– Верно. Квайсы рассматривают наш нынешний режим как мешающий их текущим целям. Если они окажут молчаливую поддержку восстанию, то мятежники скорее всего станут новым правительством.

– Я понимаю.

Мои пальцы ощупали тонкую льняную кайму скатерти, словно пересчитанные стежки могли помочь в оценке замыслов Красных колпаков. Я знала, что Пьорд занимался планированием их революции. Кристос говорил, что профессор был мозговым центром их организации. Теперь я видела, что Пьорд был еще и гранью между бунтом и революцией.

– Как квайсы поддерживают мятеж? – спросила я.

– Еще ничего не доказано. На границе происходит какая-то подозрительная активность, которую генерал Дрейк описал как возможное перемещение армейских грузов и немногочисленных отрядов. – Теодор пригладил волосы. – Они не от квайсетского правительства. Их контролируют семьи патрициев – в основном кавалерию. Солдаты – и даже наемники – рекрутируются с земель патрициев. Это разрешено в Квайсете. Данные действия указывают на планы некоторых независимых торговцев и землевладельцев в случае успешного начала обеспечить военную поддержку. Что, в свою очередь, говорит о полноценной революции или, проще говоря, о гражданской войне.

– Зачем они так спешат? – со вздохом спросила я. – Все втиснули в такой короткий период времени.

Теодор приподнял брови.

– Короткий?

– Ничего подобного не было шесть месяцев назад. Поверьте, я знаю.

Я вспомнила злое недовольство прошлых ночей, царившее в тавернах; первые памфлеты от Лиги, которые переходили от дома к дому. Тогда в обороте имелись только слова – потенциально мощные, но совершенно бессильные для нанесения какого-либо ущерба.

– Интересное замечание, – сказал Теодор. – Я всегда удивлялся этому. Похоже, мы пропускаем некое подводное течение, которое создает невидимые нам события. А может быть, мы не замечаем поворотную точку.

Я кивнула, понимая, что, скажи еще пару фраз, мне пришлось бы произнести имя Пьорда Венко. Оно вертелось на кончике языка, как воришка-висельник, но я промолчала. Если профессор услышит хотя бы слово, прежде чем его арестуют, – если Пьорд узнает, что я выдала их хитроумный план, – он убьет моего брата. Чем больше я размышляла над этим, тем вероятнее казалось, что он мог иметь поддержку там, где другие понесли бы наказание. Я вздрогнула.

– Извините, – сказал Теодор, явно ошибаясь в причине моего содрогания. – Это неприятный разговор.

Но я не была невинной девицей, получившей огорчительный урок. Мне куда больше Теодора было известно о приближавшейся буре. И все же я улыбнулась ему и, указав на нетронутый ланч перед нами, восторженно сказала:

– Все это выглядит просто восхитительно!

Он наколол на вилку сушеный гриб и съел его.

– Мой повар действительно волшебник. Сушеные грибы получаются у него очень вкусными.

Я засмеялась.

– Никогда не пробовала их.

– Первое впечатление самое верное. – Он отсыпал несколько грибов в мою тарелку. – Попробуйте их восхитительный вкус.

– Неужели лучше свежих? – спросила я и, прожевав один гриб, с гримасой отодвинула тарелку.

– Понятия не имею. Их импортируют из Квайсета.

Я едва не закашляла. Чтобы сушеные грибы перевозили через горы и фьорды?

– А разве у нас таких не бывает?

– У нас имеются грибы, но не с пятнистыми коричневыми шляпками. – Он наколол вилкой еще парочку. – Наверное, это кажется вам немного экстравагантным?

– Совсем чуть-чуть, – ответила я.

Мой взгляд скользнул по грибам. Может, оставить такую роскошь в покое или через силу съесть их, чтобы они не оказались зря приготовленными?

Теодор вздохнул. Между его бровей пролегла борозда тревоги.

– Я думал, что понимаю свою страну. Но затем произошли определенные события, и я вдруг оказался набитым дураком.

– Не дураком, – быстро возразила я.

– Нет, дураком! – Он отодвинул тарелку в сторону. – Но если я глупец, то по крайней мере знаю это.

– Вас вырастили в одном мире, меня – в другом, – ответила я, думая о Кристосе. – Мы оба слепы к тому, что нам не показали.

Как часто подобные страстные речи заканчивались митингами против знати. Люди не учитывали вторичных последствий. Никто не рассматривал тонкого равновесия международной политики и торговли. Мы все были наполовину слепы, но стопроцентно уверены, что видим правду.

– Вы показали мне свет истины, – мягко произнес он. – Вы… Не спорьте со мной. Это верно. Простые люди – как бы это ужасно ни звучало – были безликими для меня, пока я не встретил вас. Они существовали, но как бы где-то еще, словно не являлись реальными.

Он поморщился.

Я хотела сосредоточиться на пище, но поняла, что была не лучше него. Знатные люди значились в моей книге отзывов, их посещения были целью моих достижений, но я не знала ни одного из них лично. Мой бизнес удерживал меня от желания убивать их, как этого хотел Пьорд Венко. Но потребовалось несколько недель в салоне Виолы и оранжерее Теодора, чтобы я проявила симпатию к ним.

По-дурацки захлопав в ладоши, я сказала:

– Теперь с вами все понятно.

Он до боли сжал мои пальцы.

– Мой отец хочет, чтобы где-то около Средизимья я уехал в Объединенные Штаты.

Я знала, что это означало. Моя грудь вдруг опустела. И все же я вымучила слабую улыбку.

– Вы выбрали идеальное время. У нас лютует зима, а там еще лето. Не так ли?

– Вы напомнили мне, что зима имеет свои плюсы.

Я отдернула руку назад.

– Вы хорошо подумали, отказывая своему отцу?

Он выпрямил плечи.

– Да, подумал. Я не должен выполнять этот контракт сейчас. Страна в опасности. Возможно, лучше подождать.

Я перевела дыхание.

– Может, вам лучше все же поехать, пока Объединенные Штаты не озаботились нашим ослаблением. Наверное, вам нужно обезопасить свой брачный контракт, прежде чем Красные колпаки перейдут к чему-то более радикальному, чем протесты и тиражирование памфлетов.

Мой голос звучал сухо и мертво. Реальность того, что я говорила, навалилась на меня и казалась настоящей бедой.

– Вы просто блестящая учительница. – Он провел пальцем по краю своего бокала. – Став принцем Вестланда, я назначу вас советницей в своем кабинете.

Когда он станет принцем… Однажды в будущем он будет принцем Вестланда, а я по-прежнему останусь швеей Софи Балстрад. Он женится и наплодит маленьких герцогов и герцогинь. Почему это заставляет меня холодеть от злости?

– Замолчите, – сказала я.

– Вы правы. Мои советники будут часто искать свои носовые платки. Они покажутся вам несносными…

– Замолчите! – Я вскочила, сбив юбками неустойчивое кресло. – Вы шутите над этим? А ситуация отнюдь не забавна и никогда не будет таковой.

Кровь прихлынула к моим щекам. Из глаз брызнули слезы.

– Мне не нужно было соглашаться… и приезжать сюда.

Рыдания душили меня. Теодор встал и протянул ко мне руку, но я отшатнулась.

– Мне пора идти.

Прежде чем он успел ответить, я выбежала из оранжереи.