Эти чертовы стржиги. Здесь о них было легко позабыть: среди этих красивых домов и чистого горного воздуха. Легко забыть о чудовищах, когда не оглядываешься через плечо каждые несколько секунд, вглядываясь в тени между деревьями. Легко забыть об опасностях, когда тьме негде спрятаться, а твой мир защищают мечи и волки.
Рен свернула с главной дороги и обошла вокруг сарая. У стены сидел старик с пустой оловянной миской у ног. Он дрожал от холода, натянув капюшон на голову, его плечи подрагивали. Сердце Рен сжалось: то же самое чувство она испытывала при виде воробьев со сломанными крыльями и осиротевших белок.
Зашелестели бархатные юбки, и она села на колени, снимая с себя ожерелье и браслеты. Золотое ожерелье и браслеты звякнули о дно миски.
– Скажи мне, – обратилась Рен к старику, – что с тобой случилось?
Старик повернулся к ней и снял капюшон.
– Я вижу, что люди еще не испортили тебя, Рен, – сказала Баба-яга.
Рен прижала руку к сердцу. Она в изумлении наблюдала за тем, как Баба-яга радостно собирает драгоценности из миски.
– Что ты делаешь? – спросила девушка, чувствуя, как быстро бьется ее сердце. – Почему ты прячешься?
Баба-яга улыбнулась, продемонстрировав сломанные зубы. Ее черно-красное полосатое платье выглядывало из-под плаща нищего.
– Ты так очарована этими людьми, – сказала старуха. – Тебе нравятся их привычки. Я просто хотела убедиться, что ты не научилась у них ничему плохому.
Баба-яга оценивающе посмотрела на одежду Рен, и девушка внезапно почувствовал себя неуверенно. На ней была темная юбка и жакет из темно-синего бархата с узкими рукавами. Рен настояла на приглушенном синем, а ее мать настояла на украшениях и модной прическе.
– Я достаточно умна, чтобы отличить хорошее от плохого, – сказала Рен и нервно коснулась волос.
– Я знаю, – ответила Баба-яга. – Я бы не стала возиться с глупышкой. – Вдруг она как будто вспомнила, о чем собиралась спросить. – Ты не жалеешь о своем желании?
На мгновение Рен вспомнила о Рише с ощущением удушающей тошноты, которая в последнее время сопровождала все мысли о нем. Но потом она подумала о Якубе и Ане, и о том, как Фелка стала для них почти членом семьи.
– Я бы никогда не пожалела, что сделала кого-то счастливым, – сказала она. – Мой брат знал, на что идет, а у дочери Якуба не было выбора. Я могу продолжать жить без Риша. Якуб не мог.
Баба-яга кивнула. Ее уродливое лицо смягчилось.
– Мне жаль твоего друга.
Чувство тошноты усилилось. Рен делала все возможное, чтобы отделить человека от монстра, но каждый раз перед ее глазами вставало мертвое тело Францишека, лежащее на краю рва.
– Мой друг умер в тот же день, что и мой брат, – сказала она твердым голосом. – То существо на горе не было им.
– Но это был он, Рен, – сказала Баба-яга. – Неважно, вторая это душа или нет: только дурное существо согласится впустить в себя зло. Для этого нужно сделать выбор. Кем бы он ни был, кем бы он ни стал – Кожмар выбрал свою судьбу.
– Никто не выберет такое существование.
Рен посмотрела вниз. В своих руках она увидела черное тело, лежащее лицом вниз, покрытое грязью. Она увидела своего брата, падающего прямо в ад. Она увидела существо, которое когда-то было Кожмаром.
– Не могла бы ты вернуть их обратно? – прошептала она. – Если не Риша и Кожмара, то как насчет Францишека? Лукаш нуждается в нем…
– Смерть – это не сон, – предостерегла Баба-яга. – Нельзя пробудиться от вечного сна без последствий.
– Но Аня… – начала Рен. – И яблоня… сидр…
– Нет, Рен, – сказала Баба-яга твердым голосом. – Позволь мертвым упокоиться. Их души заслуживают мира.
– Отвратительно, – сказал Лукаш, вытирая внутренности стржиги со своего широкого меча. – Просто мерзость.
Прошло два месяца с момента битвы за Стеклянную гору. Лукаш находился на самой отдаленной границе Каменьев, так близко к краю леса, что он мог видеть, как впереди редеют деревья.
Чарн подошел к нему, обходя трупы.
– Это последний, – сказал волк и завыл.
Ожидая сигнала к перегруппировке, волки Чарна пронеслись между деревьями. Его новая Драконья бригада, состоящая из Волчьих Лордов, жителей деревни и нескольких дворян, последовала его примеру. Золотой Дракон позаботился обо всех остальных драконах в королевстве, поэтому, кроме Лукаша и его братьев, ни у кого больше не было рогов на уздечках.
Пока что.
Земля под копытами Крула была покрыта трупами стржиг: все они были обезглавлены, и эта картина навевала Лукашу тревожные воспоминания о мавке. Он был рад, что они закончили. Чем раньше у него получится увидеть Рен, тем счастливее он будет. Псотники все еще трещали в ветвях деревьев у него над головой, а в лесу все еще оставались реки, в которые никто не смел заходить. Но стржиги наконец-то были мертвы.
– Мы должны возвращаться, – сказал Лукаш, садясь в седло.
Рядом с ним Раф запрыгнул на своего коня.
– Хочешь вернуться к своей хорошенькой маленькой виле? – усмехнулся он. У Рафала все еще были глаза поэта и душа дьявола, но, по крайней мере, в нем больше не было тяги к саморазрушению.
– Следи за словами, – сказал Лукаш, когда они выводили лошадей на дорогу. – Ты говоришь о моей невесте.
– Никогда не думал, что мой младший брат женится первым, – заметил Тадеуш, догоняя их. – Я скажу тебе, что это такое, Раф. Это чертовски стыдно.
– Да, но, видишь ли, – сказал Раф, закуривая сигарету. – Мы с тобой были мертвы последние несколько лет.
– Эй, не курить. Приказ королевы. – Лукаш выбил сигарету из рук Рафа. – Кроме того, я слышал, что ты еще не оправдался за прошлый раз.
Рафал усмехнулся.
– Стараюсь изо всех сил, младший братец.
Лес уступил место недавно проложенной дороге. Все королевство пыталось наверстать упущенное время. Королева Дагмара очень хотела доказать, что она может быть хорошей правительницей, а ее муж испугался, что его жена может снова исчезнуть, если он не будет осторожен.
Сперва все было сложно и, по мнению Лукаша, уж слишком политично. Но при поддержке дракона и лешего король и королева пришли к компромиссу с Рен. Ее владением останется лес, а они будут управлять замком и деревней.
Казалось, Рен была довольна результатом. Во всяком случае, теперь, когда она стала генералом королевской армии, у нее было предостаточно работы, которой она могла себя занять.
Постепенно деревья начали исчезать, и лошади вышли на пустую равнину. Вдалеке показался пар от поезда, подъезжающего к Станции королевы Ирены – новейшей постройке на Королевской железной дороге Велоны. На горизонте маячили белые палатки армии
