Это был Фечин.
Фечин вытаращил глаза от тяжести моего ответного удара и оттого, что узнал меня. Стражник попытался вернуть самообладание и подняться на ноги, но я продолжал наступать на него и с легкостью разоружил.
Схватив предателя за волосы, я сказал:
– Знаешь, что я делаю с людьми, у которых хватает глупости сломать нос Бриенне Мак-Квин?
– Мой лорд, – с запинкой проговорил он, задыхаясь от страха, как это случалось со всеми ними, когда их уличали в чем-то, – это был не я.
Я плюнул ему в лицо, а затем вонзил в живот меч. Он содрогнулся, и его глаза остекленели. Я вытащил клинок, и стражник повалился на пол.
Когда я поднял голову, вокруг никого не было.
Комнату разделяли три ступеньки: одна половина помещения выходила на балкон с по-прежнему закрытыми двойными дверями и затуманенным от ночного холода стеклом. Зато в стене второй половины были четыре сводчатые двери, все распахнутые и темные.
Я взял с обеденного стола канделябр и с мечом в руках направился к первой двери, вглядываясь в темноту.
– Где ты, Деклан? – поддразнил я, делая осторожные, выверенные шаги. – Выйди ко мне. Не говори, что ты боишься маленького Эодана Моргана, ребенка, который ускользнул из твоих рук, спрятавшись в навозной куче.
Я вошел в первую комнату, хотя там стояла непроглядная тьма, с мечом наготове и высоко подняв канделябр, чтобы огонь свечей не ослеплял меня.
Это спальня. На полу валялись куклы из кукурузных листьев и спутанные ленты. Здесь жила Кила, а сейчас никого не было.
Я тихо вышел и переступил порог следующей комнаты.
Гнетущую тишину нарушил всхлип, и я насторожился, вглядываясь в темноту. На табурете сидел Деклан, а впереди него стоял сын. Принц держал кортик у горла мальчика.
Эван неистово трясся, его обращенные на меня глаза блестели от ужаса.
В этот момент у меня чуть не разбилось сердце. Пришлось приложить усилия, чтобы успокоиться и не утратить самообладания. Но часть моей уверенности исчезла. Я ощутил первый вкус потери – я не смогу выйти из этой стычки, не причинив вреда ни себе, ни Эвану.
– Ни шагу больше, Морган, – предупредил Деклан.
Я не двигался, а только дышал, глядя на мальчика и пытаясь ободрить его своим взглядом.
– Эодан, брось свечи и меч, – продолжал принц. – Или я перережу парню глотку.
Я сглотнул, стараясь унять дрожь. Я не представлял, что когда-нибудь сложу перед ним оружие, что он одолеет меня. Но я мог думать только о безопасности Эвана и ни на миг не сомневался, что Деклан перережет горло собственному ребенку.
– Ты убьешь собственную плоть и кровь? – спросил я только затем, чтобы выиграть себе больше времени.
– О, он больше не мой, – язвительно ответил Деклан. – Как я слышал, Эван стал Морганом. Разве не так?
Он усилил хватку, и мальчик вздрогнул.
«Пожалуйста, пожалуйста, – хотел я крикнуть Деклану, – отпусти ребенка!»
– Я задал тебе вопрос, Эван, – потребовал принц. – Из какого ты Дома?
– Я… Я… Лан… Ланнон.
Деклан улыбнулся мне.
– О, ты это слышал, Эодан?
– Эван, знаешь, что моя мать тоже была Ланнон? – спокойно заговорил я, пытаясь придать ему немного смелости, подготовить к побегу. – Я наполовину Ланнон и наполовину Морган. И ты тоже можешь быть таким, если захочешь.
– Не говори о Лили, – прорычал Деклан, и гнев в его голосе заставил меня отпрянуть.
– Почему бы тебе не отпустить Эвана, Деклан? – предложил я. – А мы с тобой наконец разобрались бы друг с другом.
– Не испытывай меня, Эодан. Брось меч и свечи и отойди к стене.
У меня не было выбора. Я положил канделябр и меч на пол. Отходя к стене, я думал, как быть. У меня по-прежнему за спиной спрятан кортик, но я не знаю, как быстро могу его выхватить и насколько успешно могу противостоять с ним длинному мечу Деклана.
– Парень, принеси его меч, – сказал Деклан, толкая Эвана вперед.
Тот споткнулся, и его левый башмак соскользнул с ноги. Но он не стал его подбирать и подошел к брошенному мечу. Больше всего на свете я хотел, чтобы мальчик посмотрел на меня, увидел приказ в моих глазах.
«Принеси меч мне, Эван. Не ему».
Но парень захныкал, когда взялся за рукоятку, – меч оказался для него слишком тяжел. Острие тащилось по полу, пока он нес оружие отцу, расшвыривая по полу стеклянные шарики, с которыми, наверное, играл несколько часов назад.
– О, хороший мальчик, – похвалил Деклан, обхватывая рукоять. – Значит, Эван, ты настоящий Ланнон. А теперь садись на кровать. Я покажу тебе, как убивать.
– Папа, папа, пожалуйста, не надо, – заплакал Эван.
– Перестань ныть! Ты хуже сестры.
Эван послушался и сел на кровать, закрыв лицо ладонями.
Я старался дышать ровно, втягивая побольше воздуха, чтобы подготовиться, но при этом не спускал глаз с лица Деклана.
– Я пытался тебе сказать, Эодан, – продолжал принц, поднимаясь во весь свой впечатляющий рост: он был выше меня на целую голову, – Ланнон – всегда Ланнон, в том числе и твоя мать.
Я не ответил, пропустив насмешку мимо ушей, зная, что Деклан нанесет удар, как только я заговорю или отвлекусь на слова.
– Как ты меня здесь нашел? – спросил он.
Я по-прежнему не отвечал, прикидывая, сколько шагов понадобится до того табурета…
– Хотел бы я при этом присутствовать, – пробормотал Деклан, наконец останавливаясь на расстоянии вытянутой руки, на его лицо упала тень, искажая черты, как у призрака, – при том моменте, когда ты увидишь, что я сделал с Бриенной.
Он знал мою слабость.
И моя сила воли дала трещину. Я не мог дышать, му́ка переполнила меня как вода. Мой самый большой страх воплотился в жизнь. Он пытал Бриенну.
Мне удалось инстинктивно увернуться в тот момент, когда Деклан размахнулся мечом. Принц задел мой бок, клацнув по нагруднику. Но я даже не ощутил укола – я сосредоточился на том, что лежало передо мной: стеклянные шарики на полу, башмак Эвана. Табурет, табурет, табурет…
Я поднял табурет и крутанул, используя его как щит, когда Деклан попытался достать меня еще раз. Меч перерезал деревянные ножки, и табурет развалился на куски. Но я наконец обрел дар речи и закричал:
– Эван, беги!
Потому что даже в такой драке я не хотел, чтобы Эван видел, как я убиваю его отца.
– Эван, стоять! – возразил Деклан, но мальчик уже выскочил из комнаты.
Я преисполнился ликования при виде ярости на лице принца. Взяв кусок доски, я вонзил ее в бедро противника, пытаясь перерезать артерию. Этот выпад дал мне мгновение, чтобы увернуться и выскочить в главную комнату.
Я практически слетел по ступеням вниз, туда, где лежал мертвый Фечин, и трясущимися руками поднял длинный меч стражника. Я развернулся как раз вовремя, чтобы уклониться от бутылки, брошенной в меня Декланом. Она разбилась о стену,
