Страшила, но у него ничего не вышло. Губы отказывались принимать участие в речи. - Ладно уж. Полежи еще часок, я тут пива принес. До поезда еще есть время.

При мысли о пиве Страшила оживился. Чтобы перестать чувствовать себя клоуном и начать - героем, ему не хватало как раз бутылки-другой. Он приподнялся и сел.. Голова гудела и кружилась.

Кроме Генки и сумок, рядом никого не было. Остальные челноки как будто померещились. А сумок почему-то было не пять, а шесть. Страшила, не решаясь снова заговорить, вопросительно кивнул на чужую сумку.

- Надарили, - поняв вопрос, ответил Генка. - За то, что отвадили этих шакалов... Надолго ли...

Страшила показал Генке большой палец. Ура! Генка повторил его жест. Костяшки пальцев на его правой руке были разбиты.

Он хлебнул пива и посмотрел на море. Оно на Адриатике имело удивительный лазурный цвет. И только на горизонте начинало темнеть, как будто под водой, не опускаясь на глубину, жила сама ночь.

- Никогда я не был на Босфоре, Ты меня не спрашивай о нем. Я в твоих глазах увидел море, Полыхающее голубым огнем. Не ходил в Багдад я с караваном, Не возил я шелк туда и хну...

Генка поглядел на Страшилу без улыбки...

- Наклонись своим красивым станом, На коленях дай мне отдохнуть...

* * * - И хотя я не был на Босфоре Я тебе придумаю о нем. Все равно - глаза твои, как море, Голубым колышутся огнем. - Ну, вот. И до стихов докатились... - А что, Катя. Вы не любите Есенина? - А кто это? - Блеск. Катюша, вы - прелесть. - Спасибо. - Не за что. Так вы меня не боитесь больше? - Почти. - Почти что? - Почти не боюсь. Вы так сладко спали... - Храпел, наверное? - Было дело. Но совсем чуть-чуть. А я пила водку, между прочим. С Петей и Михалной. - Это заметно. - Да ну вас. - Да ну меня. Давайте поговорим о вас, Катюша. - Давайте. - Вы созрели для этого? - Да. - Валяйте, рассказывайте. Что вас занесло в Москву и что унесло оттуда? - Ноги. И желание начать жизнь сначала. - А чем вам не нравилась старая? - А чем она может понравиться? Вы ведь тоже жили в Энске. - Было дело. - Значит, сами все понимаете. - Понимаю. Так почему не зацепились в Москве? - Пробовала. Жила у подруги, искала работу. - И? - И не нашла. То, что я умею, никому не нужно. А то, что нужно, я не умею.

- Или не хотите. - Или не хочу. - Сколько вы прожили в Москве? - Год. - Маловато. - Достаточно, чтобы все понять... - Напрасно вы так. Я как-то разговаривал со старым московским таксистом. Он сказал мне, что уже пятнадцать лет крутит баранку в этом городе. И все еще не знает его. - Я - не таксист. - Все мы едем куда- то. - Без пассажиров. - А прошлое? - У меня его нет. - Врете, Катя. - Однако, Гена. Вы себе много позволяете. - Пока что я не позволил себе ничего. - Вот и не надо. - И не буду. - Хорошо едем. - Катя сморщила нос и посмотрела на Гену со злостью. - Как умеем.

Гена посмотрел за окно. Поезд уже давно въехал в тоннель ночи и остановился. А мимо с грохотом неслись фонари...

* * * - Девушка, вам есть что скрывать! Я знаю! - Чего?..

Молодая бабища остановилась около Страшилы и посмотрела на него испуганно.

Мимо Страшилы вообще трудно было пройти, не оглянувшись.

Разряженный в пух и прах, он торчал в торговом ряду, как шишка на лысине. Он не стоял за прилавком, как соседи, а носился перед ним, хватая за руку каждого встречного и поперечного. После стычки в Сплите Страшилин нос глядел в сторону, и один зуб пришлось удалить. Как ни странно, это придало его физиономии законченный вид балагура и весельчака.

Итак, дородная деваха остановилась перед Страшилой и ждала, что он еще скажет. Они славно смотрелись рядом. А Страшила интимно понизил голос и забормотал скороговоркой:

- Ваша талия... Ну, вы понимаете, я и сам страдалец... В общем, вам нужно носить свободное... Могу предложить пальто, в котором и сам бы ходил, не снимая... будь я женщиной... особенно такой, как вы, мадмуазель... - Чево-чево?..

Из за спины девицы Солнцем взошла ее мамаша. Она недовольно покосилась на Страшилу, но прохвост улыбнулся ей во все зубы, и она не смогла сдержать ответной улыбки.

- Мадам, объясните вашей дочери, что я желаю ей счастья. Я и мое пальто... Взгляните... - в руках у Страшилы по мановению волшебной палочки само собой возникла югославская тряпка. - Посмотрите на эту ткань... Это котенок, а не ткань. Хочется поставить перед ним блюдце молока, правда? Попробуйте. Погладьте его...

Мамаша послушалась и погладила. Страшила, сладко мяукнув, распахнул пальто и взмахнул им, как тореадор.

- Мадам! Вам оно тоже пойдет... Но... Вы понимаете... Ваша дочь не может носить приталенное... Она у вас такая красавица!.. Но приталенное - это не то, что вам нужно... - Ма-ам... А я хотела как раз приталенное... Без пояса... - Оооо! - Страшила, кажется, приготовился падать в обморок. - Ну конечно! О каком поясе может вообще идти речь... Я специально откладываю все пояса, чтобы потом сделать из них веревочную лестницу... Вы знаете... - он снова понизил голос - в прошлой жизни я был графом Монте Кристо... Теперь страдаю от генетических воспоминаний...

Неся эту чушь, он успел облачить несчастную тумбочку в пальто и теперь отпрыгнул назад.

- Боже! Боже мой! Мадам! Я хочу сделать предложение вашей дочери. В этом пальто она неотразима! - А у вас есть с другими пуговицами? - С другими пуговицами? Да у меня их столько, чтобы хватит на пристегивание Америки к Китаю, мадмуазель. Какие хотите? Золотые? Деревянные? Пластмассовые? Есть пуговицы из слоновой кости... Чтобы сделать каждую из них, в Антарктиде забивают одного слона. Делают из бивня пуговицу, а остаток сжигают в печи... - Да ну! - Представьте! У меня целое стадо этих пуговиц! Еще вчера оно носилось по саванне и громко мычало, вдыхая тропические ароматы... - Вот рукав... - Рукав? Кто сказал 'рукав'? - Длинноват... - Боже... Вам просто необходимо прятать руку своей дочери. Иначе ее каждый день будут просить. И сердце. Десятки кавалеров. А когда наружу точат только пальчики... - Страшила галантно взял названное в свою лапу, - У вас еще есть шанс дойти до дома без толпы женихов...

Сомлевшая девица таращилась на Страшилу. А он продолжал заливаться соловьем...

- Нет, вы только посмотрите, мадам! Еще вчера ваша девочка ходила в школу, путаясь в косичках... А сегодня... Принцесса... Нет! Королева!.. - Разбойник... Ну что, Маша? Нравится? - Ох, - простонала Маша. Осталось неясным, нравилось ей пальто или продавец, но очевидно было одно: идти дальше ей расхотелось... - Ладно, молодой человек. Берем. - Эх... - Страшила посмотрел на пальто, будто расставался с лучшим другом... - Берите. Оно принесет вам счастье... - А вы бы зашли к нам на чай, - пробасила мамаша, отсчитывая деньги. - Не вопрос, мадам. Ждите в гости. Запишите ваш телефон прямо на этой купюре... Нет... Не на десятке. На полтиннике... Десятка этого не заслужила... - До свидания, молодой человек. Ждем вас.

Мамаша увела за руку остолбеневшее чадо, которому и впрямь шла обновка. А Страшила вальяжно зашел за полог прилавка. Там сидел Генка.

- Ну, как?

Страшила показал большой палец.

- Еще одно. - Хорошо. Сколько осталось? - Этих - два. Бежевых - одно. Черные закончились. - Молодец, граф. - Рад стараться, ваше сиятельство. Что братки? - Приходили, сукины дети. - Много взяли? - Как всегда. - А менты? - По божески. С тех пор, как ты куртку для сержантской дочки подарил, помягчели. - Хорошо... - Нормально... - Ген, - Страшила посерьезнел, - Слышь... - Ну? - А ведь мы теперь при бабках. Давай, что ли, квартиру снимем? - Ага. Скажи еще - купим. - А что. Еще годик - и у каждого по квартире будет. - Этот годик еще прожить надо. Нет, Страшила. Бабки нельзя из оборота вынимать. - Ну... Ты хоть костюм себе купи нормальный. Тебя же стыдно людям показывать. - А я и не показываюсь. Иди, Страшила. Хватить пиздеть почем зря. Время идет. - Иду, иду. Куда я денусь.

Страшила выскочил обратно в просвет торгового ряда, на бегу надевая улыбку. Перед прилавком стояла странная пара. Высокий парень в камуфляже, с морщинами на молодом лице, которые казались шрамами, и девушка 'с окраины', простая, как рублевая бумажка. Как новенькая рублевая бумажка.

- Ты тут хозяин? - грубовато спросил парень. - Я. - Почем пальто? - Двести. - Не скинешь? - Как ветерану - сто восемьдесят - серьезно сказал Страшила. - Больше не могу. - Давай. - Не надо, Сережа, - сказала девушка. - Нам не хватит. - Хватит. - А тебе на куртку? - Я сказал - хватит. - Сто семьдесят, - сказал Страшила. - За что брал. - В кого это ты такой добрый? - ощерился парень. - Солдатам скидка. - Гляди-ка, Тася. Ты у нас солдат, оказывается... Ладно... - он полез в карман и достал деньги. - Держи сто восемьдесят, как просил.

Это был тот случай, когда Страшила закрыл фонтан и спокойно оформил покупку. Он старательно завернул пальто и поглядел вслед уходящей паре. Солдат немного хромал при ходьбе.

Страшила тряхнул головой, сбрасывая неловкость, и снова надел улыбку. На сей раз она прицепилась чуть криво. Но с другой стороны шел следующий покупатель, перед которым церемониться не стоило. Представитель недавно придуманной 'кавказской национальности', он был одет дорого и броско. Тряпки явно не отсюда. Не с рынка.

- Оооо! - Страшила засеменил навстречу, как приказчик. - Вот дорогие гости... За чем пожаловали?

Со стороны могло показаться, что он знает покупателя сто лет. На самом деле видел его впервые. Тот остановился и прищурился.

- Пальто для вашей девушки, уважаемый... Зачем цветы? Зачем шампанское? Вот он, лучший подарок! - Это для какой такой девушки? - спросил прохожий с сильным акцентом. - Для Лены, Светы, Оли, Тамары... На всех хватит, уважаемый!

Страшила даже говорить стал на восточный манер, прохвост.

- Ну, Светка на такое и не смотреть не будет... - улыбнулся покупатель. - Пусть смотрит на вас. А на пальто зачем