– Я буду следить за каждым твоим движением, – объявил он.
– А я и пальцем не шевельну, пока за моей спиной будет маячить твоя рожа, – сказал я в ответ. – Орсам, вы можете сидеть здесь сами, можете приставить ко мне второго вашего долболома, или обоих фенков, но, если этот урод не уберётся из рубки, Машина с места не тронется.
– Иди в каюту, Грэхем, – приказал Орсам. – Товий, займи место второго пилота.
В рубке мы остались втроём. Оба фенка сидели в моей каюте, бог знает, чем они там занимались. Я положил руки на пульт управления и ощутил невероятно тёплое чувство вновь обретённого дома. Машина узнала меня и немедленно отозвалась на прикосновение ласковым урчаньем пробуждающегося ото сна реактора.
– Почему мы до сих пор стоим на месте? – осведомился Орсам.
– Расконсервация систем Машины занимает около двадцати минут, – пожал я плечами. – Вам придётся немного потерпеть.
Орсам проворчал что-то недовольно и неразборчиво, но спрашивать больше ни о чём не стал.
Машина пробуждалась, один за другим вспыхнули экраны внешнего обзора, на левом возник Селек в окружении ромериан, верхний показал небо, постепенно набухающее тучами, что означало, что примерно через час нас ожидает новый ураган.
– Через час будет ураган, – сказал я.
– Он может нам помешать? – спросил Орсам.
– Конечно же нет, – с удовольствием ответил я. – Он нас даже не задержит.
– Орсам! – услышал я ненавистное бульканье. – Вы нам нужны в данный момент времени.
Фенк стоял в дверях рубки, обжигая меня взглядом никогда не моргающих глаз. Они вышли в коридор и прикрыли за собой дверь.
– Они не собираются производить никакого обмена, – быстро заговорил за моей спиной Товий. – У фенков с собой кварковая бомба. Они приведут её в действие, как только мы окажемся рядом с порталом. Их всё равно уничтожат в наказание за неудачу, и они об этом прекрасно знают.
Дверь отъехала в сторону, в рубку вошёл Орсам и оба фенка.
– Я имею полномочия предлагать большую выгоду, – забулькал один из фенков. – Самую большую, которую можно себе представить. Её я предлагаю вам. Полную власть над одной планетой. Там живут существа, полностью подобные людям. Мужского и женского пола. Нам нужны умные союзники, вы можете им быть. Орсам больше не подходит. Выгода была обещана ему, но теперь я имею намерение отдать её вам. Это торжественное обещание нерушимо, если вы доставите нас к порталу, когда там не будет существ с Ромера. Вы знаете, как это сделать. Нужно ждать ураган, который их прогонит. Вас – нет! Вы соглашаетесь – и получаете самую большую выгоду. Вы отказываетесь – и мы все умираем. Может быть, прямо сейчас. Теперь вы должны сказать свой ответ.
Неплохо придумал это фенк. В самом деле, ураган парализует любые действия Селека с ромерианами. Только моя Машина может передвигаться в бурю, не обращая на неё внимания. У фенков будет трёх-четырёхчасовая фора, в течение которой можно успеть всё что угодно, вплоть до развёртывания армии вторжения, которая наверняка стоит в полной готовности на том конце тоннеля, ожидая его открытия.
– Я хочу слышать ваш ответ, – напомнил фенк.
– Я вовсе не собираюсь умирать, – пробормотал я. – Самая большая выгода нравится мне намного больше.
– Не сомневался, что ответ будет верным, – торжествующе пробулькал фенк. – Теперь всё зависит только от вас.
В ушах у меня тихонько зазвенело, звон этот постепенно усиливался. Видимо, некоторые необычные ощущения испытали и фенки.
– Что происходит в механизме класса «дракон»? – потребовал фенк ответа.
– Очистка внутренней атмосферы, – объяснил я. – Стандартная процедура после каждого нарушения герметичности кабины. Она сопровождается некоторым падением давления. Но шлюз при этом открывается свободно. Сожалею, если причиняю вам неудобства. Это скоро пройдёт. Рекомендую вам вернуться в каюту.
– Хорошо! – сказал фенк. – Помните то, о чём я вам сказал. Мы можем умереть в любой момент, но в этом не будет смысла. Зачем вы сказали про шлюз?
Он вдруг пошатнулся, но тут же восстановил равновесие. А я всё сильнее ощущал, как мое лицо наливается жжением. Словно тысячи крохотных коготков царапали кожу изнутри, и всё же я нашёл в себе силы улыбнуться.
– Сейчас всё пройдёт, – сказал я. – Сейчас… Шлюз действительно открывается свободно… снаружи…
Из носа Товия побежали тоненькие ручейки крови. Резкость моего слуха снижалась, но я сумел различить в коридоре шаги Грэхема и почти сразу же тяжёлый стук упавшего тела. Я ощутил острую боль в правом ухе и теплую струйку на скуле. Наверное, лопнула барабанная перепонка. Орсам опустился на колени, протянул руку и попытался что-то произнести, кровь текла у него из носа и ушей, в следующий момент глаза его закатились, и он рухнул навзничь. Сознание начало ускользать от меня, но я держался, держался изо всех сил до тех пор, пока оба фенка, один за другим, не повалились на пол рубки, пятная его кровью, сочащейся из естественных отверстий на телах, так похожих на человеческие. Вот теперь можно было отключаться и мне…
* * *Я открыл глаза, увидел над собой лица Зеты и Селека, понял, что нам всё удалось и я остался жив.
Последнее меня крайне удивило. Операцию дегазации Машина проводит, не колеблясь до самого конца после переброски тумблера, который я включил в разговоре с фенками. Она откачивает воздух (предположительно заражённый чужой ядовитой атмосферой) до значений, при которых земные организмы существовать не могут. И неземные тоже. Предполагается, что во время этой операции её экипаж, то есть я, пребывает в изолирующем скафандре с автономным снабжением воздухом. Я пребывал вне его и должен был героически скончаться вместе с фенками, Орсамом, Грэхемом и, к сожалению, Товием. Моя Машина никогда бы не позволила мне этого сделать – она была способна защитить меня даже от самого себя. Я просто обманул её, блокировав контрольное устройство. Небольшой шанс, правда, я себе оставил…
Микропередатчик, который отобрал у меня Грэхем, был просто маскировкой. Едва сев за пульт, я включил внешние громкоговорители, всё происходящее в Машине было слышно за сотню метров от неё. Я очень надеялся, что Селек поймёт моё бормотание насчёт свободного доступа в шлюз. И он действительно понял, ворвавшись туда, когда всё в Машине затихло…
Все остались живы, даже несмотря на резкое повышение давления после разгерметизации. Правда, состояние Грэхема и одного из фенков – не знаю, высокопоставленного Гизима или его коллеги, я не умею отличать их друг от друга – было тяжёлым, но смерть им не грозила. Всё дальнейшее меня, в общем-то, не касалось.
Я удостоился высокой чести: чтобы забрать меня с Фенебры, специально прибыл
