– Сам пришел и так сказал? – удивился Треш.

– Так точно.

– Слышь, сталкер, – отозвался из коридора Паут. – Так мы же с тобой его в оптику и видели. Сам шел. Свободно.

– Ага, пришел сюда и сам, типа, попросился в карцер? Чо за бред? Синус, ты ничего не путаешь, а то я вмиг распутаю твои мысли? – Треш снова потряс «Валом» перед лицом пленника.

– Клянусь! Это правда.

– Во дела-а, еще не родила! Прям гений, парадокса друг. Паут, ты что-то понимаешь? Я ни черта.

– Да хрен его знает, что им там в башку пришло.

– Кому?

– Генералу этому. И Шраму.

– Шраму-у! – Треш выправил осанку, весь как-то подобрался, просветлел лицом, вздернул брови. – Слышь, Синус-Косинус, а ты его сам-то видел?

– Кого?

– Пленника этого. Шрама.

– Со стороны да.

– А изнутри? – напряженно хохотнул Паут.

– Ты лицо его видел? – снова спросил сталкер. – Там рана на щеке есть? Вот здесь…

– Я же говорю, он в маске-респираторе. Таком, как на вашей шее. И только сбоку видел, братья вели его в карцер.

– Та-ак, тригонометрический мой, – сталкер спохватился, дернул пленного за плечо. – Сейчас поведешь нас к карцеру, покажешь этого гаврика, а там решим, что будем дальше делать. И помни, Саня-Александр, ошибешься или обманешь – карма будет мгновенной, начиная с яичек. Ясно излагаю?

Сектант поник и кивнул.

– Пошли. Ты впереди, я следом. Паут, ты прикрываешь тыл.

– Так там одни жмурики за закрытой дверью!

– В вашей Зоне, как показывает опыт, такие жмурики часто становятся ходячими. Вперед!

Они миновали Г-образный коридор, две лестницы вниз и очутились перед железной дверью с видеокамерой над ней. Треш с «Вала» уничтожил объект наблюдения, кивнул пленному на дверь. Тот набрал в легкие воздуха и постучал.

– Кто? – послышалось издалека.

– Брат Синус. Пароль «Евро».

Треш кинул косой взгляд на Паута, оба усмехнулись.

Дверь, несмотря на массивность и ржавчину, отворилась без скрипа. Сталкер сразу дал внутрь короткую очередь, заскочил туда, послал еще две влево. Свистнул. Паут, стороживший пленного, подтолкнул того стволом винтовки.

– Обожди, обобрать надо их, – наемник бросился к трупам двух легионеров.

– Так это же мои ценники, ты сам учил! – Треш ехидно осклабился, изучая этаж.

– Дык… Я же для тебя, – пробурчал Паут, ловко орудуя над телами убитых.

Подвальные серые помещения отдавали сыростью и затхлостью. Правда, влажный воздух немного разбавился пороховыми газами после стрельбы, но все же сумрак отталкивал, а смрад щекотал ноздри.

– Надень респиратор, – посоветовал Треш наемнику, сам натягивая маску.

Он с автоматом наготове обошел весь этаж, встретив только две двери. Над обеими крутились видеокамеры. Сбив выстрелом одну из них и прицелившись в другую, сталкер вздрогнул от включившейся трофейной рации, которую он забрал у пленного.

– Кто ты, брат? Покажи свое истинное лицо, – раздалось в динамике.

– А ты кто такой? Брат мне или не брат? – пошутил Треш.

– Я офицер Хард. И в тебе я вижу врага «Бастиона». Ты не тот, за кого себя выдаешь. Тогда кто же ты на самом деле?

Сталкер смотрел на глазок камеры, держа рацию возле респиратора, и лихорадочно соображал, тянут ли они время, собирая силы и направляя их сюда, или все же действительно не знают, с кем имеют дело. Разъяснил ситуацию Шрам. По крайней мере, его голос раздался в эфире.

– Треш, кончай этот цирк! Это же ты, больше там некому быть. Я знаю, ты пришел за мной. Если и дальше так сильно хочется, то попробуй, возьми меня. Если раздумаешь за те две минуты, что я тебе дам, то мирно обсудим наши отношения на взаимовыгодных условиях.

Треш взглянул на Паута, застывшего с озабоченной физиономией в углу коридора, куда камера не дотягивалась своим видеоглазом. Наемник отрицательно помотал головой. Что он имел в виду, Треш не понял, но язык-помело сам уже начал нести околесицу.

– Взять тебя, Шрам? Твою щеку я уже взял, помнится.

– Сцука! – прошипела рация.

– Я еще не кончил, моя милая рваная щечка! Слушай сюда, дырявый гандон… Никуда я больше бегать за тобой не буду, хватит, пол-Зоны истоптал, гоняясь за таким трусом, как ты. Теперь я буду диктовать условия, а ты будешь бегать за мной по всему городу. Молить, чтобы я выслушал тебя, дырокол ты бракованный.

– Это с каких еще хренов? Ты ничего не попутал, сталкерюга?

– Ну, если я тебе не только щеку порвал, но и мозги, – Треш заметил ухмылку Паута и его жест большим пальцем, означающий «клево!», – то пусть рядом стоящий офицер Хард разжует тебе прописные истины. Смотрите, братцы-кролики, каков расклад. Во-первых, я здесь не один. Да, орлы? – сталкер сделал знак Пауту и пленному.

– Так точно, командир! – сразу сообразил наемник, громко отчитавшись и понимая, что его не видно видеокамере.

Пленный потерялся, хлопая глазами, но его грубо подтолкнул Паут, и Синус гаркнул:

– Я с вами, братья!

«Идиот!» – подумал Треш, но вслух продолжил:

– Без боя мы не сдадимся. Да и не сдадимся вообще. Учитывая наши силы и трофеи, а также защищенность подвала, держаться мы сможем не меньше часа. Во-вторых, за это время прибудет подкрепление от «Пепла» и вояк, тогда вам полный крындец настанет. Ну а в-третьих, где-то здесь секретный объект N, или, правильнее сказать, объект сто один. Он нужен и воякам, и пепеловцам, и, похоже, всем группировкам Зоны. Но еще важнее он вам, «Бастиону», которому ты, Шрам, продался как последняя крыса. И пока вы чешете сюда, вскрываете бункер и пробиваетесь, я найду… уже нашел проход к секретному изделию. А уж дальше – дело техники и политики. Взорвать мне его или оставить. Вот так, порваная щечка! Кстати, ты же где-то здесь. Видать, и тебе недолго осталось.

– Тварина! – раздалось в динамике. – Смотри, не облажайся, сталкерюга. Как бы не надсадился.

В эфире послышались короткая возня и приглушенная брань, после чего снова заговорил Хард. Этот момент напряг Треша, какая-то смутная мысль начала буравить мозг, но не успела развиться.