Дни превращаются в недели, и летнее тепло начинает постепенно уступать место прохладным ночам осени – моей первой настоящей осени с тех самых пор, как мы с Рэном освободились от гнета проклятия. Я уже и забыл, как меняется воздух, как листья постепенно почти незаметно меняют цвет, а потом вдруг словно в один момент окрашивают все в красные и желтые цвета. Дымоходы по всему городу выбрасывают в воздух дым по вечерам, а листья начинают опадать.

В одну особенно холодную ночь, когда во дворце стоит тишина, а мои друзья заняты, я отправляюсь на поиски Лии Мары. В ее покоях пусто, но стражник отправляет меня в главный зал, который тоже оказывается пустым.

Со стороны веранды в зал льется свет, поэтому я продолжаю свои поиски там.

Лия Мара сидит в кресле и читает.

– Надо было сразу искать тебя здесь, – говорю я.

Она улыбается, после чего краснеет и встает на ноги. От моего внимания не ускользает тот факт, что она поспешно прячет книгу в складках своей мантии.

– Я хотела поинтересоваться, не хочешь ли ты поужинать вместе со мной, но ты всегда так занят, принц Грей.

– Ты считаешь, что это я занят? Я не управляю страной. Я удивлен, что ты вообще можешь позволить себе заниматься чем-то настолько бесполезным, как чтение.

– Чтение нельзя называть бесполезным.

Со стороны гор прилетает ветер, который приподнимает волосы Лии Мары и заставляет плясать горящие факелы. Девушка вздрагивает от холода.

Я снимаю с себя камзол и накидываю его на плечи Лии Мары. В моих действиях нет ничего нового, но теперь между нами все по-другому.

Лия Мара поднимает на меня взгляд, и в ее глазах отражаются тяготы всего того, что мы пережили за последнее время.

Я убираю непослушный локон с ее щеки, позволяя пальцам очертить изгиб ее уха. Губы Лии Мары приоткрываются, и ее глаза загораются, словно звезды, но сегодня вечером мы не одни. На веранде теперь стоят шесть стражников, включая Тэлфора и Кортни.

Я уже готов отступить назад, когда Лия Мара поднимает руку, чтобы прижать мою ладонь к своей щеке.

Я улыбаюсь и наклоняюсь, чтобы поцеловать ее. Мягко. Невинно. Я пытаюсь отстраниться, но пальцы Лии Мары цепляются за мою рубашку, удерживая меня на месте.

– Ты стала такой решительной.

Она не улыбается.

– Не уходи, пожалуйста.

Мы останавливались на этом моменте уже с десяток раз. Мое сердце отбивает стаккато[3] у меня в груди, и мне не хочется ничего больше, чем притянуть Лию Мару к себе.

Но теперь все изменилось. Она изменилась.

Я опускаю руку.

– Что же такое читала королева Силь Шеллоу, что заставило ее покраснеть?

Лия Мара поднимает книгу, о существовании которой будто забыла.

– А. Кое-что про союзы, – она краснеет еще сильнее. – Между мужчиной и женщиной.

Я забираю книгу у нее из рук. Мне не известно ни одно слово на обложке, поэтому я начинаю пролистывать страницы.

– Я знаю, что ты не сможешь это прочесть, – говорит Лия Мара.

– Ты, наверное, удивишься, – я останавливаюсь на странице, на которой попадается несколько знакомых мне слов. – Вот же! Если мне не изменяет память, Тэлфор как-то упоминал некоторые из этих словечек, когда хвастался своим…

Лия Мара выхватывает книгу из моих рук и ударяет меня ею по костяшкам пальцев.

– Я поищу тебе новых учителей.

– А не могу ли я учиться лично у королевы?

Выражение лица Лии Мары становится серьезным.

– Каждый раз, когда кто-то произносит «королева», я чувствую, как внутри у меня что-то екает, будто кто-то говорит о моей матери, – она переводит дыхание. – Я уверена, что ты чувствовал то же самое, когда Айзек называл тебя «Ваше Высочество».

Я снова касаюсь ее лица. Я не могу удержаться. У нас всегда так мало времени, чтобы побыть вместе, что даже сейчас мне кажется, что все закончится слишком быстро.

Я провожу большим пальцем по линии ее подбородка.

– Грей, – шепчет она.

Голос Лии Мары звучит настолько серьезно, что мне передается ее настроение.

– Лия Мара?

– Что ты хочешь сделать с Рэном?

Мои пальцы замирают на ее щеке.

Это не «что ты хочешь сделать с Эмберфоллом?», а «что ты хочешь сделать с Рэном?»

– Я не хочу воевать с ним, – отвечаю я. – Но слишком многим известно о том, что настоящий наследник существует… и что я жив. Я боюсь, что Эмберфолл распадется на части, если Рэн попытается удержать власть в своих руках.

– Он по-прежнему твой брат. Он по-прежнему принц. Думаешь, он сдастся тебе?

Я смотрю на нее.

– У тебя сложилось впечатление, что Рэн хоть кому-то может сдаться?

Лия Мара сводит брови, а затем вздыхает.

– Ну, я не могу вечно держать королевские дома в ожидании.

И вот мы вернулись к тому, где были в тот день, когда я бежал от Рэна с заднего двора замка. Королева, которой нужен альянс. Принц, у которого нет трона.

Лия Мара рассматривает кончики своих пальцев, лежащих на моей груди.

– В тот день, когда Ноллу Верин послали за мной… Она спросила, люблю ли я тебя.

Я замираю.

– И что ты сказала?

– Я сказала. Я сказала, что могу полюбить тебя, – она умолкает и встречается со мной взглядом. – Но если ты не питаешь ко мне таких же чувств, я не хочу, чтобы ты притворялся. Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя обязанным.

Я хватаю полы своего камзола, который накинут на плечи Лии Мары, и притягиваю ее к себе. Я чувствую тепло и сладость ее губ и то, как ее руки скользят вверх по моей груди, чтобы оказаться у меня на плечах. Я забываю о страже. Я забываю об Эмберфолле и Силь Шеллоу и обо всем, что произошло с нами. Я теряюсь в ощущении ее тела напротив моего, в ощущении ее талии под ладонями, в том, как ее пальцы сдавливают мои плечи, когда наши языки соприкасаются.

В конце концов мы перестаем целоваться, и Лия Мара прижимается щекой к моей груди, спрятав макушку своей головы у меня под подбородком.

– Мы можем попробовать сделать это вместе? – спрашивает она. – Объединить Эмберфолл и Силь Шеллоу?

Мне кажется это невозможным, но долгое время очень многое казалось мне невозможным.

Листок, ставший красным при смене сезонов и сорванный с дерева ветром, дрейфует по веранде, пока не оказывается на кресле, в котором не так давно сидела Лия Мара.

– В первый день осени у Рэна день рождения, – сообщаю я.

– Что ж, тогда, возможно, нам лучше прийти к нему не с армией, а с подарком, – мягко говорит она.