не осталось, а смысл сводился к следующему: я нахожу обложку безобразной; но сознаю, что главная цель издания в мягкой обложке — это привлечь покупателей, и, наверное, вам, а не мне судить, что привлекательно в глазах американца. Потому не стану затевать дискуссию насчет вкуса (имелось в виду, хотя прямо я не сказал: кошмарные цвета и гнусный шрифт), но вынужден спросить насчет виньетки /*Так в оригинале.*/: какое отношение она имеет к книге? Что это за место? Откуда взялись лев и страусы-эму? И что это еще за штука с розовыми луковицами на переднем плане? Не понимаю, как человек, книгу прочитавший (надеюсь, вы ее читали) может решить, что подобная картинка способна порадовать автора.
Но на эти вопросы ответа не было; в своем последнем письме издатели их просто проигнорировали. Создается такое впечатление, что эти люди писем вообще не читают, или обладают высокоразвитой глухотой ко всему, кроме «благоприятных отзывов».
Миссис _______ [представительница издательства, выпускающего книгу в мягкой обложке] на визит ко мне времени не нашла. Она мне позвонила. Я долго с ней беседовал, но она показалась мне абсолютно «непробиваемой». Я так понимаю, хотелось ей только одного: чтобы я отрекся, повел себя как хороший мальчик и отреагировал благосклонно. Когда я вновь обратил ее внимание на вышеупомянутые пункты, она повысила голос на несколько тонов и возопила: «Но ведь у человека не было ВРЕМЕНИ прочесть книгу!» (Как если бы тем самым вопрос исчерпывался. А ведь довольно было бы побеседовать с «человеком» пару минут, да одним глазком глянуть на иллюстрации американского издания). Касательно розовых луковиц она сказала, как если бы объяснялась с непроходимым тупицей: «предполагается, что это рождественская елка». Почему этой особе до сих пор позволяют разгуливать на свободе? Мне начинает казаться, будто я заперт в сумасшедшем доме. У вас больше опыта, возможно, вы подскажете, как выйти из этого безумного лабиринта. Я хочу закончить «Гавейна» и «Перл» и вновь заняться «Сильмариллионом»; у меня такое ощущение, что с «Х[оутон] М[ифлин]» или «Баллантайн-букс» я уже не в силах иметь дела. Не могли бы вы дать всем понять, что я ныне ушел в затворничество (дабы пообщаться с моей творческой сущностью), и приподнять сей занавес имеете власть только вы один — если сочтете уместным?
278
Получил на днях экземпляр книги «К. С. Льюис в новом свете». Надеюсь, вы тоже. На мой взгляд, книга интересная, и в самом деле проливает на Льюиса некоторый свет, хотя мне представляется странным, как все они упускают из виду одну из ключевых особенностей его характера. Барфилд, который знал его долее прочих.... ближе всего к сути. Боюсь, этот комментарий так и останется загадкой; в настоящий момент у меня нет времени объяснять в подробностях [1].
1. Замечание Толкина и в самом деле загадочно, поскольку в книге «К. С. Льюис в новом свете» («Блез», 1965) Оуэн Барфилд высказывает целый ряд замечаний касательно личности Льюиса. Возможно, Толкин имеет в виду недоумение Барфилда по поводу той «разительной перемены, что произошла [в Льюисе] между 1930 и 1940 гг. — перемены, что приблизительно совпадает с его обращением... но не казалась, и теперь, задним числом, не кажется неизбежно или хотя бы естественным образом с ним связанной» (стр. ix). И далее: «Не было ли чего, по меньшей мере в его впечатляющей, просто-таки блестящей личности литератора, что отдавало бы — без тени неискренности! — чем-то
278
Получил на днях экземпляр книги «К. С. Льюис в новом свете». Надеюсь, вы тоже. На мой взгляд, книга интересная, и в самом деле проливает на Льюиса некоторый свет, хотя мне представляется странным, как все они упускают из виду одну из ключевых особенностей его характера. Барфилд, который знал его долее прочих.... ближе всего к сути. Боюсь, этот комментарий так и останется загадкой; в настоящий момент у меня нет времени объяснять в подробностях [1].
1. Замечание Толкина и в самом деле загадочно, поскольку в книге «К. С. Льюис в новом свете» («Блез», 1965) Оуэн Барфилд высказывает целый ряд замечаний касательно личности Льюиса. Возможно, Толкин имеет в виду недоумение Барфилда по поводу той «разительной перемены, что произошла [в Льюисе] между 1930 и 1940 гг. — перемены, что приблизительно совпадает с его обращением... но не казалась, и теперь, задним числом, не кажется неизбежно или хотя бы естественным образом с ним связанной» (стр. ix). И далее: «Не было ли чего, по меньшей мере в его впечатляющей, просто-таки блестящей личности литератора, что отдавало бы — без тени неискренности! — чем-то
280
«Сэр Гавейн» и «Перл»
Полагаю, вы уже начинаете тревожиться на их счет..... Печально, что мне пришлось отложить их в сторону, в то время, как они занимали все мои мысли. Работа по «редактуре» «Властелина Колец» поглотила меня полностью, так что заниматься чем-нибудь другим мне теперь тяжело.
Оказалось, что отобрать сноски, ужать их и написать предисловие — задача не из простых. Столько всего надо сказать, а я даже не знаю, на кого ориентироваться. Главный адресат, конечно же, это массовый читатель, любящий литературу, но не знающий среднеанглийского; однако не приходится сомневаться, что книгу станут читать и студенты, и академическая публика с «английских факультетов». А кое у кого из последних рука так и тянется к пистолету.
Мне, конечно же, пришлось выполнить громадный объем редакторской работы, со стороны невидимой, в процессе создания своего варианта; и я, как мне кажется, сделал ряд значимых открытий касательно определенных слов и некоторых отрывков (насколько можно говорить о значимости вузком мирке с[редне] а[нглийского]). Разбор этих подробностей, конечно же, будет уместнее в статьях научных журналов; а между тем, думаю, желательно разъяснить тем, кто владеет оригиналом, где и в чем мое прочтение отличается от общепринятого.
Не могли бы вы по возможности уточнить, на какое количество страниц, сверх этих двух текстов как таковых, я могу рассчитывать? Тогда я бы выкроил и отделку.
