Дверь была приоткрыта, и Мелани вошла в дом. В комнате было темно, оттуда слышались негромкая музыка и шум вентилятора. Мелани ничего не могла разглядеть до той секунды, когда перед ней предстал Билли Рей собственной персоной.

Она не могла догадаться заранее, как он воспримет ее появление, будет ли он рад ее видеть. В последнем она изрядно сомневалась. Поэтому она молча стояла и ждала, пока он заговорит.

Рубашки на нем не было, и Мелани сразу увидела, что он красив и сексуален, все так же сексуален, черт возьми. Не сводя с нее глаз, он поднес к губам стакан с прозрачной жидкостью и сделал большой глоток. Мелани не могла не поинтересоваться про себя, вода это или спиртное. Наверное, водка помогает ему выносить эту смертную жару. Лично она всему на свете предпочитала водку. При одной мысли об этом напитке Мелани сглотнула.

— Нынче в Гармонии месяц возвращений, — проговорил Уилл после долгого молчания и прислонился к дверному косяку, загораживая Мелани вход. — Мелани, как твои дела?

— Все лучше и лучше, — ослепительно улыбнувшись, ответила она и тут же честно призналась себе, что ее уста произнесли величайшую ложь. — А ты как поживаешь, Билли Рей?

— Бывало лучше, бывало и хуже. — Вторым глотком он осушил стакан и зачем—то пристально посмотрел на него. — Каким ветром тебя сюда занесло?

— Я приехала по делу.

— Да? Я полагал, делами ты занимаешься в дешевых гостиницах. Я и не знал, что в Гармонии открылась гостиница.

Неожиданно язвительная реплика задела Мелани. Не один год жители города, особенно те, у кого подрастали легковерные дочери, считали Билли Рея дьяволом в человеческом обличье, но обвинять его в жестокости никому не приходило в голову. Конечно, после того, как она обошлась с ним шестнадцать лет назад, он имеет право и на большее. Просто Мелани не ожидала такого выпада.

— Я могу войти?

Он не посторонился, а проследил взглядом за Селиной, которая занялась теперь прополкой клумбы. Только потом он отступил и небрежным жестом пригласил Мелани в комнату.

Месяц возвращений. И вот Мелани, с которой начались все его горести, снова здесь. Просторная комната была как бы разделена на две части; в одной Билли Рей жил, другая служила складом. Мелани не понимала, почему Билли Рей выбрал для себя дом без кондиционеров, без большой ванны и нормальной плиты. Неужели мисс Роуз пригласила его к себе, но не позволила поселиться в доме?

— Так какие же дела привели тебя в Гармонию?

Он скрылся на минуту в ванной комнате, где вновь наполнил стакан. Мелани с разочарованием поняла, что он пил воду. Она—то не отказалась бы сейчас от доброго глотка водки.

Сначала ей захотелось солгать, что она приехала к сыну или что ей настолько не терпелось увидеть его, Билли Рея, что она примчалась сюда из Нового Орлеана. Но если кто и заслуживал откровенности, так это Билли Рей. Никто другой, за исключением разве что Джереда, не пострадал больше от ее лжи.

— Я приехала, чтобы попросить денег у отца Джереда. — Она вымученно улыбнулась. — Для сына.

Уилл поставил стакан на груду картонных коробок и вывернул карманы джинсов.

— Тридцать два доллара с мелочью, — безучастно произнес он. — Вот все, что ты можешь от меня получить.

Она отвернулась и подошла к окну.

— Мне очень жаль, Билли Рей, — негромко проговорила Мелани. — Я никогда не думала, что для тебя все может вот так обернуться. Я попала в беду… И выходом для меня был ты.

— Лучше называй меня Уиллом, — сказал он достаточно холодно, но уже не так враждебно.

Мелани повернула голову и взглянула на него. Ну да, ему очень подходит имя Уилл. Билли Реем звали дерзкого юношу с насмешкой во взгляде и недоброй улыбкой. А теперь перед ней взрослый мужчина по имени Уилл.

— Я сожалею, Уилл.

— Я тоже. — Он присел на старинный деревянный сундук с покатой крышкой. — Вчера я видел твоего сына.

На губах Мелани тут же появилась невольная улыбка; так бывало всякий раз, когда ей говорили про Джереда.

— Хороший мальчик, правда?

— Он считает, что я его отец, и не очень доволен этим обстоятельством.

Мелани огляделась. Сесть в этой комнате было не на что, только на кровать. Еще пятнадцать минут назад она не сомневалась, что кровать Билли Рея Бомонта — это как раз то, что ей надо в убийственно жаркий день. И вот… Это уже не тот мальчик, с которым она могла поиграть и разделаться. Которого она предала без колебаний. Это мужчина. Он впустил ее в дом, вежливо выслушал все, что она имела сказать, — и только. Он ее не простил. Он не доверится ей вновь, потому что не повторяет ошибок. И он не подарит ей часок—другой.

— Куда ты отсюда поехал? — поинтересовалась Мелани, пытаясь найти такой предмет, о котором они могли бы говорить как старые друзья.

— Начал я с Нового Орлеана. С тех пор побывал во всех дырах южных штатов.

Она улыбнулась.

— А я начала в какой—то дыре в Джорджии, где жила старшая сестра матери. А сейчас осела в Новом Орлеане.

Наступила пауза. Мелани неловко переминалась с ноги на ногу. Ей было жарко, несмотря на вентиляторы, и неудобно в туфлях на каблуках, и она уже стала выдумывать, какой—нибудь предлог, чтобы попрощаться и уйти, но тут Билли — то есть Уилл — нарушил молчание:

— Мелани, кто он?

Ей не нужно было переспрашивать. Из всех ее мужчин его мог интересовать только один.

— Я не могу тебе сказать.

— Шестнадцать лет назад меня обвинили в том, что совершил он. Мне пришлось оставить дом, который стал для меня родным. А когда я вернулся, на меня показывали пальцами, а за моей спиной перешептывались и плевались. Я имею право знать.

Мелани сцепила пальцы.

— Я бы сказала тебе, Уилл, клянусь. Но он заставил меня дать слово. Мое молчание было частью нашей сделки, когда он дал мне денег. Я обещала, что никто никогда не узнает. И сейчас я договорюсь с ним на тех же условиях.

— Итак, ты приехала, чтобы получить деньги, — саркастически произнес Уилл. — Ты намерена его шантажировать.

— Господи, Уилл, что у тебя за язык! — Шутливый тон не удался ей. — Сначала ты назвал меня шлюхой, теперь еще и это.

Но это была правда. Она в самом деле замыслила шантаж. Она даже заучила слова, которые скажет этому человеку. «Как тебе известно, Билли Рей вернулся, и, можешь мне поверить, я раскаиваюсь в том, что причинила ему немало зла своей ложью. Пора очистить его имя от грязи, пусть все эти самонадеянные людишки поймут, что напрасно осудили Бомонта в свое время. Да, мои слова могут их не убедить, но в наше время существуют научные методы определения отцовства. Сейчас возможно точно установить, кто отец Джереда».

— Но почему ты солгала тогда? Почему ты, обнаружив беременность, назвала виновным меня, а не его?

Почему? Да потому, что ей было шестнадцать лет и она была испугана. Потому что человек, которого Мелани любила тогда больше жизни, пригрозил, что прогонит ее, если она когда—либо произнесет его имя вслух. Потому что ее отец, в свою очередь, угрожал ей. Потому что она знала, в конце концов, что никто ей не поверит, даже если она назовет имя отца Джереда. И тесты на отцовство в те времена были ненадежными, так же как и средства предохранения.

Да если бы она и назвала его имя, что бы она выиграла? Стала бы его женой? Смешно. Деньги? Так он дал ей денег. Любовь?