– Это хорошо? – спросила Эстер.
– Думаю, что да, – ответила Слоан. – Многие вещи будут нам знакомы.
– Кроме одной маленькой вещи, которая на самом деле совсем не маленькая. Мы не знаем, как добраться домой, а они знают, – сказала Эстер. – Так что мы оказались в ловушке.
– Я вовсе не преуменьшаю этот факт, он очень важен для нас. Но я имею в виду, что оказаться здесь, где люди хотя бы говорят по-английски, лучше, чем если бы мы попали в параллельную вселенную, где люди отращивают себе третью ноздрю, спят в кастрюлях с кипятком или что-то в этом роде.
Эстер фыркнула, и они все замолчали.
– Они очень удивились, когда увидели, как много нас вышло из реки, – продолжила Слоан. – Они ждали появления только одного человека. Параллельного Избранного.
– Да, кстати, Мэтт, ты бы не мог еще быстрее всем рассказать о своих заслугах? – сказала Эстер.
Слоан пересекла комнату и открыла окно. Холодный воздух ударил ей в лицо, она вздрогнула. На противоположной стороне улицы стояло здание с колоннами из бурого камня. Мэрия. Она услышала шум машин, мчащихся по улице, и даже рев идущего вдалеке поезда. Как будто это был старый добрый Чикаго.
Она обернулась. Мэтт пожал плечами:
– Просто Слоан разозлилась, ни к чему хорошему бы нас это не привело, поэтому я решил сотрудничать.
– Ну, простите, что я немного испугалась, что нас засосало в другое измерение, – отрезала Слоан.
– Испугаться – одно дело, – Мэтт приподнял бровь. – А вот проявить враждебность – совсем другое.
– Хорошо, – устало сказала Эстер. – Мы должны выступать единым фронтом, если мы собираемся опять вписаться в это всё.
Она прикусила губу и уставилась на стену или что-то за ней. Ее взгляд был пустым и ничего не выражал.
– Мы действительно собираемся это сделать? Снова сразиться с Темным?
– Мы уже делали это раньше. – Голову Мэтта обрамляло витражное окно, и казалось, будто сама Дева Мария смотрит на него сверху вниз с прикрытыми глазами – сама безмятежность.
– И мы многому у него научились, – продолжал он. – Мы сможем сделать это снова; может быть, в этот раз у нас получится лучше.
– Нет, – резко сказала Слоан. – Хрен у нас получится лучше.
Мэтт был готов возразить:
– Сло…
– Нет! Я не собираюсь стоять здесь и слушать, как ты пытаешься толкать эти зажигательные речи, когда мы находимся в этом чертовом ночном кошмаре наяву, – выпалила она. – Алби мертв, Инес находится в параллельной вселенной, Темный все еще жив, в этом мире все напичкано магией, и мы не имеем представления, как ею управлять!
– А я тебе говорю, что ты-то знаешь, как ею управлять, – холодно ответил Мэтт. – Или ты мне хочешь сказать, что ты взорвала Купол вчера ночью с помощью самодельной бомбочки?
Слоан молчала. Она не знала, как ответить.
– Ты думаешь, это Сло имеет отношение к взрыву Купола? – спросила Эстер. – Мэтт!..
– Да, он прав, – Слоан не сводила глаз с Мэтта, пока говорила. – Я сделала это. Я достала из тайника Иглу Кощея и уничтожила магический прототип вчера ночью.
– Что за херня! – воскликнула Эстер. – Я думала, Иглу уничтожили много лет назад.
– Нет, – ответила Слоан. – Просто мне не хотелось, чтобы она досталась АИСЯ.
– А то, что она была у тебя, ты считаешь, это нормально? – сказал Мэтт. – Потому что тебе можно доверять, а АИСЯ – нет?
– Да, так и есть.
– Там, скорее всего, люди погибли. Ты могла кого-то убить, – произнес Мэтт. – Обслуживающий персонал, сотрудников охраны.
Сначала Слоан ничего не ответила. Она посмотрела на вздувшийся шрам на тыльной стороне своей ладони. На неровные линии, оставшиеся от ее кривых зубов.
– Скорее всего, я сделала это уже не в первый раз, – сказала она, поднимая голову.
– Что? – воскликнул Мэтт.
– А как ты думаешь, почему я выгрызла Иглу из собственной руки? – Слоан замахнулась на Мэтта ладонью, как будто это было оружие. – Потому что все люди, с которыми я была на задании по поиску Иглы, погибли. Я убила их всех до одного.
Она была напряжена, плечи поднялись до ушей. «Словно готовлюсь к удару», – подумала она.
– Я умоляла АИСЯ вытащить ее из меня, но они отказались. Тогда я сделала это сама.
Она вспомнила рентгеновский снимок своей руки, сделанный после миссии «Глубокое погружение». Белые кости на черном фоне, и прямо посередине толстая игла, сужающаяся к острому концу, ушко такое толстое, что туда можно было вдеть шнурок.
«Она действительно застряла у вас в руке, – сказал доктор, – как будто вживилась или что-то в этом роде».
Всю жизнь Слоан была лишена того, чего хотела. Никто даже не спрашивал ее об этом. Никаких писем Санта-Клаусу, никаких пожеланий на день рождения, – это само собой разумеющееся. Но у нее не было даже возможности съездить на школьные экскурсии, которые ей нравились, никаких спортивных секций, никаких музыкальных инструментов, никаких денег на обед, черт возьми; даже дома в половине случаев не было элементарной еды, особенно после того, как Камерон записался в добровольцы на войну с Темным. Ее мама считала, что у дочери нет никаких потребностей, кроме основных физиологических. А порой ее лишали даже этого.
Поэтому, когда дело дошло до того, чтобы вытащить Иглу, она решила, что на этот раз ей никто не помешает сделать для себя то, чего она хочет, даже если ей придется сделать это с помощью своих собственных зубов.
– Я уверен, что тебе так ответили для твоей же собственной безопасности, – сказал Мэтт. – В АИСЯ не знали, как поведет себя Игла.
Слоан засмеялась.
– АИСЯ всегда было наплевать на нашу безопасность, пока был жив хотя бы один из нас, чтобы исполнить это чертово пророчество. Они заставили меня оставить Иглу в себе, потому что им было так надо. Вот и все.
Мэтт свел брови на переносице, он так всегда делал, когда ему было кого-то жалко. В эти моменты она его ненавидела.
– И вот – снова-здоро́во, – сказала она. – Мы опять – пушечное мясо, опять – просто стена из плоти между Темным и людьми, которых надо спасать. И как мы собираемся остаться в живых на этот раз?
Никто не ответил. Казалось, Эстер даже не хотела смотреть в ее сторону. Слоан думала о кровавых волнах, бьющихся о борт лодки АИСЯ, теперь уже пустой. Она вспомнила, как поднялась на палубу, как на дрожащих ногах подошла на пост управления, чтобы подать сигнал бедствия, ощущая во рту привкус меди.
Она думала о том, как прыгала бомбочкой с трамплина, как вода обжигала ее кожу, а Камерон стоял и ждал ее на кромке бассейна.
Она думала о привкусе речной воды, о том, как в лунном свете
