Криббенами. Дети не доверяли ему, и Сьюзан была уверена, что от него им сочувствия не дождаться. А в Холлоу-Бэй они найдут кого-нибудь, кто выслушает их, и, как только их история станет известной, люди вызовут полицию и Криббенов отправят в тюрьму. — Пайк фыркнул, потом издал глухой горловой смешок, но его веселье тут же угасло. — Дети забыли, как мне нравилось шпионить за ними. Да, я узнал много ценных новостей, пока сидел там на лестнице, пикантных новостей, за которые мог ожидать вознаграждения от Криббенов. В тот же вечер я тайком вернулся в комнату Магды и рассказал ей все, что услышал. Августус чувствовал себя слишком плохо, чтобы тут же передать ему все, но Магда раскрыла ему заговор детей на следующий день. К несчастью, она не понимала, насколько он был плох к этому времени. Его ум полностью замкнулся в себе, хотя в тот момент это не было очевидно. Августус провел весь тот роковой день в своей комнате. Но когда приблизился вечер…
Лили, молчаливый свидетель, наблюдала за тем, как сироты сняли с вешалки свои пальтишки, как старшие дети помогли малышам. Лили позволила своему сознанию последовать за Сьюзан…
…которая осторожно шла к кухне. Кухонная дверь была закрыта, и девочка осторожно повернула ручку, замерев на мгновение, когда дверь скрипнула. Связка ключей висела на крючке рядом с дверью, и ключ от входной двери тоже был среди них.
Боясь открыть дверь шире, Сьюзан протянула внутрь руку, и ее дрожащие пальцы начали шарить по стене, ища кольцо, на котором были нанизаны ключи. Ключи звякнули, когда она задела их, и девочка поспешно прижала связку к стене, чтобы остановить звук. Она почувствовала ладонью один особо длинный ключ и, хотя и дрожала от страха, едва заметно улыбнулась. Осторожно взялась за связку, чтобы снять ее с крючка.
И в этот момент чьи-то холодные пальцы ухватили ее за запястье, и Сьюзан едва не лишилась сознания.
В следующий момент девочка отчаянно завизжала. Она отдернула руку, и ее сила настолько возросла от страха, что ей удалось вырваться из пальцев, державших ее. И тут дверь кухни резко распахнулась, и в темном проеме возникла обнаженная фигура Августуса Криббена. Он был без одежды потому, что почти весь вечер занимался самобичеванием. Свежие следы ударов на его бледной коже выделялись отчетливо, ярко.
Все дети разом закричали от ужаса. Уронив ботинки, которые они все еще держали в руках, дети бросились врассыпную. Трое нырнули в классную комнату и забились под столы. Один спрятался в кладовку под лестницей, а еще один закрылся в стенном шкафу недалеко от входа. Еще трое, младшему из которых едва исполнилось шесть лет, помчались вверх по лестнице и спрятались в другом стенном шкафу, на галерее, — в том, где хранились веники, тряпки и проволочная корзинка для мусора. Они захлопнули дверь изнутри и съежились на полу, изо всех сил прижимаясь к задней стенке шкафа. Дети, дрожа в темноте, крепко цеплялись друг за друга. Они ждали.
Лили ощутила их ужас и слабо пошевелилась, лежа на мокрой подстилке из травы и земли. Она протестующе застонала, но видение продолжалось. Как и дети, Лили не могла убежать.
Обнаженный мужчина держал длинную тонкую палку, конец которой был расщеплен на несколько прядей. Они умножали боль, когда палка-плеть хлестала по коже. Это была его собственная, личная плеть, та, которую он держал в своей комнате только для себя; другую плеть, которой Августус пользовался для исправления грешников, его сестра на время спрятала, потому что они со дня на день ожидали прибытия школьного инспектора. Левой рукой Августус снова грубо схватил девочку за запястье, она замерла на месте, от испуга не в состоянии двинуться с места. Но теперь опомнилась и начала вырываться, извиваясь и брыкаясь, но ее ноги, обутые лишь в чулки, не могли нанести сильного удара. Ключи выпали из ее пальцев и отлетели в сторону.
Криббен рывком подтащил девочку ближе к себе, и она закричала от страха и отчаяния. Он ударил ее палкой, тонкая хлопковая одежда не могла защитить от сильного удара, и Сьюзан зашлась визгом.
Две фигуры появились на галерее над холлом. Магда Криббен и Маврикий Стаффорд вышли из спальни, где они терпеливо ожидали большую часть ночи, готовые вмешаться в действие и помочь Августусу управиться с правонарушителями, если это понадобится. Но их глаза тревожно расширились, когда они увидели обнаженного опекуна, уронившего палку и схватившего Сьюзан за горло.
Ее крик затих сразу после того, как она лишилась воздуха, а в следующую секунду ее горло было раздавлено. Ноги девочки еще несколько секунд судорожно били по полу, красивые глаза выпучились, как будто на них надавили изнутри… Язык вывалился из открытого рта, лицо быстро налилось темным пурпуром, юное тело безжизненно повисло, когда жестокая рука подняла ее вверх, держа за шею. На каменные плитки потекла моча, руки еще секунду пытались оттолкнуть пальцы голого мужчины. Но наконец девочка обвисла, как мягкая кукла. Сьюзан была мертва.
— Августус! Нет! — Отчаянный, умоляющий крик вырвался у Магды, перевесившейся через перила галереи. Маврикий оказался слишком ошеломлен, чтобы двинуться с места.
Криббен наклонился, поднял свою плеть и, направившись через холл к кладовке под лестницей, на ходу с бешеной силой ударял ею по собственному телу. Плеть оставляла длинные красные следы, и старые раны, задетые ею, начали сильно кровоточить.
Криббен подошел к кладовке и рывком открыл ее дверь. Изнутри раздался отчаянный крик, а Августус наклонился и вытащил наружу шестилетнего Вилфреда Уилтона. Тот пытался сопротивляться, но не ему тягаться с маниакальной силой опекуна. И снова палка-плеть упала на пол, а мощная рука Криббена потянулась к горлу ребенка. Вилфред умер, не издав ни звука.
Прижав руку к груди, Магда завывала:
— О, милостивый Боже, что мне делать, что мне делать?!
Ее брат поднял палку и широким шагом направился к стенному шкафу, скрытому за дубовой панелью холла. По пути он продолжал бичевать собственное тело.
«Ш-ш-ш-шлеп!» Такой звук издавала плеть. «Ш-ш-ш-шлеп!» — все сливалось в один звук…
Сильный порыв ветра ударил снаружи в высокое окно, бросив на стекла новые потоки воды, но ничто не могло отвлечь человека с плетью. Он остановился перед шкафом, открыл дверцы, наклонился вперед — и за волосы вытащил наружу семилетнюю Мэриголд Уэлч. Ее крик звучал недолго — Криббен задушил ее, и ему для этого не потребовалось никаких усилий, настолько его сила увеличилась от безумной ярости. Криббен швырнул на пол безжизненное тело и медленно повернулся в сторону классной комнаты.
— Нет, Августус! — молящим голосом кричала Магда, сбегая вниз по лестнице. — Ты не должен! Не делай этого! Тебя отправят в тюрьму! Они повесят тебя, Августус, они же тебя повесят!..
Но разумеется, ее предупреждения запоздали.
Маврикий побежал следом за Магдой, его длинные крепкие ноги бежали быстро, ему нетрудно было догнать женщину. Они вместе достигли последних ступеней лестницы, переполненные ужасом…
— Но к тому времени, как мы спустились, — говорил Пайк Эве так спокойно, как будто комментировал неторопливую игру в крикет, — Августус уже стоял в дверях классной.
Лорен замерла в объятиях матери совершенно неподвижно, и Эва боялась, что у девочки глубокий шок. Что касается самой Эвы, она совершенно не реагировала на подробности чудовищной истории, которую рассказывал Пайк. Она могла бы зарыдать по несчастным невинным детям, которых вытаскивали из их убежищ и безжалостно убивали, но знала: в данный момент не стоит терять самообладание. Ей следует быть наготове, чтобы броситься бежать, как только появится шанс.
— Магда встала перед своим братом, закрыв ему дорогу, умоляя его остановиться. Когда я попытался помочь ей, схватив Августуса за руку, чтобы оттащить от двери классной комнаты, он повернулся и посмотрел на меня так, как будто видел впервые. А потом вдруг принялся лупить своей палкой. Я упал на пол и собрался в комок, так что он не причинил мне слишком сильной боли. Но должен признать, перепугался до истерики, я боялся за свою жизнь, и спасло меня лишь то, что Магда упала на меня, закрывая своим телом. Августус ударил и ее тоже, но тут же как будто внезапно вспомнил о других детях, потому что отвернулся и стал через порог всматриваться в классную. Наверное, кто-то из детей вскрикнул или задел мебель, и это отвлекло Августуса.
Он оставил нас с Магдой лежать на полу, мы оба обливались слезами от боли и отчаяния. Но прежде чем Криббен вошел в комнату, я увидел его лицо, и мне никогда этого не забыть. На нем отражались
