Иисуса из Назарета. А в ванной, между зеркалом в рост и кафельной плиткой, была засунута бумажка с пасхальным псалмом Нурдала Брюна:

Переодеваясь, Алф Хеллот читал про того, что, сидя на РЛС, видел, как открылось небо, как блещут молнии, дрожит земля, отворяется подземелье и путь к жизни. В суспензории, кроссовках и махровом тренировочном костюме с капюшоном и надписью «Эвиэйшн кадете» на спине Алфик спустился, насвистывая, по лестнице. Он ненадолго. Скоро вернется. Он не услышал, ответила ли ему Линда.

По лабиринту асфальтовых дорожек между коттеджами Алфик бежал на юг, в сторону авиабазы. Первые километры тело его словно воскресало из небытия. Но уже на краю города он разогрелся, почувствовал себя легким и сильным. Увеличил шаг, углубил дыхание, выгнал пот. Время от времени проверял пульс по хронометру.

Полчаса. Он перешел на легкую трусцу, потом и вовсе на ходьбу. Остановился, сделал несколько упражнений и тем же путем побежал обратно в город. Через каждые двести метров рвал стометровку. Бег ног по дороге, ток крови в сосудах, ход мыслей в мозгу — все было как надо. Алфик чувствовал себя легко и свободно, работающие мышцы проветрили весь организм.

Он отсутствовал добрый час. На последних километрах раза два выкладывался весь. Никто не встретил его, когда он вбежал через калитку в сад. Запаренный, он плюхнулся на газон и почувствовал, как земля стучится в спину. В глазах почернело. На улице взревел мотор чьей-то автомашины. В соседнем доме помещалась бакалея. В голове роились бессвязные восприятия. Капитан Хеллот в мокром от пота тренировочном костюме лежал на спине и разминал бедренные мышцы, подняв колени. В дачном поселке норвежского городка Мосс пахло весной. В доме ждали Алфика. Он слышал чириканье птиц и слабый шелест в редких древесных кронах с листвой, подобной беспокойной поверхности моря, дном которого были его глаза.

Алфик лежал потный, усталый, взмыленный. Загнал сам себя, как говорится. Все внутренние скрепы разошлись, наружная оболочка распалась. Словно замедленный взрыв распластал Алфика на газоне: там плечо, тут кисть, там лицо, одна ступня заброшена на дерево, сердце колотится о землю. Абстрактное изображение осколков человека.

Ветер, усиливаясь, трепал макушки высоких стволов. Расчлененный Хеллот продолжал лежать, глядя вверх на переливающуюся рябь листвы. В глаза ударил яркий блик. Он собрался и сел. Конечности заняли свои места. В соседнем доме за живой изгородью стукнуло закрываемое окно. Алфик расшнуровал кроссовки. Держа их в руках, прошел босиком по траве к веранде.

Линда сидела за роялем, листая ноты. Она переоделась к обеду и была так красива, что Алфика пронизал трепет. Он подошел к винтовому табурету. Остановился рядом с Линдой, не прикасаясь к ней. Прочел на нотах: «Эстреллита» композитора Пенсе. Пока он бегал, Линда заполнила ожидание звуками сентиментального клавира. Настраивалась на его лад? Они коснулись друг друга дыханием. Линда сказала:

— Ты весь потный. Далеко бегал?

Поворачиваясь к нему, она вскинула голову, освобождая глаза от прядей искусной прически.

— Больше часа. Как вам тут жилось без меня?

— Прохладно. — Она смотрела на него. — Все по-прежнему.

Пустовато. Совсем ничего. Дом. Ребенок. Телефон. Даже книги на полке поворачиваются ко мне спиной. Алфик слушал молча.

— И не в том дело, — говорила Линда, — что целое меньше суммы слагаемых. А в том, что слагаемые взаимно уничтожают друг друга при соединении. Такова примета нашего времени.

— И об этом ты пишешь? — Алфик наконец обрел дар речи.

Линда кивнула.

— Да. «Афтенпостен» берет мою статью об Ионеско. Но ведь это не то, чего мне хочется.

— Раньше тебе этого хотелось.

— Мне хотелось проникнуть вглубь, в сокрытые под внешней реальностью недра сознания, в то, что сейчас характеризует ситуацию человека. Ее абсурдность. Отсутствие бога. Насилие над природой. Проблема зла. Смерть. И война. Все то, что лишено смысла, вроде профессии, которую ты избрал.

— Нет, еще хуже.

— Хуже бессмыслия?

— Намного.

— Такого не может быть. Моя статья показывает это.

— Показывает, что высокий уровень и проникновение в глубины никак не совместимы?

Сложив руки на коленях, Линда X. Хеллот наклонилась над клавишами. Медленно и тихо, с ударением на каждом слове произнесла:

— Тебе надо принять душ и переодеться. Потом пойди к Терье и спой ему его колыбельную. И пожалуйста, не забудь вечернюю молитву.

Алфик поднялся в ванную. Большое махровое полотенце еще хранило влагу ее тела. Теплый от пара воздух был насыщен терпким запахом духов. Он снял суспензорий и встал под душ.

Быстро управившись с купанием, Алфик надел халат. Сквозь пол снизу доносились беспорядочные аккорды. В детской комнате на кроватке сидел Терье Алф в окружении новых целлулоидных игрушек.

Запевать полагалось Алфику, но мальчуган сам себя баюкал. Под звуки рояля снизу он тянул без лада и без смысла: «Бомба… баран… барабан… барабан». Пение и дыхание незаметно слились в едином ритме: постепенно дыхание взяло верх над обрывками мелодии: вдох-выдох, вдох-выдох, сначала прерывисто и тихо, словно пути отступления от сна еще были открыты, и неизвестно, куда идти. Потом все глубже и решительнее, все увереннее в выборе направления, спокойно, ровно — вдох-выдох, выдох-вдох, дыхание барабанило по тонкой оболочке сновидений, по барабану в голове колонны, отбивающему такт марша в страну грез, где музыка окончательно смолкала, заглушенная дыханием, и усталые тела погружались в крепкий сон.

Алф Хеллот переоделся к обеду и спустился в столовую в темном костюме, все еще вялый после того, как сам заснул у кроватки Терье Алфа. Двигаясь как в полусне, он помогал накрывать на стол. Камчатная скатерть и серебро, вышитые салфетки. Мало-помалу сон отступал. Алфик откупорил бутылки с вином,