Неожиданно чья-то тяжелая рука легла на плечо Максима. Он резко обернулся. Возле него стояли два здоровых парня, стриженные под ноль. У одного из них из-под куртки высовывалось дуло, другой, улыбаясь, похлопывал себя по животу, из-под ремня у него торчала рукоятка «ТТ».

– Слышь, землячок, – обратился он к Максиму, – ты что тут стоишь? Машинка сломалась?

Максим, потерявший дар речи от неожиданности, согласно закивал головой.

– Ты лучше езжай отсюда, браток, подобру-поздорову, а то машинку можем повредить, да и тебя покалечить... Тебе это надо? – продолжал здоровяк, нагло улыбаясь.

– Слышь, – вступил в разговор второй верзила, – а ты случайно не мент?

– Да вы что, ребята! – воскликнул Максим. – Мы ехали по делам, а тут машина сломалась...

– Давай, давай, езжай отсюда! Включи первую скорость и езжай! – стоял на своем бритоголовый.

Максим закрыл капот и открыл дверцу машины. Мордовороты не торопились уходить. Они явно ждали, когда Максим уберется. Максим сел в машину, завел ее и медленно тронулся с места.

– Ну что, опер, оробел? – спросил Олег, когда они уже отъехали на приличное расстояние.

– А ты как думал? – все еще никак не мог взять себя в руки Максим. – Не очень приятно разговаривать под прицелом.

– Так уж и под прицелом, – ухмыльнулся Олег. – Ну давай двигай, да руль ровно держи, сыщик! Да, жалко, что они нас вычислили! Надо же, Отарик третейским судьей работает! Разводящим, арбитром! – продолжал ухмыляться Олег.

Не успел Максим отъехать от места парковки на приличное расстояние, как к группе, с которой разговаривал Отари, быстро подошел какой-то парень, что-то прошептал Отари на ухо и отошел.

Отари тут же попрощался с братками, и через несколько секунд его машина уже рванула с места и вместе с эскортом двинулась к выезду с площади.

Едва машина с Отари скрылась за поворотом, как с противоположной стороны площади на большой скорости вылетела вишневая «девятка» и, резко заскрежетав тормозами, остановилась напротив группы братков, все еще тусующихся на лестнице.

Максим, резко тормознувший машину, видел, как из окон «девятки» вылезли два автоматных дула и тотчас начали плеваться огненными очередями.

Стрельба продолжалась не больше двух минут, но и этого было достаточно. Толпа на лестнице поредела. Кое-кто успел вытащить оружие и начал отстреливаться. Некоторые были ранены, несколько человек распласталось на ступенях.

Максим с Олегом даже растерялись от неожиданности. Но вмешиваться не было смысла, а потому они продолжали сидеть в машине, наблюдая за происходящим, словно бы это был фрагмент какого-то не слишком крутого боевика.

Через пару минут «девятка» резко рванула с места и стремительно скрылась в соседнем переулке. Оставшиеся в живых братки в срочном порядке расселись по своим машинам и поспешили разъехаться в разные стороны.

Как только место происшествия опустело, Максим с Олегом вышли из машины и приблизились к политым кровью ступеням. Как ни странно, убитых не было, раненые же убрались восвояси. На асфальте остались валяться стреляные гильзы, которых позже, по приезде милиции, было насчитано около пятидесяти штук.

Вернувшись в штаб, Максим сразу же пошел к Рыбкину, чтобы доложить о происшедшем и написать рапорт. Однако кабинет Рыбкина был закрыт. Подполковник уже уехал. Зато в коридоре Максим встретил Селиверстова.

– А, Калинин! Ты где ходишь? – остановил его полковник. – Я тебя сегодня разыскивал, а ты как сквозь землю провалился!

Максим промолчал, решив не сдавать Рыбкина начальству.

Тем временем полковник продолжал распекать Максима. Многие сотрудники, проходя мимо, одаривали их удивленными взглядами. Максим чувствовал себя так неудобно, что готов был провалиться сквозь землю. Наконец все закончилось, и Максим уныло поплелся в свой отдел.

«Ну вот, – думал Максим, – и хрен их разберет – кому подчиняться – то ли подполковнику, то ли полковнику. А еще Богданович со своим предложением... А может быть, действительно, стоит перейти работать в МУР? В конце концов, я только что рисковал на задании жизнью, а меня, вместо того чтобы похвалить прилюдно, распекают в течение пятнадцати минут!»

Неожиданно кто-то окликнул Максима. Он обернулся. Перед Максимом стоял улыбающийся Сергей Мальков.

– Куда это ты, напарник, запропастился? – спросил он Максима.

– Я запропастился? Это о тебе ни слуху ни духу. А я здесь! Вот он я! – ответил Максим. – Как дела?

– Да ничего, нормально. – Сергей посмотрел на часы. – Рабочий день вроде бы закончился. Ты сейчас куда?

– Да сам не знаю...

– Что это ты кислый какой? – осведомился Мальков, заметив, что Максим непривычно хмур.

Максим ничего не ответил, лишь махнул рукой.

– Что, начальство взбучку устроило? – усмехнулся Сергей. – Слушай, напарник, поедем развеемся. Я сейчас к девчонкам еду...

– К Ольге, что ли? – буркнул Максим.

– Хотя бы и к ней, – согласился Сергей. – У нее подруга есть, поедем, познакомлю!

– Вообще-то как-то неудобно... А, ладно, – махнул рукой Максим, – семь бед – один ответ! В конце концов, кто меня упрекнет? Сегодня все и так плохо...

По дороге к Ольге они заехали в магазин, где купили бутылку мартини для дам, бутылку водки для себя и несколько коробок конфет. Далее их путь лежал в сторону «Бауманской».

Квартира, в которой жила Ольга, оказалась просто шикарным жилищем. В ней Максим насчитал четыре комнаты, и, по его самым скромным прикидкам, жилая площадь была никак не меньше ста метров. Обставлена квартира была дорогой антикварной мебелью, и Максим первое время боялся прикасаться, не то что садиться, к старинным, позолоченным стульям.

Ольга была заранее предупреждена Сергеем о том, что он приедет со своим напарником, поэтому успела вызвонить подругу.

Девушку звали Светой. Это была крашеная блондинка с необъятным бюстом. Позже Максим узнал, что грудь у девушки силиконовая и на операцию ушли огромные деньги.

Сели за стол. С каждой рюмкой водки Максиму становилось все веселей. Плохое настроение исчезло бесследно. Женщины пили мартини и заливисто смеялись над скабрезными шуточками Малькова. Вскоре Сергей разлил по рюмкам последние капли водки.

– Ну что ж, сколько водки ни бери, все равно за догоном бежать! – сказал он и, опрокинув в себя содержимое рюмки, объявил, что он идет до комка, за водкой.

Ольга попыталась отговорить его, но Сергей настоял на своем и, накинув куртку, выбежал из квартиры.

– Вы знаете, – обратилась к Максиму Ольга, – я очень боюсь, что он напьется. Ему нельзя напиваться – он совсем невменяемым становится! Поэтому, Света, – обратилась она к подруге, – может, ты пойдешь потихоньку домой? Максим проводит тебя. Сережа один пить не будет.

– Конечно, какие разговоры, подруга?! – тряхнула крашеными кудряшками Света. – Ну что, Максим, проводишь? Я тут недалеко, через дом, живу.

– Что за вопрос! – Максим вышел в прихожую и начал одеваться. Через несколько минут они уже были в квартире Светы.

Света, судя по всему, тоже жила одна.

– А муж твой где? – поинтересовался Максим, привалившись к дверному косяку.

– В тюрьме, – равнодушно ответила Света.

Максим удивленно посмотрел на нее, не понимая, серьезно она говорит или просто шутит.

– Действительно, в тюрьме, – повторила Света, заметив замешательство Максима. – Уже второй год под следствием, – пояснила она.

«Интересно, – подумал Максим, – она вообще-то в курсе, что я в ментовке работаю?»