внезапным появлением брата.
— Разговор не для посторонних ушей. Где мы можем уединиться?
Поднявшись в комнату для переговоров, братья расположились в массивных кожаных креслах. Альфред выжидательно смотрел на Стенли. Тот подозрительно обвел помещение глазами.
— Здесь случайно нет прослушки?
— С какой стати здесь может оказаться прослушка? — вопросом на вопрос ответил удивленный Альфред.
— Береженого — Бог бережет, — Стенли выглянул в коридор и пригласил заранее подготовленного к проверке специалиста. Электронщик с каким-то прибором в руках обшарил кабинет, и отрицательно покачав головой шефу, вышел.
— Недавно ты меня спрашивал, имею ли я отношение к слежке, установленной за Жукиным, — выдержав паузу начал Стенли. — Так вот, извини, но я тебе солгал. Тому были причины, но об этом не сейчас. Наблюдение за его домом организовал я.
— Ты?! — брови Гиббсона-старшего удивленно поползли вверх. А я-то терялся в догадках! Я, было, решил, что на его след вышла полиция… И что тебя заставило пойти на такой шаг?
— Он обошел тебя. Не знаю в чем, но он тебя обскакал и довольно лихо…
Стенли сжато изложил брату суть дела.
— Ты понимаешь?! Он два раза ушел от меня! Два раза за два дня! И как! Никаких следов! Он как будто испарялся. Я бы еще понял, если бы речь шла о каком-нибудь суперагенте. Но, когда дилетант, книжный червь проделывает такое!.. Поверь, мои люди далеко не младенцы! Они блестяще справлялись и не с такими заданиями! Тут что-то не так.
— Положим, книжным червем можно скорее назвать меня. Саша всегда уделял достаточное внимание физической культуре. Но, это интересно… Ты говоришь, в его берлоге переломаны все приборы?
— Не все. Телевизор, холодильник и пылесос целы. Все остальные в таком состоянии, как будто их рубили топором. Можно было бы предположить нападение вандалов, но электронные кодовые замки были закрыты. Мои люди с ними порядочно повозились, когда брали его во второй раз. К этому времени внутри все уже было уничтожено.
— Подожди, Стенли, — Альфред поднялся и в волнении заходил по кабинету. — Какие-нибудь бумаги там были?
— Ничего особенного, но в камине — целый ворох пепла. Пепел свежий и явно не от дров.
— Мы можем сейчас туда съездить? Правда я никогда не одобрял вторжение в чужую частную собственность, но дело принимает очень интересный оборот. Думаю, нам простится.
— Собственно, я к тебе за этим и прибыл.
Лаборатория Жукина выглядела так, словно по ней прошла колонна тяжелых танков.
— Хоть бы записку оставил, — пробормотал Альфред, поднимая покореженный кусок прибора. — Похоже, он действительно топором рубил.
— С этим как-нибудь можно разобраться?
— Гарантий, конечно, никаких, но попытаться стоит. Пусть твои люди соберут все обломки. Все до одного! До мельчайшей детали. И ко мне в лабораторию. Я думаю, Жукин на нас не обидится за уборку в доме. Этот хлам ему вряд ли теперь понадобится. Вопрос в том, есть ли здесь что-нибудь ценное?
— Все, что у него было должно быть здесь. Когда его увозили, на нем была только одежда. Пожилой даме из деревни кроме собаки, ошейника и денег он ничего не оставлял.
— Возможно, ты прав, но как-то ему удалось исчезнуть? Ладно, будем разбираться в лаборатории.
На момент подлета к Марсу между Жукиным и космонавтами установились почти приятельские отношения. Первоначальная скованность Александра, вызванная непривычной обстановкой, прошла. Инопланетяне относились к нему крайне доброжелательно и искренне. Похоже, этот стиль общения вообще был обычным для представителей Звездного Братства. Сам того не замечая, и Жукин понемногу расслабился. Он разговаривал с наблюдателями и чувствовал, что может рассказывать им все, даже самое сокровенное, чего никогда не случалось с ним на Земле. Там, на родной планете, даже при общении с самыми близкими людьми всегда существовала какая-то граница, недосказанность, барьер, который он подсознательно не мог переступить. Он всегда чувствовал, что должен контролировать свои слова, мысли. Хотя бы из неосознанного страха показаться смешным или глупым. Здесь этого не было. Он мог говорить обо всем, обо всем спрашивать, и почему-то был уверен, что его полностью поймут и не осудят. Что-то похожее, наверное, бывает при общении совсем маленького ребенка с родителями — людьми, которым он всецело и полностью доверяет. Странно, но такое же чувство возникло у Александра уже через час, проведенный в обществе Лиисэ, Рона и Рика.
Всего час путешествия к Марсу обогатил Жукина такой информацией, что у менее подготовленного и развитого человека, скорее всего «крыша бы поехала».
Первое, что пришло ему в голову, когда рассеялась первая неловкость, и Александр почувствовал себя достаточно уверенно, это выяснить, почему пришельцы так похожи на людей? Насмотревшийся в свое время американской фантастики Жукин, поначалу было, решил, что инопланетяне — существа аморфные, по своему желанию изменяющие форму тела и принявшие человеческий облик, чтобы не шокировать его своим настоящим видом. Надо было видеть, как менялась его собственная физиономия по мере рассказа Лиисэ.
Суть этого рассказа сводилась к следующему. Однажды, миллионы лет назад, на одной из планет звездной системы, находившейся на окраине галактики, возникла разумная жизнь. В то время в галактике еще не существовало Звездного Братства, и цивилизация этой планеты развивалась сама по себе…
Обитатели Деи, как они называли свою планету, не знали войн. Об употреблении в пищу мяса никто никогда не думал — растительной пищи хватало на всех. Самым странным с точки зрения землянина было то, что в генотипе обитателей Деи отсутствовали гены, отвечающие за агрессивное поведение. Возможно, этому в большой степени способствовало отсутствие на их родине хищных и опасных зверей, что избавляло от необходимости себя защищать, а значит убивать. Как бы то ни было, но ген агрессии у них так и не смог сформироваться. Эги — так называли обитателей планеты, жили долго, но не приносили многочисленного потомства. Обычно пара эгов, умирая, оставляла после себя двух-трех, в редких случаях четырех детей.
Поскольку перенаселение и голод не грозили их цивилизации, ее развитие происходило медленно и двигалось вперед исключительно благодаря генетически обусловленным чрезвычайному любопытству и творческому началу эгов. Познание и творчество были целью и смыслом их существования, двигателем научного и технического прогресса. Жизнь, во всех ее проявлениях была — величайшей ценностью. Благодаря достаточно длительной продолжительности жизни эгов, низкой рождаемости и природной тяге к познанию, их цивилизация подошла к проблеме перенаселения планеты, имея несравненно более высокий уровень развития, чем земная. Средняя продолжительность жизни эгов составляла на тот момент около тысячи лет по земному летоисчислению. Накопленные за долгие годы знания старики передавали молодым. Цивилизация становилась все более и более мудрой. Когда, наконец, вопрос перенаселения стал действительно актуальным, эги были полностью готовы к решению этой проблемы. Началось массовое освоение и обживание других планет, а затем и звездных систем…
Это было время Великих переселений. На досветовых скоростях корабли-разведчики отправлялись все дальше в поисках подходящих для существования миров. Заражались простейшими видами специальных бактерий пустынные планеты, имевшие атмосферу, чтобы с течением времени, и они могли стать обитаемыми. За разведчиками следовали огромные, собранные на орбитах звездолеты с колонистами. Обустраивались, обживались новые, все более далекие звездные системы. На это были направлены все знания и мощь цивилизации эгов. Так, из года в год, из века в век, из тысячелетия в тысячелетие разрастался и организовывался союз звездных народов — Звездное Братство.
