Тихий достал телефон, долго добивался, чтобы засветился экран, потом возился с настройками.

– Связи нет, – сказал Тихий. – Странно… И почему нас никто не обгоняет?

Илья посмотрел на свой телефон. Связь действительно отсутствовала.

– Это же золотая классика! – с удовольствием сказал Удо. – Городские лохи заблудились, заглохли, связи нет, сейчас пожалует миссус Вурхиз…

– Миссус Винду, – сказал Тихий.

– Лучше нам в машине оставаться, – сказал Илья.

Вернулись в машину.

– А у тебя не работает случайно? – спросил Илья.

Удо начал шарить по карманам, достал смартфон, включил.

– Алло, девушка, это король бензоколонки, забери меня отсюда…

– Ты же симку вынул, – напомнил Тихий. – Мы все вынули.

Удо стал искать симку.

– Надо было поесть купить… – с сожалением сказал Тихий. – А то всё пьём да пьём…

– Потерял, – сообщил Удо. – Симку потерял, наверное, на пол свалилась…

Некоторое время Удо искал симку на полу.

– Нет, никак… – Удо выпрямился. – Я же говорю, мы где-то в сентябре… Про это есть отличная народная песня…

Удо замолчал.

– Что? – спросил Тихий шёпотом.

– Гром вроде… – Удо указал пальцем. – Там. Или журчит что-то…

Тихий и Илья прислушались.

– У тебя в башке журчит, – сказал Тихий. – Пить надо меньше, синий.

– Просто укачало, – ответил Удо. – Давление играет… Слушай, Тихорецк, мне кажется, до утра мы тут рехнёмся, это надо предотвратить… Бурбон?

– Бурбон, пожалуй, – согласился Тихий. – Я люблю, когда лёгкий ацетон в букете…

Они опять загремели бутылками.

Ночь продолжалась. Илье она не очень нравилась, слишком неподвижная, плотная, с застывшим воздухом, с замершими звуками, с темнотой. Такой темноты он не помнил давно. Очень захотелось выпить.

– Что вообще по пути должно было быть? – спросил Тихий. – Тут вообще жизнь какая-то есть?

– Есть…

– А как мы мимо неё пролетели?

Илья пожал плечами.

– Не, я с КПП ничего вокруг не видел… – заметил Удо.

– А у меня близорукость, – Тихий пощупал воздух вокруг. – Я не вижу ничего, кроме бурбона…

– Тихорецк, ксеноморфы вообще не видят, у них эхолокация развита хорошо. У них в голове пузырь, как у рыбы.

– Да пошёл ты…

– Слушай, Тихий, а вдруг это Илья, а?! А вдруг он окончательно чиканулся и решил нас завести в глушь и бросить тут! Едва мы выйдем отлить, он газанёт и уедет! А мы как придурки в этих костюмах по дороге пошлёпаем, а тут старик Винду…

Видимо, Удо слишком хорошо это вообразил, во всяком случае рассмеялся он надолго.

– Почему всё-таки так темно? – спросил Тихий. – Это так и должно?

– Возможно, со светом перебои, – предположил Илья. – Здесь со светом случаются… Отключения всякие… Или на самом деле – маскировка…

– Да ничего удивительного, – икнул Удо. – Я весной в Кологрив ездил, такая же история. Сто километров тьмы и скрежета зубовного. В сентябре вообще темно… Вопрос другой – что делать?

Илья промолчал.

– Я понял! – воскликнул Удо. – Это та анимешница! С синими волосами! Она нам движок испортила!

– Как? – спросил Илья.

– Пока она отвлекала собакой, её дружок картоху в выхлопную трубу закатил! Конкурентов убрала!

Илья поморщился.

Ему не нравилось. Заглохнуть на дороге. Сидеть в темноте. Заглохнуть на обочине и сидеть в темноте с двумя пьяными мастерами косплея.

– Может, это нам знак? – вдруг спросил Тихий.

– Какой ещё знак? – уныло спросил Илья.

– Ну вообще. Тут же это… серьёзные дела происходили… А мы вроде как… – Тихий покосился на Удо в костюме Короля Ночи. – Хернёй страдаем…

– Почему сразу хернёй?! – возмутился Удо. – Это не херня, это праздник… Ты знаешь, сколько народу на фестиваль собирается?! Там по полгорода бывает! А молодняк весь почти! А что ты предлагаешь?! Свесить лапки?! Бежать?!

Удо был косплейщиком со стажем и не терпел, когда его хобби называли хернёй.

– Да ничего я не предлагаю, – ответил Тихий. – Я как раз за…

Тихий был моложе и ещё не успел прикипеть к косплею всей душой, в косплее его по большей части интересовали симпатичные косплейщицы.

– Никакой это не знак, – стараясь быть убедительным, сказал Илья.

Сам Илья косплеем интересовался больше с меркантильной стороны, у него была небольшая фирма фантастических аксессуаров, настольных игр и коллекционных материалов: на фестиваль он ехал расширять рынки.

– Никакой не знак, – повторил он. – Заблудились в темноте – вот и всё. И не надо истерик. Заблудились и заблудились, никакой мистики…

– Надо отсюда выходить, – сказал Удо. – Выходить…

– Куда выходить? – не понял Тихий.

– Туда! – махнул рукой Удо.

– Мы с другой стороны приехали, – напомнил Илья.

– Мы с этой приехали!

Удо принялся доказывать, что они приехали с другой стороны, что он точно помнит, откуда они приехали, у него профессиональная память.

– А ты кем вообще-то работаешь? – спросил Тихий.

– Я блюрер, – ответил Удо.

Это обстоятельство заставило Тихого задуматься. Некоторое время он молчал.

– Монтаж – ремесло, косплей – призвание, – с апломбом уточнил Удо.

– Бывает, – не стал спорить Тихий.

Но всё-таки хихикнул.

– Слушай, Илья, – спросил Тихий. – А правда, что ты как раз в этих местах… ну как это…

– Мейс Винду не пидор! – громко перебил Удо. – И не надо мне тут лепить всякий порожняк.

– Да я совсем не это имел в виду…

Они опять стали спорить. Илья слушал. Сначала про джедаев, потом про воскрешение и урочный час, про прошлогоднюю конференцию теософов в Бохуме, где Удо разбили морду испанские ревизионисты и по результатам исключили из ковена, ещё про какую-то Матильду.

Илья молчал. Время ползло.

Илья смотрел на дорогу. Прерывистая полоса терялась в темноте. Тихо. Время ползло.

Илья обернулся. Удо и Тихий спали. Время.

Позавидовал. Он тоже хотел бы уснуть, однако Илья знал, что уснуть не получится.

Иногда