Глава 7. Тарантиновский антураж.

Я лежал в кресле, очень похожем на кресло в стоматологическом кабинете, но не таком жестком, и меня бил мелкий озноб. Возможно, это из-за того, что я очень не люблю, когда мне сверлят зубы, а сверлят мне их часто и именно в таком кресле. В классе восьмом я носил брекеты, но к гигиене рта относился весьма пофигистически. В итоге там что-то испортилось, зубы поплохели и у меня теперь много пломб. Они стираются, их периодически надо обновлять, а это по-любому сверление, которое я терпеть не могу.

Господи! Что я несу? Какие, в задницу, пломбы! Естественно, трунило меня не из-за ассоциаций со стоматологическим кабинетом, а из-за того, что мне предстоит пережить. Поправочка. Что мне предстоит не пережить!

Беспорядочный поток мыслей прервала открывшаяся металлическая дверь. В тёмной комнате, где я сидел, не было ни окон, ни мебели, вообще ничего. Только один допотопный светильник времён Брежнева, кресло, я, серая плитка на полу и металлическая дверь, которую, кстати, уже закрыли вошедшие люди. А еще очень сильно воняло резиной. По ходу, от кресла.

Ох, как же мне всё это напоминает какой-нибудь новый фильм Тарантино. Такая же атмосфера, персонажи, фирменных диалогов только не хватает.

— Как думаешь, готовить может каждый, или надо всё же иметь талант к этому делу? — спросил Арсений Михайлович (это Халкстер Хоганович, если кто-то забыл).

— Честно, даже не знаю. Вот если судить по себе, то дайте мне чёткий рецепт, нужное количество ингредиентов, работающее радио — и я могу приготовить всё что угодно, — ответил ему рыжий парень, который, судя по виду, был на пару лет старше меня.

— Не-е-е, ты не понял, я про готовку на ходу, без чёткого рецепта. Ну, творчество, так сказать. Кулинарная импровизация.

О! Вот и диалоги подоспели. Ну, точно, тарантиновский стиль. А если посмотреть на еще двоих мужиков, которые неподвижно застыли в углу, то вообще, хоть включай камеру и записывай. Один — точная копия Траволты из «Криминального чтива». Чёрный костюм, белая рубашка, черный тонкий галстук с серебряным зажимом, начищенные до блеска кожаные туфли, черные очки-авиаторы, длинные тёмные аккуратно уложенные волосы. А нет, отличия всё же есть: если у Траволты подбородок со странной вмятиной-точкой, то у этого он острый и продолговатый, да и лоб более высокий, и как будто чем-то отполированный, аж блестит. Второй персонаж в такой же одежде и очках — отдаленная копия мистера Смита из Матрицы, с той лишь разницей, что у этого волосы зачёсаны не назад, а набок.

В общем, что мы имеем? Тёмная комната без окон, моё бренно тело в кресле стоматолога, родственник звезды рестлинга, рыжий чувак, и люди в черном. Красота. Серьезно, тащите камеру, ща будем снимать шедевр.

Дверь вновь приоткрылась, в помещение вошли Алеся и еще один человек в черном. От двух других его отличала бледная, почти белая кожа, острый, как клюв у вороны, нос, и рост. Вошедший был выше Арсения Михайловича на голову. А, еще на нем была шляпа, как у шерифов в Америке, но чёрная.

— Гой еси вам, все собрались, можем начинать, — сухо и безэмоционально произнес владелец шляпы. В руках он держал планшетку — тоже чёрного (какой сюрприз!) цвета. — Меня зовут Михаил, я официальный представитель Земного отдела Департамента номер триста пятьдесят, рабочее удостоверение номер три ноль ноль два один.

Мужчина подошел вплотную ко мне и стал что-то записывать на лист бумаги, закрепленный на планшетке. Запах резины усилился.

— Операции были? — спросил он, не отрывая взгляда от бумаги.

— Аппендицит вырезали. Ну и гланды еще.

— Пулевые или ножевые ранения были?

— В детстве как-то проткнул насквозь кисть ножом.

— Проблемы с давлением?

— Да нет, разве что в школе прессовали старшеклассники, — от волнения эта до жути не смешная шутка сама вылетела из моего рта. Но на неё никто не обратил внимания.

— Вас укачивает в транспорте?

— Нет.

— Аллергия на что-то имеется?

— С утра не было.

— Курите, пьете, употребляете вещества?

— Не курю, не употребляю, пью по праздникам и когда повод есть, а последнее время этих поводов как-то немного находилось.

— Проблемы со сном?

— Никаких.

— Прошу расписаться здесь.

Мужчина в чёрном протянул мне планшетку и ручку, я расписался возле крестика и попутно подметил, что записи он делал не на русском. Его закорючки больше походили на какой-то арабский. Затем он чем-то уколол меня в ладонь и провёл красную линию моей кровью возле подписи.

— Довожу до вашего сведения, что в вас будет вселена душа, выделенная Департаментом, сроком до конца вашей жизни. В случае вашей смерти, душа должна быть возвращена в Земной отдел Департамента в течение суток вместе с вашим телом и часами, — монотонно сообщил мужчина и достал из внутреннего кармана аккуратные круглые котлы с кожаным ремешком. — Вот часы, которые будут сдерживать вселённую душу, их ни при каких условиях