– Зато мы хлебнем неприятностей по самое не хочу, – заявляет Джейкоб. – А кроме того, – добавляет он, махнув рукой в сторону моих родителей, – интересно, как именно ты собираешься удрать от оккультурологов?
Хороший вопрос.
Я лихорадочно перебираю в уме варианты. Потом мы сворачиваем за угол, и я резко замедляю шаг при виде кинотеатра.
Вот и решение, отличная идея.
Фильмы, естественно, почти все на французском. Ах нет, есть и несколько на английском: триллер – нет уж, спасибо! – и романтическая комедия для подростков, обычная сентиментальная ерунда. На афише девушка в окружении нескольких парней, над головами у них облачка с мыслями, как в комиксах.
А главное, начало сеанса через десять минут.
Я останавливаюсь и с восторгом гляжу на афишу.
– Вот этот я бы посмотрела, – говорю я тихо, как бы сама себе.
Мама кладет мне руку на плечи.
– Давно ли ты полюбила романтические комедии?
Я пожимаю плечами.
– Не знаю. Мне про этот фильм Лара рассказывала. – Ничего она мне не рассказывала, но врать так врать. – Забавная история. И потом, я, кажется, немного устала от привидений. В конце концов, у меня же летние каникулы. Париж, конечно, потрясающий, но я просто… Мне просто хочется чего-нибудь нормального. – Я тычу пальцем в расписание сеансов. – Ой, и время подходящее. – Я умоляюще смотрю на маму. – Можно, я пойду? Пожалуйста! А вы меня потом заберете.
Мама колеблется.
– Но мы собираемся на улицу Шантр! Неужели ты хочешь это пропустить?
Я картинно вздыхаю, опускаю плечи и шепчу:
– Наверное, нет.
Джейкоб аплодирует моей актерской игре, достойной «Оскара». Мама с папой переглядываются, тихо перекидываются парой слов, а потом мама кивает.
– Ну, хорошо.
Я бросаюсь ей на шею.
– Спасибо!
Папа покупает мне билет и даже дает немного денег на газировку и попкорн.
– Мы вернемся еще до конца сеанса, – говорит он и несколько раз тыкает пальцем в тротуар. – И будем ждать тебя на этом самом месте.
Я машу им рукой и вхожу в кинотеатр. Покупаю попкорн и воду, потом протягиваю билет контролеру. Он указывает на первую дверь слева, и мы с Джейкобом входим в полутемный зал.
– Ура, кино! – Джейкоб плюхается в глубокое кожаное кресло. – Приятные перемены.
Я пью газировку и поглядываю на мобильник, выжидаю минуту, другую. Потом ставлю таймер на два часа.
Джейкоб следит за моими действиями.
– Так, похоже, фильм мы так и не посмотрим. Я прав?
Я встаю, оставив на полу ведерко с попкорном.
– Нет.
Джейкоб вздыхает.
– Хоть бы разок заняться для разнообразия чем-то нормальным, – жалуется он.
Я толкаю дверь под светящейся надписью «ВЫХОД», и, пройдя через холл, мы попадаем на улицу.
– Совсем не круто! – продолжает стенать Джейкоб.
* * *Париж действительно большой город, и когда мы оказываемся на улице, а во все стороны тянутся бесконечные кварталы, мне начинает казаться, что два часа – это не так уж много.
– Не так уж много для чего? – спрашивает Джейкоб. Это один из редких случаев, когда он не может разобраться в моих мыслях, так они скачут.
Немудрено. У меня самой голова идет кругом от всего, что я уже знаю, и от всего, что должна узнать.
Я должна напомнить полтергейсту, кто он. Кем он был.
Но сначала я должна сама это выяснить.
Должна узнать о нем больше.
А чтобы это сделать…
Я набираю в грудь воздуха, хватаю Вуаль и отдергиваю занавес, не давая Джейкобу опомниться и запротестовать.
Сначала секунды падения, как будто я промахнулась мимо ступеньки и лечу в темноту. Потом Париж снова окружает меня, но это другой Париж – странный, серый, старый. Дома выглядят иначе, это не ровные ряды одинаковых светлых стен. Здесь все дома разные.
Приложив руки ко рту, я изо всех сил, словно в рупор, кричу: «Эй, призрак!»
Слова эхом разносятся в тумане. Я делаю паузу и кричу снова.
– Выходи, выходи, где ты там?
Джейкоб появляется рядом и зажимает мне рот.
– Что ты делаешь? – шипит он.
Я отталкиваю его руку.
– Я устала, мне надоело плясать под его дудку! Тоже мне, командир нашелся! Столько неприятностей от него. С меня хватит, буду делать, как сама считаю нужным.
– И ты не придумала ничего лучше, как вопить, пока он не появится?
– Мы должны поближе с ним познакомиться, так?
– Ага, – кивает Джейкоб, – но когда вы виделись в прошлый раз, он тебя с крыши столкнул.
– Ну, теперь я твердо стою на земле. Кроме того…
Я замолкаю. За спиной Джейкоба я вижу тень, которая движется к нам сквозь туман.
Фигура приближается, и я понимаю, что это не полтергейст.
Это мужчина в старинной одежде. Он поднимает старинный пистолет и целится прямо в меня. Джейкоб успевает выдернуть меня из-за Вуали, не дожидаясь выстрела.
На миг я погружаюсь в ледяную воду и со всего маху приземляюсь на задницу посреди современного Парижа. Сверху на меня, сложив руки на груди, смотрит Джейкоб.
– Ты, разумеется, все предусмотрела.
Я поднимаюсь, отряхиваю джинсы и иду вперед.
Отойдя, как мне кажется, на безопасное расстояние от призрака с пистолетом, я снова набираю воздуха в грудь и снова хватаю Вуаль.
– Погоди… – начинает Джейкоб, но уже поздно.
Я вхожу.
Холод, погружение, миг темноты, и я снова в промежутке.
На этот раз здесь все немного иначе, город не современный, но и не такой старый, новее, чем в тот раз.
Прямо передо мной мост, каменный, украшенный статуями и фонарями. Я ступаю на него, мимо, громыхая, пролетает карета, запряженная парой вороных лошадей.
Внизу на набережной Сены кто-то играет на аккордеоне, музыка еле слышна, как будто ее уносит ветром.
Две дамы в нарядных платьях прогуливаются под руку, юбки у них широкие, как колокола. Они перешептываются, склонившись друг к другу.
На всякий случай я держу наготове зеркало и иду, надеясь, что никто из призраков не обратит на меня внимания. Их глаза безразлично скользят по мне, они вроде бы видят меня, но понимают, что я не отсюда и пришла не за ними.
– Знаешь определение глупости? – спрашивает Джейкоб, снова появляясь. – Когда снова и снова делают одно и то же, ожидая, что результат будет другим.
– Я делаю не одно и то же, – возражаю я. – Ты прав, кричать было неудачной идеей.
– Отлично, – ехидно комментирует Джейкоб. – И какой у тебя план на этот раз?
– Хочу прогуляться.
– Куда?
– На край Вуали.
Я перехожу по мосту на другой берег и, пройдя еще квартал или два, вижу, что промежуток, наконец, истончается. Это граница между Вуалью одного призрака и другого. Вот, наконец, пустота, как будто шов – место, куда ни одно обычное привидение проникнуть не может. Но полтергейст – призрак, не связанный Вуалью…
На границе я останавливаюсь. В моей груди, как луч маяка, горит голубовато-белая нить.
Иди же, иди сюда, думаю я.
Но вокруг никаких признаков нашего призрака или кого-то еще.
– Надо же, вздумал играть с нами в прятки, – замечает Джейкоб.
Я слышу его слова,
