– Я же свой! Я из РУОПа! – воскликнул Максим.
– Ксива есть? – деловито спросил опер.
– В боковом кармане.
Мужчина быстро сунул руку в боковой карман, нащупал удостоверение Максима, достал его и принялся изучать при свете карманного фонарика.
– Максим Калинин... – медленно прочел опер. – Московское ГУВД, региональное управление по борьбе с организованной преступностью... оперуполномоченный, лейтенант милиции... – Незнакомец закрыл книжечку и пристально посмотрел на Максима. – А может, твоя ксива фальшивая? Подделка? – нехорошо усмехнувшись, предположил он.
– Да вы что, ребята! Свяжитесь с дежурным, он подтвердит, что я действительно там работаю!
– Дельная мысль! Так мы и сделаем. – Опер взял рацию и отошел в сторону. Пока он связывался с кем- то, Максима одолевали сомнения. «Неужели это люди генерала Богдановича? – думал он. – Может быть, меня ждет та же участь, что и Сергея Малькова? Может, это месть с его стороны? А может, это вообще не менты, а люди Отари?»
Минут через пять опер закончил разговор и подошел к Максиму.
– Все в порядке. Максим Калинин работает в пятом отделе РУОПа.
Максима тут же отпустили.
– Снимите с него наручники, – приказал опер.
Максим освободился от браслетов и принялся растирать запястья.
– Вам все-таки придется проехать с нами, – обратился к нему мент.
– Куда? – поинтересовался Максим, еще не до конца придя в себя после случившегося.
– К следователю.
– Зачем? На каком основании? – возмутился Максим.
– Все вопросы к следователю, – коротко ответил мужчина. Он махнул рукой, и тут же к ним подъехала черная «Волга». Максима усадили на заднее сиденье. Справа и слева от него сели два оперативника, впереди – опер, который первым подошел к Максиму.
– Далеко ехать-то? – спросил Максим.
– Тут рядом, в городскую прокуратуру.
Максима Калинина в городскую прокуратуру доставили буквально через десять минут после задержания. Несмотря на то что было уже поздно, окна городской прокуратуры на Новокузнецкой улице были ярко освещены. Люди работали.
Следователь оказался молодым человеком лет двадцати четырех. Когда Максима ввели в кабинет, он сидел за столом и заполнял какие-то документы. На столе справа стоял компьютер, слева были навалены тома уголовных дел. Бросив взгляд на Калинина, следователь вопросительно посмотрел на оперативника. Тот кратко обрисовал ситуацию:
– Максим Калинин, которому мы кинули информацию на пейджер. Взяли на Павелецком вокзале. Вот его документы. Утверждает, что он является сотрудником РУОПа. Я проверял, связался с РУОПом. Там сказали, что по списку такой числится.
– Я требую, чтобы немедленно сообщили нашему начальству о моем задержании, – воспользовавшись секундной паузой, заявил Максим.
– Обязательно, как и полагается по инструкции, – ответил следователь. – Диктуйте номер телефона. – Он взял листок и стал записывать номер.
Максим назвал телефоны Рыбкина и полковника Селиверстова – надеясь на то, что хотя бы один из них окажется на месте. Несмотря на поздний час, Селиверстов был на работе.
Следователь некоторое время разговаривал с ним, выясняя, действительно ли работает у них Максим Калинин.
Вероятно, полковник поинтересовался, в связи с чем ему задают такие вопросы. Тогда следователь неожиданно передал трубку Максиму:
– Поговорите сами с полковником.
– Товарищ полковник, – начал Максим, – понимаете, тут такое дело... В общем, меня задержали. Я нахожусь в городской прокуратуре.
– С тобой все в порядке? – сухо осведомился полковник.
– Да.
– Тебя не били?
– Нет.
– Сейчас приедут наши люди. Сиди и не дергайся. А пока передай трубку следователю.
Следователь взял протянутую Максимом трубку. Теперь он разговаривал с Селиверстовым совсем другим тоном. В голосе его появились заискивающие нотки.
– Не волнуйтесь, товарищ полковник, – затараторил он, – мы его скоренько освободим. Просто он у нас проходит как свидетель по одному убийству. Сейчас зададим ему несколько вопросов и отпустим тут же... Нет, в этом нет никакой надобности! Я даю слово – минут через тридцать он будет на свободе.
После того как следователь повесил трубку, Максим все же решил выяснить, что происходит.
– По какому убийству я прохожу как свидетель? – осведомился он.
– Извините, формальность есть формальность, – невпопад ответил следователь.
– Так в чем дело? – настойчиво повторил Максим.
– Я должен допросить вас в качестве свидетеля... Еще раз прошу прощения за формальности, но я должен предупредить вас об ответственности за дачу ложных показаний. Распишитесь вот тут, пожалуйста, – и следователь подвинул Максиму протокол допроса. Максим расписался.
– Вы знали Алексея Наседкина? – неожиданно спросил следователь.
– Да, знаю.
– Откуда вы его знаете?
– Это служебная тайна, – коротко ответил Максим. – И ответить на этот вопрос я могу только с разрешения своего руководства.
Следователь размышлял несколько секунд.
– Хорошо, – наконец сказал он, – тогда следующий вопрос. Когда в последний раз вы видели Наседкина?
– Сегодня вечером.
– А точнее?
– Часов в шесть.
– А более точное время?
– Может быть, 17.50.
– Где вы его видели?
– У первого отделения милиции. Возле него мы, собственно, с ним и распрощались.
– Что вы делали после этого?
– Сел в машину и поехал в магазин.
– В какой?
– В универсам на Варшавском шоссе.
– Номер универсама?
– Я не помню, вы можете узнать. Продукты у меня в машине, на заднем сиденье.
– И чеки остались?
– Конечно.
– А о чем вы говорили с Алексеем Наседкиным?
– Это служебная тайна, – снова ответил Максим. – А что случилось?
Следователь посмотрел Максиму в глаза.
– Его убили, – сказал он, внимательно следя за реакцией Максима.
– Как убили? – опешил Максим. – Я полтора часа назад с ним разговаривал!
– Вот за это время его и убили. Поэтому я и вынужден задавать вам все эти вопросы. Согласен, вам они могут показаться нелепыми, но для следствия ответы на них очень важны.
– А где это произошло? – спросил Максим.
