Пару минут работы, за которые даже пальцы успели слегка оттаять, и с верхней и нижней балкой было покончено. Стасян приподнял пролет забора, который подпилил, отставил его в сторону, неуклюже пролез внутрь и поставил забор назад. Утром, уходя, он склеит балки скотчем, либо забьет гвоздями. Хотя скотча, гвоздей, а тем более молотка у него не было.
Подняв сумку и рюкзак, мужчина подошел к дому. Самое ближнее к нему окно было деревянным, а подоконник, если встать на выступавший фундамент, едва доставал до пупка. В дело вновь пошел обломанный ножик. Десять минут манипуляций с гвоздями, которые держали стекло в раме, и с самой рамой, и вот уже Стасян аккуратно кладет целое стекло на снег. Со вторым стеклом пришлось повозиться чуть дольше, и даже немного расковырять раму. Но усилия были вознаграждены, и вскоре замерзший, но довольный мужчина оказался внутри. Он решил не ставить сейчас стекло на место, отложив это дело на утро, плотно закрыл дверь в комнату, с которой началось его знакомство с домом, и пошел на кухню.
— Джек-пот, — прошептал себе в бороду довольный Стасян.
На кухне, на белом старом столе, стояла маленькая газовая плитка, а рядом на полу — газовый баллон.
Через пол часа довольный и более-менее отогревшийся Станислав Валерьевич сидел в тёмной кухне и пил горячую воду из чашки, предварительно вскипяченную в старом чайнике в красные розочки. Свет он решил не включать — нечего соседям глаза мозолить.
Итак. Какова же была территория временных владений особы без определенного места жительства? Кухня, две небольшие спальни, чердак, просторная гостиная с камином и туалет. Что интересно, в туалете даже душ имелся, но вода была перекрыта, да и бойлер, судя по всему, хозяева на зиму забрали с собой.
Станислав Валерьевич смотрел на огонь в конфорке плитки и мысленно благодарил судьбу за то, что сегодня он не замёрзнет до смерти. Дальнейшим гвоздем его развлекательной программы планировалась забава, которая состояла в том, чтоб найти все возможные одеяла и покрывала в доме, свалить их на старый покосившийся диван, и зарыться в них, предварительно допив содержимое баклажки. Стасян даже подумывал шикануть: поискать дрова на участке и затопить камин в гостинной, уже пофиг на дым, привлекающий внимание, но этим планам не суждено было сбыться.
До острого слуха Станислава Валерьевича, которым он всегда гордился, донеслись отголоски рёва двигателя машины. Сначала он не придал этому значения, продолжая безмятежно посёрбывать горячую воду из чашки, но через пару секунд до одурманенного алкоголем разума дошло, что машина остановилась возле его нынешнего пристанища.
Мужчина, благо он не раздевался, схватил валявшиеся под ногами сумку с рюкзаком и рванул в комнату, через которую проник в дом.
— Блиии-и-и-ин, — тихо протянул Стасян, заглядывая в окно без стекол. Отсюда он видел лишь капот чёрного Мерседеса. — А пофиг.
С этими словами бомж поудобнее закинул рюкзак на плечи, обеими руками схватил клетчатую сумку и выпрыгнул в окно. Звук разбивающегося стекла прокатился по округе. Приземлился он, конечно же, на стёкла, оставленные на снегу. В пятке легонько кольнуло. Стасян рванул к подпиленному забору, намереваясь сбить его на ходу, но не тут-то было.
Кто-то схватил его за рюкзак и дёрнул со всей дури назад. Сумка вылетела из рук, а сам Станислав Валерьевич, заковыристо мятюкнувшись, упал на спину. Над ним сразу же навис лысый, как колено младенца, громила.
— П-п-простите, я просто хотел п-п-погреться, ничего более, — заикаясь, стал оправдываться мужчина, лёжа на спине.
Амбал молча схватил Стасяна за плечи и рывком поставил на ноги.
— В дом! — скомандовал лысый, толкая бомжа в спину.
— П-п-прошу, не надо, от-т-тпустите меня! Я п-п-правда…
Еще один сильный толчок в спину — и мужчина молча побрёл ко входу. Прям возле открытой настежь калитки стоял шикарнейший чёрный Мерседес эс класса. И почему-то только сейчас до Станислава Валерьевич дошло — он влип. И влип по крупному, как муха в отборнейшее коровье дерьмо. Перед тем как войти в дом, он оглянулся на того, кто его сопровождал.
У выбритого наголо двухметрового Амбала не было ни бровей, ни бороды, ни ресниц — никакой растительности вообще. Смуглая кожа и выразительные черты лица выдавали в нём иностранца. А сшитый на заказ чёрный костюм, золотые запонки, дорогие часы и лаковые остроносые туфли прямо кричали, что это богатый иностранец.
Стасян зашел в небольшую комнатку, где, скорее всего, хозяева раздевались и оставляли на крючках верхнюю одежду, и наклонился, чтоб разуться. Ему это показалось сейчас очень логичным. Под правой ногой стремительно образовывалась кровавая лужа. Всё-таки стекло крепко резануло ступню. Но из-за адреналина, а может, и страха мужчина не ощущал боли.
— Риспетато-о-о, не стоит, проходи обутым, — послышался приятный мелодичный мужской голос из кухни.
Стасян, повинуясь голосу, разогнулся и прошел на кухню. Там уже горел свет и на неудобных совдеповских стульях без спинок сидели три человека. Один из них расположился в углу — брат-близнец того верзилы, который поймал Станислава Валерьевича. Он тяжело дышал, был бледен и одной рукой держал окровавленное полотенце, намотанное на кисть правой руки. Одежда на нем была точь-в-точь как на брате.
Второй из присутствующих — довольно пожилой мужчина с седыми подбритыми висками, густой каштановой шевелюрой, собранной в высокий хвост, и аккуратными тонкими усиками. Одет он был ничем не хуже близнецов — шёлковая красная рубаха, дорогое чёрное пальто, на мизинцах золотые перстни.
Ну и третьим был мужчина, внешний вид которого прям вопил на всю округу: перед вами итальянец — лет пятидесяти, смуглый, чёрные волосы зачесаны назад, при этом обильно сдобрены гелем, выразительные карие глаза, чёрный костюм-тройка в вертикальную белую полоску, белая рубашка, расстегнутая на три пуговицы так, что взору открывается густая поросль на груди.
— Алонзо, принеси пакеты и растопи камин, фрэдо.
Лысый амбал кивнул и вышел.
— Риспетато, что ж ты так не аккуратно. Смотреть надо, куда прыгаешь. Болит нога? — обратился к Стасяну, обладатель обильной грудной растительности.
— Немного.
— Садись, Фабио тебя осмотрит. Кстати, как зовут?
— С-с-станислав, — дрожащим голосом пробормотал бомж и уселся на свободный стул.
— Не буду я его осматривать, Джакомо, от него несёт как от помойки, — резко возразил пожилой итальянец.
— Фабио! Ты должен быть благодарен такому подарку судьбы! Где бы мы сейчас еще нашли бездомного, которого никто не будет искать? Да, немного пуцца, но либо так, либо мы не сможет помочь твоему племяннику! Нон дискутере!
— Пусть сам достает ногу из дерьма! — ответил пожилой итальянец, вызывающе при этом плюнув на пол.
— Станислав, разуй раненую ногу.
Мужчина молча
