Алиса лучилась радостью.
– Спасибо вам. Я размещу объявления прямо сейчас.
Мне оставалось лишь кивнуть. Я ожидала, что она вернется к работе, но не тут-то было. Чутье опять обмануло меня.
После обеда прибыл посыльный. Он принес записку от Пьорда – витиеватый почерк наичернейшими чернилами, – которая гласила: «На закате в архиве».
Я провела остаток дня в смущении, работая слишком медленно и еле принимая решения о том, кому и что поручить. Платье принцессы Аннетт было наполовину готово. У розового платья Виолы осталась только отделка. Хотя Алиса лучше работала с внутренними швами, а Пенни умело выполняла отделку, я попросила первую поработать над платьем Виолы, а вторую – пришить рукав. День закончился тем, что Пенни распарывала проделанную работу, Алиса злилась на нее, Эмми избегала их обеих, я же тревожилась о том, как медленно продвигается работа над другими заказами.
Жесткий узел в моем животе все не распутывался. Пьорд, шаль, подозрения Алисы, сложившаяся ситуация с Теодором… Я больше не могла выносить свое неопределенное существование. Отпустив Алису и Пенни, я завернулась в плащ и с огорченным вздохом пошла в архив. Несколько раз мне на глаза попадалась неопрятная фигура в капюшоне, но я игнорировала ее. Наверное, за мной следил один из людей Пьорда.
Когда я подошла к архиву, пустота в груди заменилась трепетом. Пьорд уже ждал меня перед зданием.
– Входите внутрь.
Его голос был тяжелым, и я себя чувствовала так же. Казалось, что мои ноги налились свинцом, пока мы поднимались по ступеням к нише на западной стороне здания. Ее обрамляли три окна, выходившие на площадь. Там, внизу, люди переходили от одного здания к другому, стараясь скрыться от злого ветра.
– Вы продолжаете встречаться со своими знатными друзьями, – сказал Пьорд. – И в частности, с одним герцогом.
– Да, было дело, – ответила я.
Мое горло сжалось, придав голосу странный тон.
– Сомневаюсь, что увижу его вновь.
– Как так?
– Он покидает страну во время Средизимья.
В моем голосе звучал триумф. Мне хотелось крикнуть: «Вы не сможете достать его».
Пьорд засмеялся – грубые икающие звуки.
– Герцог устал от вас? А начиналось все с горячей юношеской любви. Болезненное чувство.
Ярость прихлынула ко мне, но я отогнала ее.
– Кто вам сказал, что это не я устала от него?
Профессор покачал головой.
– Вы не устали. Такая честная торговка, как вы? Нет, знать устает от своих игрушек быстрее, чем мы.
Он тяжело перевел дыхание. Я могла поклясться, что увидела блеск слез в его глазах. Мне вспомнились слова Нии о его плохом отношении к дворянам.
– У вас тоже был инцидент со знатной персоной?
Его смех стал злее.
– Нет. Никогда. Но моя сестра…
Он замолчал.
– Продолжайте, – попросила я.
Мой голос был тихим, но решительным
– Зачем продолжать, когда это старая история? Она повторена множество раз тысячами женщин – и всегда с одним и тем же концом. Мой отец был посланником из гильдии квайсетских торговцев. Здесь, в столице, на временных квартирах, жили лишь несколько квайсов, связанных с дипломатией и торговлей. Многие даже не стали перевозить сюда семьи. А вот моя сестра вращалась в галатианских высших кругах, превосходивших ее по статусу. Она познакомилась с юным графом. Он любезничал с ней и обещал такие вещи, которые не мог дать. Вернее, не хотел давать. Но он делал все, чтобы оказаться с ней в постели. – Профессор фыркнул. – Их мораль не та, что у нас, моя девочка. Я рад, что ваша интрижка с герцогом закончилась. Он разрушил бы вас.
Я напряглась, несмотря на искреннюю заботу в голосе Пьорда. В конце концов, я не скатерть, чтобы меня уничтожили пятна нескольких поцелуев. И все же я не поднимала голос.
– Значит, граф уничтожил вашу сестру?
– Да. После рождения ребенка она перерезала себе запястья.
Он произнес эти слова без эмоций, но боль пересекла его лицо. Мне почти было жаль его.
– Мы не смогли найти кормилицу, которая стала бы работать на квайсетскую семью, поэтому попытались вырастить ребенка на козьем молоке. Уверен, что не нужно рассказывать женщине, как это трудно. Неделей позже он умер. А об этом графе мы больше не слышали.
– Мне очень жаль.
Слова прозвучали фальшиво, но я была искренней.
– Не ошибайтесь в моих мотивах, – устало ответил он. – Это не план мести. Хотел бы я убить графа? Конечно, хотел бы. Но его поступок – то, как он использовал и выбросил мою сестру, – открыл мне глубину коррупции правительства. Что делать, если лидеры нации заинтересованы только в служении себе за счет других? Такая нация коррумпирована. Ее нужно изменить. Это мой приемный народ, как и ваш. Верите вы или нет, я сражаюсь за Галатию, а не против нее.
Мой взгляд остановился на нем. Несмотря на его позерство и таинственность, профессор никогда не вызывал у меня открытого презрения. Не вызывал и теперь. Он действительно верил в то, что делал. Однако я вспомнила свои мысли во время разговора с Теодором. Мы были наполовину слепы. Пьорд не знал бремени ответственности. А например Теодор понимал свои ограничения и не проводил исследования в их полном объеме. Профессор не мог принять, что Виола своим салоном пыталась создать образованное и открытое элитарное общество.
Он подошел к окну. На короткое мгновение его лицо пересекла мрачность, напоминавшая тень облака над брусчаткой Площади фонтанов в солнечный день. Затем он повернулся ко мне.
– Зачем вы лжете мне?
Мои ладони наткнулись на каменную стену за спиной.
– Сколько раз я должна повторять вам одно и то же?
Он указал в окно. Я проследила за направлением его пальца. Одинокая фигура в синем плаще стояла на углу здания.
– Похоже, вы рассказали кому-то о нашей встрече.
– Я никому не рассказывала.
Мне знаком был этот плащ. Плащ Алисы.
– Я не произнесла ни одного лишнего слова с тех пор, как приняла ваш заказ.
– Тогда почему ваша помощница следит за вами?
– Не знаю, – сказала я.
Паника начала нарастать в моей груди, когда я заметила двух мужчин, подходивших к Алисе. Они наблюдали за окном и видели, как Пьорд поднял спокойную и твердую руку. Это был сигнал. Люди пошли быстрее. Мой голос задрожал.
– Клянусь, я не говорила ей… Она беспокоится обо мне. Она понимает, что происходит нечто странное… Алиса следит за мной по собственной воле. Клянусь.
Мужчины остановились около Алисы, и она заметила их. Один схватил ее за руку, и она начала сопротивляться.
– Прикажите им оставить ее в покое.
– Вам нужно преподать урок, – сказал Пьорд. – Вы должны знать, что я смертельно серьезен.
Один мужчина дернул Алису за руку и сорвал с нее белую кожаную перчатку. Та упала в лужу. Девушка закричала, но никто на площади не услышал ее. Я не разобрала слов. Толстые стекла
