О том, что сейчас происходит в России с теми детьми, которые успели уехать из Бадальской Бани, и с их близкими, даже думать было страшно.
Обратились ли дети или их время еще не пришло и они все еще на границе между жизнью и смертью? Ведь не все обращаются одинаково быстро, а уезжали они, будучи еще живыми!
Начала ли уже расползаться эпидемия или пока нет?
Оставалось надеяться лишь на то, что Илья и его друзья сумеют остановить Вриколакоса, а вместе с ним – распространение мора, так что зараженные не смогут заразить остальных.
Но даже когда (если!) монстр заснет вековым сном – что после этого станет с несчастными, ставшими жертвами вампира? Может быть, те, кто еще не успел обратиться – умереть и вновь восстать, – смогут вернуться к нормальной жизни? Или так и будут жаждать крови и их будут до конца дней держать в психлечебницах, пытаясь лечить от неведомого недуга и изолируя от общества?
А умершие и снова ожившие – что будет с ними? Кто вгонит им в сердце кол? Любящие родители?..
Сколько вопросов и ни одного точного ответа.
Сколько трагедий и боли…
– Держитесь вместе, не отходите друг от друга, – сказал Нине Илья, прогоняя тяжелые мысли. – На этот раз мы будем совсем рядом, так что скоро увидимся.
– Конечно, – ответила она и слабо улыбнулась.
Что-то промелькнуло в ее глазах – легкое, неуловимое, – и внезапно Илья с удивлением понял, что нравится этой милой девушке.
На краткий миг ему показалось – у них могло бы получиться, но он точно знал, что это лишь иллюзия. Слишком многое отделяло их друг от друга. Время, когда Илья мог строить планы и смотреть вперед, прошло навсегда. Теперь он только оглядывался назад и скорбел. Причем число людей, по которым он горевал, только увеличивалось.
– Все наладится, – сказал он Нине, думая о том, что не позволит чему-то плохому навредить ей.
Вася шла с Арсением и Димой, и Катя, которая стояла тут же, рядом, глядела на них с тоской. То ли боялась за друзей, то ли ревновала Арсения к подруге, а скорее всего – все вместе.
Ее интерес к Арсению был виден невооруженным глазом, и Илья подумал, что любовь – действительно самое великое, всеобъемлющее, вечное чувство. Пока люди способны любить, они непобедимы. Если даже в такой ситуации сердца тянутся друг к другу, то человечество никому не одолеть.
Никому – и Вриколакосу тоже.
Глава восьмая
До заброшенного корпуса дошли быстро, несмотря на то что Арсению и Диме пришлось тащить с собой немалый вес. Илья тоже нес рюкзак, но поменьше: нога беспокоила, ступать на нее было больно. Он наложил повязку – хорошо, что нашелся эластичный бинт.
– Надо бы, наверное, полежать пару дней, – вздохнула Нина.
– Выберемся отсюда – успею належаться, – отшутился Илья.
Вася с Арсением уже стояли возле дверей корпуса.
– Сто раз там все осматривал. Не понимаю, как мог не заметить убежище? – сказал Илья, подходя к ступенькам.
– А я никогда там не была. – Вася слегка нахмурилась, должно быть, подумала, вдруг она ошиблась. – Но ясно все видела.
Илья достал ключи, отпер дверь, и они вошли внутрь. Там было сумрачно, пахло пылью, сыростью, мокрой штукатуркой.
«Мне страшно?» – спросил себя Илья и не смог ответить. Он ощущал гнетущую атмосферу этого здания, ему хотелось уйти отсюда, не успели они ступить и двух шагов, но страха… нет, кажется, не было.
Было желание остановить то, что происходило. Была злость. И еще что-то, чему он пока не мог найти названия.
– Куда дальше? – спросил Дима.
Вася осмотрелась и ткнула пальцем в сторону подвала:
– Вон туда. Он там.
Друзья добрались до двери, ведущей в подпол. Она была тяжелая, надежная на вид, совсем не такая, как та, что Арсений выбил ночью.
– Нам нужно вниз, – сказала Вася.
Илья сунул ключ в скважину, повернул, но, когда попытался открыть, ничего не вышло.
– Заперто изнутри.
Арсений посмотрел на Илью. Вася, судя по всему, не ошиблась. Сомов пережидает день именно там.
– Есть какая-то задвижка? Щеколда? – спросил Дима.
Илья задумался, припоминая.
– Обычный шпингалет, «собачка», если не ошибаюсь.
– Придется опять выбивать.
На этот раз Арсений с Димой вышибали дверь по очереди, и пришлось немало потрудиться, прежде чем им это удалось.
Вася стояла в стороне, вытянувшись в струну и переплетя пальцы. Вся поза ее выражала сильнейшее нервное напряжение, и Илье стало жаль девочку. Нелегко ей приходится! Как бы он чувствовал себя, зная, что у него ни с того ни с сего может случиться приступ и то, что он увидит, скорее всего, не будет милым и приятным взору?
Дверь отворилась с оглушительным грохотом, едва не слетев с петель.
– Молодцы, ребята! – похвалил Илья. Вася неуверенно улыбнулась.
В подвале было темно, так что все включили фонарики. После аварийного отключения электричества в здании не было.
– Осторожно, не свалитесь, – предупредил Илья. – Ступени каменные, широкие, но все равно держитесь за перила и смотрите под ноги.
– Как здесь воняет, – глухо проговорил Дима.
Запах действительно был, причем усиливался по мере того, как они спускались. Тухлый, тошнотворно-сладковатый запах гнили, мертвечины прилипал к коже, пропитывал одежду, вызывал рвотные позывы. Все дышали мелко и часто, пытаясь не пустить в себя этот смрад.
Когда Сомов устроил здесь бойню, приколотив всюду трупы животных, запах тоже был, но все же не настолько густой и омерзительный. Илья осветил стены подвала: никаких тушек зверей и птиц не видно. Но он и без того знал, что источник запаха – вовсе не мертвые животные.
– Надо отодвинуть от стены вон тот шкаф, – проговорила Вася, – за ним должна быть дверца. Там прежде хранили уголь для каминов, но сейчас его нет.
– Сейчас там Сомов-Вриколакос. – Арсений уже шел в нужную сторону. – Димка, давай опять за работу!
Илья не раз видел шкаф, на который показывала Вася, но понятия не имел, что за ним есть дверь. Скользил взглядом, не замечая.
«В сущности, мы не замечаем очень многого. И многое видим не таким, каково оно на самом деле», – пришло ему на ум.
Шкаф был невысокий, скорее, даже не шкаф, а комод. Илья выдвинул один из ящиков, посветил внутрь и увидел стопки бумаг: пожелтевшие от времени счета, квитанции, служебные записки.
– Видимо, архив, – сказал Арсений. – Минувших лет свидетели немые.
Похоже, это была цитата – Илья не узнал автора, но уточнять не стал.
Дима с Арсением отодвинули шкаф от двери, что не потребовало больших усилий. Судя по следам на пыльном полу, делалось это далеко не в первый раз. Возле двери мерзкий запах усилился.
– Как Сомов там замуровывается? – протянул Дима. – Он же внутри.
– Это не самое удивительное, на что он способен, – заметил Арсений.
Дверь была низкая, в половину человеческого роста. Чтобы попасть внутрь, пришлось бы
