Он изумленно взглянул на нее. И даже сделал шаг назад, словно опасаясь, что она бросится на него. Женщина была достаточно высокого роста. Однажды она уже пыталась с ним бороться. Однажды...
– Инна Светлова, – растерянно прошептал Дронго, – вы тогда выдавали себя за Инну Светлову.
Это было нашумевшее дело девяносто шестого года, когда была уничтожена группа контразведчиков под руководством подполковника Славина. Тогда был задействован план по избранию президента на второй срок, названный «Возвращение Голиафа», и сотрудники Славина слишком близко подобрались к этой тайне. Почти вся группа была уничтожена, а Дронго, выходивший на связь с этой группой, познакомился с «Инной Светловой», которую он честно пытался спасти. Даже не подозревая, что ему подставили совсем другого человека, офицера спецслужб, имя которой он так и не узнал.
Он тогда привез ее на квартиру, уже догадываясь, что это другой человек. Сыграл в любовную страсть, заставляя ее раздеться, чтобы убедиться в отсутствии шрама на ноге. Он знал, что у настоящей Светловой должен быть такой шрам. Она поняла, что он ее разоблачил, позвала на помощь, даже попыталась вступить с ним в схватку, которую он легко выиграл. Он собирался уйти, оставив ее раздетой и связанной, но она так просила не оставлять ее в подобном виде. Тогда он заставил ее выпить сновторное, пообещав, что оденет ее перед тем как уйдет, чтобы не позорить перед коллегами и не оставлять женщину связанной. Он так и сделал. Когда она заснула, он перенес ее на диван, одел и оставил спать, постаравшись незаметно уйти из квартиры. Как давно это было. С тех пор прошло уже тринадцать лет. Наверняка она его ненавидит. Ведь он тогда просто переиграл женщину, используя ее слабости[1].
И вот теперь она стояла перед ним. Изменившаяся до неузнаваемости, сменившая свой имидж, совсем другая женщина.
– Инна Светлова, – кивнула она, – вы действительно знали меня под этим именем.
– Неудивительно, что я вас не узнал. Тогда у вас были светлые волосы, и вы выглядели такой угловатой и не совсем собранной молодой женщиной. А сейчас все иначе. Вы изменили форму носа?
– Обычная операция. Я просто убрала небольшой хрящик и подтянула лицо. В моем возрасте это нормально.
– Вам тогда было где-то около тридцати пяти?
– Тридцать три, – улыбнулась она.
– Значит, сейчас сорок шесть, – быстро посчитал он.
– Верно.
– И вы вице-президент банка. Значит, вы оставили свою службу в контразведке?
– Уже очень давно. Почти двенадцать лет назад. Вы нанесли такой удар по моему внутреннему равновесию, что я поняла, насколько не соответствую этой профессии. И уволилась уже через год. Потом меня сразу взяли на работу в Таможенный комитет, где я проработала около шести лет. Была даже начальником отдела. Затем там начались серьезные кадровые перестановки, и я перешла на работу в финансовое управление Министерства связи. Оттуда уже через четыре года в банк КТБ, где сейчас являюсь вице-президентом. Можно сказать, что вы помогли мне сделать карьеру, – улыбнулась она.
– Полагаю, что это результат ваших усилий, – возразил он. – Вы, наверно, до сих пор обижены на меня за нашу последнюю встречу.
– Наоборот. Я до сих пор считаю себя обязанной вам и жалею, что не могла выразить вам мою благодарность.
– В каком смысле? – не понял Дронго.
– Вы помните, в каком унизительном положении я могла остаться? – усмехнулась Юна. – Раздетая и связанная, как полная дура, к тому же поддавшаяся на ваши уговоры. Надо мной бы смеялись все сотрудники управления. Вы тогда пообещали мне, что не оставите меня в таком виде. И не оставили. Когда я проснулась, то обнаружила себя спящей на диване. Одетая и под пледом, которым вы меня накрыли. В таком состоянии меня и обнаружили мои коллеги. Все тогда посчитали, что вы просто коварно обманули меня, подсыпав мне сновторного, что позже подтвердила и экспертиза, когда у меня проверяли кровь и мочу. Вы все сделали правильно, за исключением одной детали – мои трусы вы надели на меня, вывернув их наизнанку, очевидно, очень торопились, – она произнесла эти слова без тени смущения, глядя ему в глаза.
– Простите, – сказал он, нахмурившись – я действительно торопился.
– Вы меня не поняли, – улыбнулась Юна, – я как раз не в обиде, так как этот прискорбный факт могла узреть только я одна. Представляете, как я смеялась, когда обнаружила вашу ошибку?
– Значит, у вас все прошло благополучно.
– У меня – да. Я считала, что вы меня ненавидите, поэтому и не пыталась столько лет выйти с вами на связь. Хотя периодически слышала о ваших успехах. Вы же знаете лучше меня, из нашего ведомства навсегда не уходят. У нас остаются связи, а иногда и звания, – загадочно улыбнулась она.
– Это действительно невероятное свидание через столько лет, – согласился Дронго, – и вы еще вице- президент банка КТБ. Только не говорите, что вы оказались здесь случайно.
– Конечно, нет. У нас финансовыми проблемами занимается Йозеф Гердхардович, но сегодня я упросила его разрешить мне появиться на суде. Я ведь точно знала, что вы тоже здесь появитесь. Хотела увидеть вас через столько лет, переговорить с вами. Даже не верится, что мы были знакомы с вами тринадцать лет назад. Как будто прошла целая жизнь, огромная эпоха.
– Вы хорошо сохранились, – сделал ей комплимент Дронго.
– Для своего возраста, – добавила она, – можете говорить, не стесняясь. У меня сын уже офицер, и я в прошлом году стала бабушкой. Такая молодая бабушка в моем возрасте.
– Поздравляю. Хотя про возраст вы напрасно. Сорок шесть для женщины – это лучший возраст.
– Спасибо. Вы всегда умели говорить комплименты. Иначе вам не удалось бы тогда убедить меня раздеться.
Он почувствовал, что краснеет. Эта женщина говорила все, что считала нужным сказать. Такой комплекс незакомплексованности.
– Я могу задать вам один служебный вопрос? – спросил Дронго.
– Хотите, чтобы я выдала вам наши тайны, – поняла Юна. – Ну, давайте ваш вопрос. Постараюсь на него ответить, если смогу.
– Зачем вы так прессуете эту несчастную компанию? Что они вам сделали? Если бы вы хотели только получить свои деньги, то почему мешаете им восстановиться, встать на ноги? Ведь у них уже был подписан предварительный контракт с австрийцами, а вы явно решили им помешать. Для чего? Эта личная месть или нечто другое? Вся эта непонятная слежка за моей машиной, ваши сотрудники службы безопасности. Можете пояснить, что происходит? Или за убийством Сутеева тоже стоит ваш банк? Я понимаю, что вы мне не ответите. Но хотя бы постарайтесь объяснить, почему такое агрессивное поведение?
– К убийству Николая Сутеева мы не имеем абсолютно никакого отношения, – пожала она плечами, – действительно не имеем. Хотя если бы имели, я бы сказала то же самое. Даже на правах «старой дружбы». А вот насчет нашего прессинга я могу открыть вам одну тайну. Нас мало интересует вся эта компания вместе с ее руководством. У нас совсем другой интерес. И поэтому Плавник будет дожимать их до конца, пока они не согласятся на наши условия.
– Может, я сумею их убедить согласиться на ваши условия? Скажите, что именно им нужно сделать.
– А почему вы так для них стараетесь?
– После смерти Сутеева у его вдовы осталось двое детей, в том числе малолетняя дочь. Если сегодня судья вынесет решение о признании искового заявления вашего банка, то на их имущество могут наложить арест. А у них нет больше ничего, кроме квартиры и дачи.
– Не волнуйтесь, – загадочно произнесла Юна, – они не бедные люди.
– Опять тайны?
– Нет. Уже не тайны. Я думаю, что как раз сейчас наш Иосиф Борисович объясняет вашему Эдуарду Александровичу, что именно нужно сделать. Все очень просто. Мы отзываем иск и вообще закрываем эту кредитную историю, списывая все долги. Более того, мы оплачиваем долг «Ростана» другому банку, я имею в виду «Альфа-банк». Вы видите, мы выступаем в роли своебразных благодетелей, решив не только простить все долги, но и выплатить их за компанию «Ростан».
– Бескорыстно? – иронично уточнил Дронго.
