Пока солдаты маршировали, добровольцы отцепляли вагон с оружием от всего состава и уезжали с добычей.

И ругались же потом солдаты... Им казалось всего обиднее, что пришлось маршировать по 'старорежимному'.

Денег в казну Верховного Руководителя Добровольческой армии генерала Алексеева поступало очень немного, в силу чего добровольцы получали нищенское содержание. Жили впроголодь, тем не менее в первое время все случаи их насилия над населением пресекались самым решительным образом.

Однажды сильно подвыпивший офицер-доброволец забрался к одному 'спекулянту', своему соседу по номеру в гостинице, скомандовал ему - руки вверх, вытащил у него бумажник, а потом заставил ограбленного скакать на четвереньках по всей комнате, сам же развалился в кресле и хохотал.

Суд чести предложил офицеру на выбор - или застрелиться и быть похороненным с воинскими почестями, или же быть расстрелянным, как обыкновенный преступник.

Осужденному дали револьвер и оставили его в комнате вместе с дежурным офицером...

Осужденного похоронили с воинскими почестями.

К концу января 1918 года положена Добровольческой армии на Дону стало безвыходным. Казачьи части окончательно развалились, происходили избиения офицеров, и были даже факты продажи казаками своих офицеров большевикам за денежное вознаграждение. Атаман Каледин застрелился. В Таганроге и в предместье Ростова рабочие подняли восстание, большевики окружали добровольцев вплотную.

Генерал Корнилов отдал приказ Добровольческой армии отходить за Дон в станицу Ольгинскую.

III.

'Мы уходим в степь... Нужно зажечь

светоч, чтобы была хоть одна светлая точка

среди охватившей Россию тьмы.'

Генерал Алексеев.

В ночь на 9-ое февраля 1918 г. Добровольческая армия выступила в свой 1 -ый Кубанский поход.

- С Богом, в путь! - сказал Корнилов, и около 700 человек потянулось из города. Шли по неосвещенным вымершим улицам. На топот ног выглядывали из окон испуганные лица и быстро захлопывали ставни. Крутила вьюга... На другой день у станицы Аксайской добровольцы перешли по льду замерзши Дон.

К станции Ольгинской подтянулись все остальные добровольческие и партизанские отряды. Корнилов сразу реорганизовал свою армию, общая численность которой не превышала 4-х тысяч бойцов.

Полковник Кутепов был назначен командиром 3-ьей роты 1-го Офицерского полка под командой генерала Маркова.

Свою военную карьеру А. П. начинал сызнова.

Выло решено идти на Кубань.

Длинной темной лентой по снежной степи вытянулась 'кочующая армия'. В авангарде - генерал Марков со своим Офицерским полком, в арьергарде - генерал Богаевский с донскими партизанами, в центре - обоз и главные силы. То здесь, то там мелькал небольшой конный отряд текинцев в громадных черных и белых папахах. Во главе отряда всадник в романском полушубке на арабской светло-буланой лошадке. За этим всадником колебалось трехцветное знамя. Вслед конному отряду из строя неслось:

Так за Корнилова, за Родину, за Веру

Мы грянем громкое ура, ура, ура!

Сердца горели верою - Корнилов выведет Россию из лихолетья...

А обычно пели в походе свою любимую песнь - затягивал высокий тенор:

Слыхали ль, деды, война началась?

Бросай свое дело, в поход собирайся...

И рота подхватывала:

Смело мы в бой пойдем

За Русь Святую

И, как один, прольем

Кровь молодую...

А тенор снова звенел:

Вот и окопы, вот и снаряды,

Но не боятся их наши отряды...

- Какую грустную песнь поют ваши кадеты, так и щемит за сердце, - сказала одна казачка.

Донцы встречали добровольцев недружелюбно. Войдут в дом офицеры, снимут фуражки:

- Здравствуй, станичник.

- Здравствуйте, - отвечает исподлобья.

- Нельзя ли лошадям овса? - Заплатим.

- Да у нас свою скотину кормить нечем, красные все позабирали.

- Ну тогда нельзя ли чайку, хозяюшка?

- Воды много, а чаю и сахару нет.

У хозяйки прояснялось лицо, когда ей предлагали свой чай и сахар, а у хозяина от хорошего стаканчика водки. После этого очень быстро находилось для лошадей овес, а для гостей борщ, свининка, мясо.

За обедом хозяева становились разговорчивее.

- Да что же с вами идти, вас мало... Да и куда вы идете? Помогаешь вам, а потом придут большевики, наши иногородние всех выдадут... нет, уж лучше подождем....

Чтобы производить на станичников большее впечатление своей силой, добровольцы нарочно растягивали походную колонну.

Когда вышли из Донской области и вступили в Ставропольскую губернию, бурлящую большевизмом, добровольцы сразу наткнулись на крупные красные отряды с артиллерией. Первый серьезный бой произошел под селением Лежанкой. Большевики открыли ружейный, пулеметный и орудийный огонь.

Прямой путь на Лежанку преграждала болотистая полузамерзшая речка. Корниловский полк пошел в обход, а Офицерский полк залег перед речкой. Очень скоро А. П. не выдержал пассивного томления и бросился со своей ротой через реку, в это время подоспели Корниловцы. Большевики побежали в смятении...

Какой-то парень лет 20-ти убежал из окопов одним из последних, на бегу продолжая отстреливаться, потом кинул винтовку и скрылся в хате. Его выволокли с палатей и повели на расстрел. Отец и мать бросились за сыном, умоляя простить его. На них не обращали внимания. Вдруг старики увидели идущего навстречу офицера в золотых погонах. Сразу решили, что это начальник, и упали ему в ноги.

- Ваше благородие, господин начальник, простите нашего сына... Из за товарищей погибает... Он шалый, а душа в нем добрая... Простите Христа ради...

Полковник Кутепов пристально посмотрел на стариков и сказал:

- Отпустите этого болвана... Старики - люди честные...

Парня отпустили с большой неохотой.

В селении продолжали раздаваться отдельные выстрелы...

Когда обоз втянулся в Лежанку, все отворачивались с содроганием - по вымершему селению бродили свиньи с окровавленными рылами и с визгом дрались над трупами.

Оставшиеся в избах старики и старухи говорили добровольцам:

- Это главный большевик велел стрелять в вас... Кадеты, мол, на старое повернуть хотят... А молодки с ребятами убегли от вас. Бачут, что вы убиваете детей, а парней на кол садите...

Обетованная земля - Кубань - встретила добровольцев радушно. Поражала сытость и довольство станиц.

Кубанцы в помощь Корнилову выставляли небольшие отряды, но уже через несколько переходов добровольцы столкнулись с большевицкими войсками под руководством военного самородка - фельдшера Сорокина. Живущие на Кубани иногородние всячески помогали большевикам, к ним иногда присоединялась казацкая молодежь, побывавшая на фронте Великой войны.

После одного боя, где против добровольцев сражались и молодые кубанцы, добровольцы заняли богатую станицу. Была масленая неделя. Быстро забыт пережитый страх, и нарядная станица в яркий солнечный день высыпала на улицу. Повсюду смех, шутки. Белозубые бойкие казачки в разноцветных платках угощают поджаренным в кипящем масле, тонким, хрустящим тестом, сыпят пригоршнями тыквенные семячки.

Вдруг все устремились к станичному правлению, около которого сидел атаман и стояли старые казаки в серых, коричневых и малиновых черкесках.