считанные доли секунды спрогнозировать развитие событий и на основе этого прогноза принять меры так, чтобы предотвратить кровопролитие и в то же время обеспечить захват, причем в идеале не одного, а всей троицы.

И еще Ренлунда смущал тот факт, что Сверр собирался расстрелять своих коллег.

Что могло заставить его поднять оружие на своих товарищей? Недоразумение? Или между Пришельцами существует конфликт, который по каким-то причинам перерос в открытое столкновение? А может быть, они, Пришельцы, вовсе не коллеги и борются друг с другом за обладание информацией о нашем времени?..

Все эти мысли мгновенно промелькнули в голове Ренлунда, но никакого воздействия на него не оказали. Не было времени, чтобы раздумывать, кто и зачем собирается убивать друг друга. Надо было вмешиваться, а в сознании Ренлунда, около пятнадцати лет отдавшего оперативной работе в Службе, понятие вмешательства было нераздельно связано с необходимостью открытия огня…

И он приказал напряженно ждущему его команды снайперу:

— Огонь, Паша!

— Цель? — кратко спросил снайпер Паша, не отрываясь от окуляров телеприцела.

— Кожаная куртка, — так же кратко откликнулся Ренлунд.

Там, на пустыре, прозвучали первые выстрелы, но отсюда они слышались, лишь как безобидные хлопки.

Паша нажал кнопку спуска, и длинная труба снайперской установки содрогнулась, выплюнув сгусток пламени в иллюминатор. И тут же в салоне аэра лихорадочно затрезвонил зуммер вызова на связь…

Последний раз Ружина Яхина стреляла из пистолета в тире несколько лет тому назад. К тому же, она никогда не отличалась меткостью, и всевозможные проверяющие и инструкторы ставили ей зачет по огневой подготовке еще до начала стрельб, только за то, что она соизволила явиться в тир. Поэтому сейчас у нее не было никаких шансов, чтобы выиграть дуэль с капитаном полиции, который за время своей службы так же привык пользоваться оружием, как все цивилизованные люди привыкают пользоваться ложкой и вилкой. Ружина этого не знала, но даже если бы и знала, то едва ли поступила бы иначе. Она принадлежала к той категории людей, которые для спасения ближнего своего обязательно изберут такой способ, чтобы нужно было пожертвовать своей жизнью…

Приняв Сверра за полицейского (и, в сущности, не намного ошибившись в этом), Яхина выхватила свой «кроссман» и, развернувшись лицом к нападавшему, несколько раз выстрелила в его направлении. Стальные пульки, выброшенные из ствола сжатым газом, с силой ударили Сверра в грудь и лицо, причинив ему лишь несколько синяков и легкое сотрясение мозга. Если бы выстрелы были произведены в упор, то, возможно, эффект был бы намного большим: на расстоянии до пяти метров из «кроссмана» можно было запросто пробить насквозь шестимиллиметровый лист фанеры.

Однако подпускать вооруженного незнакомца вплотную Ружина не собиралась, инстинктивно угадав его намерение выстрелить в Ставрова.

Капитан пошатнулся, закрыв свободной от оружия рукой лицо, но тут же снова выпрямился и выстрелил. Только теперь уже не в Ставрова, а в сопровождавшую его женщину, которая стала столь нежданным препятствием на его пути. Он сделал всего три выстрела не целясь, но каждого из этих выстрелов хватило бы, чтобы убить Ружину наповал. Тело Яхиной с тремя сквозными ранениями — в области сердца, в лоб и в сонную артерию — было отброшено крупнокалиберными серебряными пулями к стене дома и медленно сползло на землю уже в виде окровавленной и безобразной совокупности плоти и костей…

На эти три выстрела Сверр затратил не больше, чем полторы секунды, и именно этого времени оказалось достаточно самонаводящейся пуле, выпущенной снайпером из группы Ренлунда, чтобы преодолеть расстояние в два километра и ударить полицейского сзади под левую лопатку — точно в то место, которое чип самонаведения опознавал по специфическим для данной цели ритмичным пульсациям…

Капитан выронил пистолет и попытался оглянуться, словно надеялся посмотреть перед смертью в глаза тому, кто убил его, но сил у него на это простое движение уже не оставалось, и он так и рухнул лицом, повернутым вбок, на асфальт…

Ставров сделал было шаг к тому, что еще несколько секунд назад было прелестной женщиной по имени Ружина, но увидел, как с неба над горизонтом к нему устремилось что-то стремительное и хищное и, повернувшись, пустился бежать за угол.

Он обогнул здание и чуть не налетел на чисто одетого человека, чем-то знакомого ему и в то же время не имевшего для Ставрова ни имени, ни фамилии. Прошло еще несколько долгих секунд, прежде чем Георгий вспомнил, где и при каких обстоятельствах он встречался раньше с этим незнакомцем. Набережная Москва-реки, и аккуратный человек на скамейке, предсказавший потерю бумажника одним из спорящих мужчин… Если на свете есть ангелы-хранители, то этот тип явно был одним из них по отношению к Ставрову.

Ставров не успел ничего сказать, как «ангел-хранитель» ухватил его своими цепкими пальцами за плечо и скороговоркой пробормотал без всяких интонаций, знаков препинания и вступлений:

— Слева от вас вход в подвал дверь открыта прячьтесь и переждите я их уведу а Букатина больше не ищите он умер этой ночью…

И, отпустив Ставрова, с неожиданной прытью кинулся бежать по тротуару между деревьями куда-то влево. Железная дверь в подвал, к которой спускались щербатые ступеньки, действительно была не заперта, и Георгий оказался в темноте, где что-то капало. Осторожно нащупывая ногами землю, на которой попадались самые неожиданные предметы в виде какого-то громоздкого хлама и перевязанных не то ящиков, не то пачек бумаги, Ставров прошел в глубину подвального коридора, два раза чуть не споткнувшись о ржавые скользкие трубы. В одном из отсеков было светло благодаря тусклому крохотному оконцу почти под самым потолком. Пришлось соорудить некое подобие подставки, чтобы дотянуться до оконца.

Подвальное окно выходило как раз на ту сторону улицы, куда побежал спаситель Ставрова. Там разворачивалась внушающая трепет сцена погони. Зрелище было впечатляющим. Движение на улице было уже перекрыто машинами с фарами-мигалками и включенными на полную мощь сиренами. Редкие прохожие испуганно жались к стенам домов, а целая ватага вооруженных до зубов людей в униформенных комбинезонах преследовала мчащегося, как заяц, зигзагами человека. Никто не стрелял, но голос в мегафон ревел на всю улицу: «Гражданин, остановитесь!.. Стойте или будем стрелять!»…

Убегавший человек на мгновение обернулся, и Ставров прищурился, пытаясь разглядеть его получше. Ему показалось, что незнакомец совсем не такой, каким он был еще несколько минут назад. Что-то в нем изменилось, но что именно?..

Группа преследователей, стоя на открытой платформе без колес, парящей в метре от земли, стремительно нагоняла беглеца, но когда до него осталось совсем чуть-чуть, и один из людей в комбинезонах уже протянул руку, чтобы ухватить бегущего за руку, незнакомец внезапно сделал быстрый финт, и пытавшийся схватить его, потеряв равновесие, загремел с тележки на тротуар, на ходу переворачиваясь через голову, а платформа, накренившись, вильнула и врезалась в рекламную голоустановку. Грохот, лязг, звон бьющихся стекол… людей в униформе раскидало в стороны, платформа завертелась на месте квадратным огромным волчком, а потом вспыхнула ярким пламенем и взорвалась, обрушив водопад стекол из окрестных зданий.

Отвлекшись на секунду на это впечатляющее зрелище, Ставров вдруг обнаружил, что потерял из виду своего спасителя. И не он один, судя по тому, как завертели головами во все стороны люди в комбинезонах и экипажи машин с мигалками.

Человек, играющий роль ангела-хранителя Ставрова, пропал без следа на глазах у сотен людей.

И только теперь Георгий осознал, чту же в этом человеке несколько секунд назад ему показалось необычным. У незнакомца, когда он оглянулся на бегу, было его, Ставрова, лицо, и одежда была в точности такая же, как на Ставрове, хотя Георгий мог бы поклясться, что в момент их встречи Спаситель был одет совсем в другое — в элегантный черный костюм с галстуком.

Кто-то явно оберегал его, Георгия Ставрова, от тех опасностей, которые подстерегали его в чужом