ситуации можно было быстро покинуть площадку.

Вскоре подъехал «БМВ-520», на котором в последнее время ездил Славка. В машине сидели три человека. Медленно вышли двое – Вадим и сам хозяин машины. Водитель – им оказался Макс, остался сидеть за рулем. Ребята подошли и поздоровались со мной кивками.

– Что с тобой, Сашка? – первым заговорил Вадим, взглянув на мою опухшую от вчерашних возлияний физиономию.

– Братуха, не могу в себя прийти, – выдавил я. От меня, видимо, так несло перегаром, что Славка даже поморщился. Я заметил, что руки Славка из карманов не вынимал – это была давняя Славкина привычка – держать руки на рукоятках двух «стволов».

«Не будут же они меня валить», – вдруг пришла мне в голову шальная мысль.

Вадим, словно прочитав мои мысли, подошел и обнял меня.

– Успокойся, Шурик, здесь такие дела творятся... Собственно, мы тебя вызвали, чтобы ты в курсе дела был. Тут завалили троих – Двоечника, Культика и Дракона. И все за последние два дня...

– Как?!

– Вот так. Двоечника завалили прямо после похорон, причем сначала пытали, хотели снять информацию. Труп выбросили рядом с нашим кафе, – сказал Вадик. – Культика взорвали на следующий день в машине. А Дракона... Дракон сегодня ехал рано утром на тачке, поравнялся с «БМВ», и из верхнего люка автоматчик... Погиб сам Дракон и два его телохранителя. Еще какая-то телка вместе с ними была...

– И что это значит? – спросил я.

– Что значит? Что война началась. Кто-то отстреливает ореховских. Может быть, война, может быть, общак ищут. Понимаешь, не случайно Двоечника пытали. Двоечник и Иваныч знали, где общак. А ты, – неожиданно спросил меня Вадим, – про общаковские бабки случайно ничего не знаешь?

– Я? Откуда?

– Но ты же все время с Иванычем был, он тебе мог сказать. Понимаешь, Саша, сейчас самое время... – Славка подошел ко мне практически вплотную.

– Ребята, да вы что! Я не знаю ничего! – вырвалось у меня.

– Да? – недоверчиво произнес Вадим. – А слухи ходят по Орехову, что ты знаешь, где общак... поэтому тебя все и ищут. Формально хотят с тобой разобраться за смерть Сильвестра, а на самом деле бабки ищут...

– А какие ко мне претензии? Какие предъявы? – возмутился я. – Он же меня в эти дела не посвящал – сам знаешь!

– Братуха, не строй из себя лоха! Ты же понимаешь – это просто формальный повод. А в натуре тебя хотят пробить в отношении общака. Ясно? Все бабки ищут. Иваныча сейчас не вернуть, это все знают. И каждый хочет сорвать как можно больше бабок. Кстати, последнюю новость знаешь? – вдруг спросил Вадим.

– Какую? – насторожился я.

– Кто братков отстреливает?

– Да откуда? Я же два дня пил, что, не заметно? – Я уже практически орал.

– Да, да, – поморщился от запаха перегара Вадим. – В общем, мы с ребятами помозговали и думаем, что две бригады могут... Басманная – за Глобуса и Барона мстят, и эти, сам знаешь кто, с кем ты ездил недавно... – Это был намек на курганских.

– Почему вы так думаете? – насторожился я.

– Видишь ли, коммерческие структуры, которые в последнее время курировали Двоечник, Культик, Дракон, в этот же день перешли к ним под «крышу». В общем, говорят, из Америки звонил главный... Звонил-то он солнцевским. Предложил, чтобы они все его точки себе забрали.

– Это понятно, – сказал я.

– Но эти, – Славка опять намекал на курганских, – сейчас как можно больше структур хотят захватить. Отсюда можно сделать вывод, что это они. А может, и басманные. Те тоже поклялись ответить за смерть своих авторитетов. Короче, зачем мы тебя вызвали... На хату тебе возвращаться никак нельзя.

– Мы тоже все хаты поменяли, – неожиданно добавил Славка. – Связь через мобильный. Ты сам-то что думаешь делать? Оставаться в Москве или уезжать?

– Останусь. Куда я поеду? Да и потом, если б я действительно в чем-то был виноват или знал что- нибудь! А то просто так, да с какой стати! – Меня снова начало колотить.

– Может, ты примкнуть хочешь к кому? – поинтересовался Славка.

– Я не знаю, – ответил я. – Еще от гибели Сильвестра отойти не успел, какая тут работа! Даже не понимаю, что вокруг меня творится...

– Знаешь, у нас тут разговор был серьезный с курганцами... Они к себе зовут работать. А часть братвы уже к солнцевским подалась, некоторые остались на местах. В общем, раскол в структуре. Вчерашние боевики – ты помнишь Митьку, Гришу, – они стали теперь авторитетами, бригады свои собрали в Орехове. Нам ситуацию никак не удержать, – резюмировал Славка.

– Неужели никто жулика не направит, власть не возьмет? – возмутился я, узнав о возникшей ситуации.

– Я думаю, что никто просто связываться не хочет. Очень много молодежи у нас в последнее время стало. А у них разговор короткий – пуля и кулак, – сказал Вадим. – Санек, еще раз скажи мне как брату, ты точно не знаешь, где бабки общаковские?

– Да не знаю я, в натуре, Вадим! – рявкнул я.

– Ладно, я тебе верю. В общем, еще раз говорю тебе – езжай к себе на хату, забери все необходимое и живи где хочешь. Связь через мобильный. Больше на хате не появляйся, потому что тебя ищут.

Пожав друг другу руки, мы расстались. Я решил сразу поехать на свою прежнюю квартиру, забрать кое-что из вещей и прежде всего документы. До дома я ехал дворами, внимательно оглядываясь по сторонам, но ничего подозрительного так и не заметил. Машину я поставил в некотором удалении от дома и к подъезду пробирался, старательно пряча лицо. На свой этаж я поднимался пешком, прислушиваясь к каждому подозрительному шороху. В квартире я пробыл всего каких-то пятнадцать минут, ровно столько времени мне понадобилось на то, чтобы собрать документы, деньги и кое-что из вещей. Затем, стараясь не хлопать дверью и не топать, я покинул свое, уже ставшее родным жилище.

Выскочив на улицу, я сел в машину. Тут в голову мне пришла мысль, что первым делом мне нужно ехать в Солнцево, говорить с тамошней братвой. Только они могут сейчас переломить ситуацию. Надо найти Андрея, других знакомых ребят и все им объяснить. Как вы уже знаете, до Солнцева добраться мне не удалось.

Прошло два дня с тех пор, как меня задержали после злополучного покушения на проспекте. Уже вторые сутки я находился в ИВС на Петрах.

Первая встреча с вами вселила в меня некоторую уверенность. Как ни крути, вы стали единственной моей связью с внешним миром. Сидя в камере-одиночке, я только и думал о последних событиях в моей жизни.

Неожиданно открылась кормушка – небольшое окошко, через которое в камеру подается еда, – и конвоир, выкрикнув мою фамилию, сказал:

– Собирайся на допрос! Зайду через пять минут!

Я слез с нар, сунул ноги в кроссовки без шнурков – их отобрали раньше, видимо, для того, чтобы я не смог на них повеситься, и сел ждать конвоира. Вскоре заскрипел засов, дверь отворилась, я вышел в