уговаривала себя держаться.

- Сладкая моя, - пробормотал Лусиан, уткнувшись лицом в ее волосы.

Постепенно он расслабился, дыхание его стало медленным и ровным. Бринн поняла, что он уснул, продолжая ее обнимать.

Однако прошло еще много времени до того, как сама она смогла расслабиться. Ночь была тиха и темна, но сон все не шел. Присутствие Лусиана в столь тесной близости возбуждало не только тело ее, но и душу.

Сердце ее надрывалось. То, что он предложил ей, так искушало. Это его предложение было куда соблазнительнее того, что он сделал в Корнуолле: титул и состояние в обмен на рождение наследника. Сейчас он предлагал ей начать все сначала. Настоящий брак. Конец одиночеству.

Но какой ценой? Ценой его жизни? Как смеет она принять такой дар, такую жертву? Если Лусиан умрет, то и ее жизнь кончена.

Отчаяние охватило ее. Она не имела права позволять себе даже раздумывать над тем, принять ли его предложение, В жизни желаниям ее сердца не было места.

Бринн судорожно вздохнула, стараясь не давать волю непрошеным слезам. Лусиан обещал ей, что оставит ее в покое, если она родит ребенка. Она знала, что он сдержит слово, но, а что, если он захочет большего? Тогда придется отказать ему.

Бринн закрыла глаза и даже задремала, но из-за того, что спала она на новом месте, в спальне мужчины, который был ее мужем, сон ее был беспокойным.

Когда Бринн окончательно проснулась, уже забрезжил рассвет…

Лусиан открыл глаза и наткнулся на взгляд жены. Вспомни в прошедшую ночь, он улыбнулся.

- Ты наблюдаешь за мной, мой ангел-хранитель? - спросил он хрипловато.

Смущенная тем, что ее застали врасплох, Бринн покраснела и села, повернувшись к нему спиной. Ей и так было нелегко.

- Спасибо, что осталась со мной, любовь моя. Мне снились только хорошие сны.

Бринн почувствовала, как Лусиан ласково погладил ее по спине, и поморщилась, словно от боли. Сжав в руках одеяло, она подтянула его к груди и мысленно приготовилась сказать то, на что решилась.

- Я думала над вашим предложением, Лусиан, - тихо промолвила она.

Наступила короткая пауза.

- И?

- И я согласна, что было бы хорошо покончить с борьбой, но… Я предпочитаю, чтобы мы придерживались изначально выработанных условий нашего соглашения. Вы пообещали, что оставите меня, как только я рожу ребенка.

- Да, я помню это. Но я думаю, что, возможно, наши обстоятельства изменились. - Пальцы его легко порхали по ее спине, согревая, отвлекая.

- На самом деле ничего не изменилось. - Бринн повернула к нему голову. - Я никогда не хотела этого брака, и до сих пор не случилось ничего, что заставило бы меня изменить к нему отношение. - Она успела прочесть разочарование на его лице прежде, чем оно вновь стало непроницаемым. - Вы сказал и, что выбор за мной, - напомнила она ему.

- Это так, - спокойно подтвердил Лусиан.

- Ну, я хотела бы, чтобы наши отношения были бы чисто деловыми.

- Потому что ты боишься проклятия.

- В основном, да.

- Ты понимаешь, что для того, чтобы тебе зачать ребенка, наши плотские отношения должны продолжаться?

- Да, я это понимаю. И я готова выполнять свой долг. Я готова покоряться вам, когда бы вы этого ни пожелали.

- Я не покорности жду от тебя, любовь моя, - пробормотал он. - Я хочу, чтобы ты, изнемогая от страсти, извивалась в моих объятиях, как это было в последний раз. Ты помнишь, как ты распалилась в карете, Бринн?

Она почувствовала, что краснеет.

- Вам придется удовлетвориться моей покорностью.

- Не думаю, что теперь это возможно. Бринн вопросительно на него посмотрела:

- Почему нет?

- Потому что мне теперь противно принуждать тебя отдаваться мне ради того, чтобы сделать ребенка.

- Вам не придется меня принуждать. Я говорила вам, что хочу родить ребенка.

- Боюсь, что этого недостаточно, Бринн. Ты говоришь так, словно как должное принимаешь то, что я в постоянной, так сказать, боевой готовности. Но чтобы обслужить тебя, я должен быть возбужденным. И твое нежелание - верный путь к тому, чтобы убить мой интерес. Так что, увы, любовь моя, ты не сможешь зачать без моего активного участия.

Бринн опустила взгляд на его губы. Она помнила их вкус.

- Я не буду возражать, - тихо сказала она.

- Тогда тебе придется меня в этом убедить. Тебе придется проявлять инициативу.

- Что вы имеете в виду?

- Если ты хочешь, чтобы я занялся с тобой любовью, тебе придется подвигнуть меня на это. Тебе придется возбудить меня, сирена, а не наоборот.

Сердце ее учащенно забилось при мысли о том, что она станет возбуждать Лусиана, но на лице выступил румянец стыда.

- Я уверена, что не справлюсь. Я даже не буду знать, с чего начинать.

- Я с удовольствием тебя проинструктирую. - Лусиан сделал паузу, изучая ее. - Может, тебе лучше начать прямо сейчас?

У нее расширились глаза.

- Вы хотите прямо сейчас заняться любовью?

- А ты можешь предложить время лучше этого? - Лусиан задорно улыбнулся. - Если мы хотим, чтобы я сделал тебе ребенка, мы должны заниматься любовью как можно чаще, дабы увеличить вероятность того, что семя прорастет.

Бринн словно воды в рот набрала.

- Хорошо, - сказал Лусиан и сделал вид, словно собирается встать с постели. - Как скажешь.

- Нет, погодите! - Она посмотрела на него, и взгляды их встретились. - Что я должна делать?

Склонив голову набок, он смотрел на нее с нежностью и веселым удивлением:

- Тебе действительно нужно, чтобы я говорил тебе, что делать? Ты сирена, способная воспламенить мужчину лишь силой одного взгляда?

Бринн, зардевшись от смущения, смотрела на него, не зная, как ей быть. Она всю свою жизнь старалась вести себя как можно скромнее, а он требовал от нее прямо противоположного.

- Ты могла бы для начала снять ночную рубашку, - предложил он. - Вид красивого женского тела очень возбуждает мужчину.

За все время их брака она ни разу не разделась перед ним полностью.

- Уже совсем светло, - пробормотала Бринн, протестуя.

- Во-первых, солнце едва встало. А во-вторых, если мы будем заниматься любовью в разное время суток, то скорее добьемся желаемого.

Бринн пребывала в нерешительности.

- Давай же, любовь моя. Стыдливость хороша в меру. Ты должна побороть в себе стыд, если хочешь поддержать мой к тебе интерес.