жертв рискованно: кто его знает, какой защитой запасся предусмотрительный «клиент»?.. Нет уж, лучше работать старым, многократно испытанным способом: поджидать свою жертву в подъезде… прямо за входной дверью или на выходе из лифта…

Впрочем, как убедился Ставров, прибыв на место и проведя «рекогносцировку местности», с Учителем это едва ли будет возможно. Он проживал на территории Университетского городка, куда не пропускали посторонних и откуда, в случае возникновения шума — а шум наверняка будет, потому что глушителя к «макарову» не прилагалось — уйти будет весьма сложно. Значит, надо стрелять в промежутке между выходом Учителя из лицея и возвращением в Университетский городок.

Именно это и намеревался сделать Ставров, обосновавшись вблизи остановки.

Собственно говоря, открывать пальбу прямо перед зданием лицея он не собирался: место было открытое, свидетелей — выше крыши, да и пути отхода в случае чего перекрыть было бы парой пустяков для полиции. Нет, уж лучше последовать за Учителем… машины у него нет, так что пешочком домой добираться будет или на общественном транспорте… а потом надо будет выбрать уютное местечко и удобный момент, достать пистолет, выстрелить и сразу уходить…

Но задумкам Ставрова не суждено было осуществиться.

Миновав ворота в решетчатом ограждении Лицея, историк рассеянно огляделся, словно колеблясь, куда бы податься, и взгляд его упал на фигуру человека, топчущегося возле остановки. Взгляды их на мгновение встретились, и учитель ощутил холодное дуновение опасности. Он и сам не знал, что именно ему показалось подозрительным в этом простенько одетом незнакомце… не то взгляды, которые тот бросал на свои наручные часы… не то скрывающиеся в его движениях и позе нарочитая беззаботность и в то же время напряженное ожидание чего-то… или кого-то… Факт оставался фактом: еще не сознавая, кто это может быть и какое отношение он может иметь к нему, историк внутренне напрягся и торопливо двинулся по тротуару к перекрестку, где было больше прохожих. Сначала у него даже мелькнула мысль вернуться в Лицей, закрыться в своей преподавательской кабинке и никому не открывать, но потом он понял всю глупость этого поступка: рано или поздно, это укрытие все равно пришлось бы покинуть…

В свою очередь, от внимания Ставрова не ускользнули ни быстрая тень догадки в глазах Учителя, ни изменения в его поведении. Георгий понял, что откладывать выстрел на потом не получится, придется это делать здесь и сейчас, потому что ситуация явно осложняется, и полез под куртку, чтобы достать «макаров».

В этот момент Сергей Сергеевич оглянулся, и ему бросилось в глаза, что с противоположной стороны к остановке приближается экранобус, но человек в дешевом одеянии туда вовсе не смотрит, а неотрывно глядит в его, Сергея Сергеевича, сторону и вдобавок еще характерным, знакомым по полицейским фильмам, движением достает что-то из-за пояса. Медлить было больше нельзя. Нужно было отрываться и забиваться в такой уголок, где тебя никто никогда не найдет…

Сергей Сергеевич судорожно рванулся к стоявшему неподалеку открытому, канареечного цвета, турбокару, в котором сидела, подкрашивая губки, хорошенькая особа, одетая так, будто сознательно провоцировала окружающих на изнасилование.

Терять время на уговоры историк вовсе не собирался. Откинув в сторону люк-дверцу, он схватил девицу за руку и вышвырнул из машины. Девица заорала так, будто ее подспудные мечтания наконец-то сбылись. Сергей Сергеевич прыгнул в турбокар, краем глаза заметив, как на тротуаре превращаются в скульптурную группу Лупанов, Рарог и Цуриков из того девятого «А», где он только что вел урок… Ничего. Это теперь не имеет никакого значения, успел подумать историк.

Теперь уже ничего из того, что было прежде, не имеет значения…

Турбинный двигатель был включен. Выжав педаль ускорения до предела, Сергей Сергеевич устремился по узкой улице к перекрестку. Только бы успеть свернуть за угол, подумал он — и я буду недосягаем. Мне бы только успеть свернуть на проспект!..

Как назло, пистолет зацепился за какую-то деталь непривычного костюма, и Ставрову удалось приготовиться к стрельбе лишь в тот самый момент, когда Учитель вскочил в желтую машину, выбросив из кабины на микрозернистое дорожное покрытие какую-то пигалицу в миниюбке.

Ничего не оставалось делать, кроме как открыть огонь вдогонку.

При первых же выстрелах люди вокруг отпрянули от Ставрова, послышались испуганные крики. Не обращая внимания на суматоху, Георгий стрелял, стараясь представлять себя выполняющим в тире упражнение «поражение движущейся цели», но внутренне уже понимая, что шансы на меткость в этой ситуации равны нулю. Не то оружие «макаров», чтобы попасть из него на пятьдесят метров в стремительно удаляющийся овальный зад автомобиля… тут нужен хотя бы СКС со снайперским прицелом, а еще лучше — противотанковая установка с самонаводящимися ракетами… но, разумеется, ни того, ни другого под рукой не было, и пришлось обходиться тем, что есть.

А ведь этот тип сейчас точно уйдет, понял Ставров, нажимая по инерции на спусковой крючок в последний раз. Ему достаточно свернуть на перекрестке, до которого — рукой подать, в любую сторону, хоть вправо, хоть влево — и он уйдет, и потом ищи-свищи его по всей Европе!.. Господи, если ты есть, взмолился про себя Георгий, не дай ему уйти!..

И Бог словно услышал его мольбу.

Выброшенная Сергеем Сергеевичем с водительского места турбокара Жанна Солунская (25 лет, штатный хореограф ночного стриптиз-бара «Сплошные прелести») быстро пришла в себя от шока. Машину, дорогую «беретту» последней модели, она купила после трехлетнего ущемления себя в еде и шмотках, причем купила совсем недавно.

И любое поползновение на ее драгоценное приобретение Жанна рассматривала как самое гнусное преступление. Именно поэтому она буквально на следующий день после покупки «беретты» заказала в мастерской установку противоугонной системы типа «локер», и сейчас ей предоставлялся удобный случай испытать ее эффективность.

Что она и сделала. Пульт «локера» висел на шее Солунской в виде изящного медальончика. Сдернув его с себя и старательно прицелившись в свою удалявшуюся собственность, девушка нажала особую комбинацию кнопочек на «медальоне», блокирующую органы управления автомобилем и отключающую двигатель.

Результаты действия «локера» превзошли все ее ожидания.

Приблизившись к перекрестку на скорости около ста километров в час, Сергей Сергеевич приготовился повернуть направо — в том направлении, где проспект сливался с Третьим кольцом и где можно было надежно затеряться. Однако, при нажатии на педаль тормоза нога встретила неожиданную преграду… будто педаль окаменела… и турбокар, не снижая скорости, вылетел наперерез потоку машин, двигавшихся по проспекту. В последнее мгновение учитель попытался уйти от столкновения, выворачивая штурвал управления вправо… потом — влево… но машина почему-то абсолютно не слушалась руля. Стало тихо, и историк понял, что двигатель заглох. А в следующий момент что-то с силой ударило в задний левый борт, и Сергея Сергеевича бросило лицом в лобовое стекло-экран…

«Неужели попал?», недоверчиво подумал Ставров. Сразу показавшийся таким маленьким и хрупким, желтый автомобиль вынесся на проспект, не собираясь тормозить, и попал под удар серебристой торпеды, летевшей на большой скорости.

От столкновения его развернуло и второй удар, на этот раз уже в зад, был нанесен машиной, выскочившей на перекресток справа. Канареечный кабриолет, получивший дополнительное ускорение, устремился к тротуару и, пробив хрупкую решетку ограждения, врезался в стеклянную витрину не то кафе, не то магазинчика.

Зазвенели бьющиеся стекла, замелькали разбегающиеся в разные стороны силуэты людей, и тут же полыхнула ослепительная вспышка, и машина оказалась охваченной пламенем. Крики вокруг усилились, и где-то вдали завыла сирена. Быстро же тут срабатывает оповещение, подумал Георгий, пряча пистолет под куртку.