-настоящему. Я считаю, нам здорово везет. Ты дашь мне Регентство?

— Да, — сказал я, не понимая, что это могло значить, но чувствуя, что хочу удовлетворить его просьбу, если это действительно в моих силах.

Он кивнул головой.

— Тебя можно держаться, — сказал он.

Он был маленьким хитрецом с маниакальной склонностью к убийствам, который, как я вспомнил, вечно против чего-то восставал. Наши родители пытались наказать его в прошлом, но я помнил, что у них это не получилось достаточно убедительно. И я внезапно понял, что у нас с ним были одни и те же родители, не так как в случае со мной и Каином, Блейзом и Фионой. Насчет других я не помнил, но тут был твердо уверен.

Машина шла по жесткой твердой дороге, среди царственных деревьев. Казалось, им не было ни конца, ни края. Я чувствовал себя здесь спокойно и хорошо. Изредка из придорожного кустарника выскакивал испуганный олень или удивленная лиса. Солнечный свет лучами проникал сквозь листья, становясь похожим на восточный редкий музыкальный инструмент. Ветерок пах влагой и нес с собой животворные запахи. Я понял, что хорошо знаю это место, что не раз в прошлом гулял по этой дороге. Я ездил через Арденский Лес верхом, гулял по нему, охотился в нем, лежал на спине под многими из его толстых ветвей, закинув руки за голову, глядя в небо. Я взбирался по многим из этих великанов и смотрел на зеленый мир, расстилающийся передо мной внизу и постоянно переливающийся.

— Как мне здесь нравится, — сказал я, почти не понимая, что говорю вслух, пока Рэндом не ответил:

— Ты всегда любил этот лес.

Мне показалось, что в голосе его проскользнула нотка удивления. Но я не был уверен. Затем в отдалении я услышал какой-то звук и понял, что это прозвучал охотничий рожок.

— Прибавь скорость, — внезапно сказал Рэндом. — Похоже, что это охотничий рожок Джулиана.

Я повиновался. Звук рожка прозвучал еще раз, уже ближе.

— Эти его проклятые гончие растерзают автомобиль на кусочки, а его птицы выклюют нам глаза! Надо же было наткнуться на него, когда он так хорошо подготовлен к этой встрече. За чем бы он сейчас ни охотился, я знаю, он с наслаждением бросит любую дичь ради такой добычи, как два его брата.

— Живи сам и дай жить другим, — вот моя философия на сегодня, — заметил я.

Рэндом ухмыльнулся.

— Что за рыцарство! Могу поспорить, что оно продлится целых пять минут!