Лили бессознательно крутила на запястье один из своих ярких браслетов. Она ушла в собственные мысли, страстно желая навсегда избавиться от некоторых воспоминаний.

Дверь магазина открылась, и внутрь вошли два человека, съежившиеся из-за дождя. Лили обрадовалась возможности отвлечься.

Было чуть больше одиннадцати, когда Гэйб услышал донесшийся снизу телефонный звонок.

Согнувшись над чертежной доской, он пробормотал нечто не слишком вежливое и бросил карандаш. Ему хотелось сделать вид, что он ничего не слышит, но Эва уехала в прибрежную деревушку за покупками, а Келли спала через несколько комнат от него. Гэйбу не хотелось, чтобы младшую дочь потревожили, потому что она не мешала ему, пока спала, а у него была масса работы, которую необходимо закончить перед отъездом из Крикли-холла. Гэйб уже почти пожалел о том, что не уехал утром в офис компании, но он ведь предполагал, что там его будут отвлекать гораздо больше. Калег хотел этим утром закончить все наброски, а днем отвезти их в офис, надеясь, что главная инженерная проблема разрешена.

Раздраженно застонав, Гэйб сполз с высокого табурета и направился к открытой двери. Может быть, это звонит кто-нибудь из местного отделения компании или, может быть, это звонок из лондонского офиса — там весьма интересовались продвижением дела, а Гэйб всю рабочую неделю не звонил туда.

Идя по галерее, Гэйб попутно заглянул в комнату Келли, посмотреть, что делает малышка. Но она все еще тихо спала, ее рот был слегка приоткрыт, но дышала Келли носом. Бедная малышка, подумал Гэйб, она здесь так же устает, как ее старшая сестра. Эве сегодня нелегко было выставить Лорен за дверь вовремя, чтобы та не пропустила школьный автобус.

Он быстро спустился по лестнице, теперь уже стремясь к телефонному аппарату, боясь, что звонки прервутся. А вдруг это что-то важное?..

Топая кроссовками, он наконец добежал через холл до телефона и схватил трубку.

— Да?

— Гэйб Калег?

— Да.

— Это детектив Ким Михаэл.

Гэйб судорожно втянул воздух. Его сердце не знало, то ли ему упасть куда-то вниз, то ли воспарить… и потому оно осталось на месте. Михаэл был тем полицейским инспектором в Лондоне, в руки которого перешло дело о пропаже Кэма — после того, как поиски зашли в тупик.

— Привет, Ким…

Голос Гэйба звучал низко и ровно. Они с детективом Михаэлом стали почти друзьями за время долгого дознания и поисков пропавшего сына Гэйба. Хотя делом их семьи занимались два офицера специального подразделения, этот детектив имел личный интерес в данном случае, и он сам взял на себя обязанность сообщать Эве и Гэйбу о каждом шаге полиции, о каждом случае исчезновения детей и о каждом найденном детском трупе. Он обычно регулярно звонил Эве и Гэйбу в свое нерабочее время, иной раз просто спросить, как у них дела, поддержать их и подбодрить, и, по мере того как проходили месяцы, все чаще старался дать понять, что лучше бы им не надеяться на слишком многое. Его симпатия к Калегам была искренней, она никак не соотносилась с его служебными обязанностями.

— Я сначала пробовал дозвониться до вас по мобильному… хотел поговорить именно с вами, не с вашей женой. Но мне так и не удалось.

— Да, — ответил Гэйб, — сотовые в этой глуши не слишком хорошо работают. — И выпалил: — В чем дело, Ким?

Детектив ответил так же быстро:

— Мы нашли детский труп.

Гэйб попытался сосредоточиться на дороге, когда выехал на шоссе, ведущее прямо в сердце столицы. Дождь лупил в ветровое стекло, заставляя «дворники» трудиться изо всех сил. Посмотрев в сторону, увидел, что впереди его ждет еще худшее: огромные черно-серые тучи собирались на северо- востоке, их необъятные тяжелые клубы, полные водой, уверенно двигались в его сторону, предвещая суровое испытание. Мысленно Гэйб то и дело возвращался к разговору с детективом, снова и снова повторял все те же вопросы и все те же ответы, как будто это было Священное Писание, которое ему следовало выучить наизусть.

Чуть больше трех часов назад он стоял в большом холле, держа телефонную трубку дрожащей рукой, а мир вокруг него сжался в точку. Он изо всех сил старался держаться спокойно, говоря с детективом Михаэлом.

— Вы сами видели это тело? — спросил он детектива.

— Да, видел.

— И… э-э… в каком оно состоянии?

— Гэйб, погодите. Вам это незачем знать. Труп пролежал в канале очень долго. Патологоанатом предполагает, он был в воде много месяцев, возможно целый год.

— Как раз столько, сколько прошло после исчезновения Кэма.

Ответом ему было молчание. Первым заговорил Гэйб:

— Ким, скажите мне.

— Труп сильно разложился. Иначе и быть не могло.

Гэйб несколько мгновений собирался с духом; новость требовала осознания. Он давно ожидал подобной вести и боялся ее услышать с того самого момента, как Кэм пропал.

— Дело в том, — сказал наконец полицейский, произнося слова очень медленно, — что вы нужны нам для опознания. — И тут же добавил чуть быстрее: — Вам незачем будет видеть труп, Гэйб, вы можете просто осмотреть одежду. Она, конечно, вся порвана, и цвет сильно изменился, но вы все-таки сможете ее узнать, если… Ботинок, правда, нет. Эва дала нам очень точное описание того, во что был одет Камерон в день исчезновения, так что вы, без сомнения, тоже это знаете.

Конечно, черт побери, знает: он стоял рядом с Эвой, когда она в полиции рассказывала об одежде сына, снова и снова повторяя одни и те же слова, Гэйб помнил, как ему позвонили на работу… Эва была слишком расстроена, чтобы собственноручно сделать описание на бумаге, так что за авторучку взялся констебль… И как они потом ехали домой, надеясь, молясь — в те дни Гэйб почти верил в Бога, — и как они верили, что их мальчика найдут еще до того, как они доберутся до дома. И панический страх в глазах Эвы, и ее трясущееся от рыданий тело, и как она бросилась в его объятия, едва они перешагнули порог… Да, он помнит — тот день навсегда врезался в его память.

— Послушайте, Гэйб, — сказал детектив этим утром, почти точно повторяя свои слова, сказанные год назад, — я не думаю, что вам следует брать с собой жену. Приезжайте один, ладно?

— А если она захочет поехать сама?

— Мой вам совет — не позволяйте ей ехать. Ваш это сын или нет, в любом случае она слишком сильно расстроится. Ни к чему ей снова проходить через такое испытание.

— Да, конечно. Вы правы. Да в любом случае кто-то должен остаться с Келли… мы ведь не можем тащить ее с собой в Лондон. Лорен в школе, она вернется не раньше четырех. Я постараюсь убедить Эву. — Он почувствовал вдруг, как напряжены его плечи, и сознательным усилием заставил их расслабиться. — Эвы сейчас нет, но она вернется с минуты на минуту. Как только я поговорю с ней, сразу и отправлюсь. Да, вот еще… просто для уточнения… вы имеете в виду тот канал, что проходит рядом с парком, так?

— Боюсь, что так. Тело попало в ловушку ниже по течению, примерно в миле от парка, поэтому его и не нашли ныряльщики, когда исследовали тот канал.

— Вы сказали — «попало в ловушку»?

— Да, его нашли в старой коляске… знаете, были раньше такие здоровенные детские коляски… ну,