— Я хочу любой жизни, которую ты можешь мне дать, Эмми. Ты даже не позволила мне попытаться помочь тебе. Откуда ты знаешь, что это не то, что тебе нужно? Я буду спасать тебя каждый раз, когда ты захочешь умереть. Я буду подбадривать тебя каждый раз, когда увижу хмурое выражение на твоем прекрасном лице. Я буду говорить тебе, как ты прекрасна, каждый день до конца моей жизни, до самой смерти. Без тебя нет ни начала, ни конца. Я верю, что тьма пройдет.
Я говорю слова, которые, знаю, остановят его от жизни в мире фантазий.
— У меня не будет детей, Канье.
— Я пожертвую этим ради тебя, — не задумываясь, говорит Канье. Его слова напряжены, а глаза остекленели.
Громкий крик вырывается из моего рта и эхом разносится по пустой комнате. Этот крик налетает на те стеклянные стены с трещинами, что я построила вокруг себя. Волны крика отражаются от них, пока мы сражаемся с Канье взглядами: я стараюсь его отпустить, а он продолжает держаться за меня.
— Теперь ты видишь? Я сделаю все, чтобы только быть с тобой.
Я киваю.
— Я боюсь, что обрекаю тебя на мой кошмар, — говорю я сквозь рыдания.
— Или я буду с тобой, или потрачу свою жизнь в ожидании тебя. Просто попробуй ради меня, Эмми, пожалуйста.
Рыдания вырываются из моей груди, когда трещины разрушают мои стеклянные стены, они рушатся, и я наконец-то впускаю Канье.
Канье поднимает меня с пола, несет к своей машине и везет домой. Домой. Теперь я могу так говорить. Наш дом. Груз упал с моих плеч в момент, когда я решила, что буду двигаться по жизни вперед вместе с Канье. Больше никакой борьбы во имя его спасения. Он решил остаться со мной. Может быть, Лили и права. Может, если мы будем бороться вместе, то сможем, наконец, победить. Возможно, мы сможем найти свое место в жизни. Не думаю, что когда-нибудь стану такой, как прежде, но, если я смогу принять себя такой, какая я есть сейчас, возможно, этого будет достаточно, чтобы дать Канье жизнь, которую он заслуживает.
По дороге домой, он звонит моему отцу, чтобы сообщить, что мы уехали. Мы подъезжаем к дому, Канье обходит машину и останавливается у моей двери. Он берет меня за руку и заводит внутрь дома. Мы идем в спальню и вместе принимаем душ. Ничего сексуального, просто потребность смыть дневную боль и утешить друг друга.
Мы вытираемся и ложимся в постель обнаженные, в объятиях друг друга. Разница между нежными и грубыми прикосновениями напоминает мне о моем прошлом. Темные воспоминания мелькают в моей голове, но я прогоняю их: им здесь не место. Я в безопасности, любима и желанна.
С тех пор, как меня вернули домой, у меня руки чешутся прикоснуться к Канье. И сейчас он лежит в моих объятиях, и я могу трогать его везде, где захочу. Я запускаю пальцы в его волосы, и Канье смотрит на меня сверху вниз. Томление в его великолепных голубых глазах дает мне разрешение, которого я искала.
Канье обнимает меня за талию и притягивает ближе к себе. Я целую его. Он тут же открывает свои губы, и мой язык проскальзывает в его рот. Я шумно выдыхаю, пробуя вкус сочетания Канье и пива.
Рука Канье скользит вниз по моему телу и останавливается прямо над клитором. Мое сердце учащенно бьется. Я отчаянно хочу, чтобы он прикоснулся к нему, прикоснулся ко мне.
Голова Канье утыкается мне в шею, и грубым голосом он говорит:
— Эмми, сегодня вечером я хочу коснуться каждой части твоего тела. Я хочу ласкать твою великолепную задницу. Я хочу обхватить и сжать твои красивые сиськи, но больше всего я хочу коснуться и попробовать твою киску, мою киску. Если ты не хочешь этого, скажи мне, и мы сможем двигаться медленно. Подождем, пока ты не будешь готова. Чего ты хочешь, детка?
— О Боже, — выдыхаю я на ухо Канье. — Ты мне так нужен, Канье. Я хочу, чтобы ты сделал все это сейчас, — я трусь своим чувствительным клитором о его бедро. Мое тело возбуждено и нуждается в разрядке.
— Боже, Эмми, спасибо Господи. Ты мне так чертовски нужна прямо сейчас, — на этот раз голос Канье становится еще грубее, когда он произносит эти слова, и в нем слышится облегчение.
Его рука опускается, и он обхватывает мою киску своей большой, теплой мозолистой рукой. Он сжимает свою руку на моем тепле и рычит мне в шею:
— Моя.
Я резко вдыхаю, и мои глаза стекленеют.
Канье оставляет свою руку, обхватив мою киску, медленно поглаживая клитор большим пальцем. Мое тело воспламеняется от первого касания его пальца. Мои нервные окончания взрываются, как фейерверк.
Канье отстраняется от моей шеи и смотрит в глаза, пока я выдыхаю в экстазе от его сильных, но нежных прикосновений к клитору. Вскоре мои бедра вздрагивают, и оргазм наступает быстро.
— Тебе нравится, Эмми? — спрашивает Канье, целуя уголки моих губ и подбородок.
Я понимаю, что мои пальцы все еще в его волосах, и крепко сжимаю его пряди, чтобы показать Канье, как мне нравится то, что он делает. Он посасывает мою шею, и в то же время, ускоряет поглаживания моего клитора.
— Черт, Эмми, ты такая красивая. Я никогда не смогу забыть, как потрясающе ты выглядишь, когда я прикасаюсь к тебе, пока ты кончаешь, но то, что я вижу сейчас не сравнится ни с чем...
Я ловлю хриплые, сексуальные слова Канье, но не могу ответить. Я ничего не могу сделать, только чувствовать восхитительное ощущение, струящееся вверх по ногам и прямо к клитору.
Канье убирает свою руку, и я вскидываю голову, чтобы узнать почему. Но прежде чем с моих губ срывается протест, рот Канье опускается на мою киску, посасывая и облизывая мой клитор. Мои бедра снова вздрагивают от удивительного ощущения. Я хватаюсь за простыни, когда оргазм вновь возвращается.
— Канье, — я тяжело дышу, мои бедра подталкивают мою киску к его рту. Я всхлипываю, когда волна удовольствия накрывает меня с головой. Моя киска сжимается, и удовольствие врезается в меня, когда я выкрикиваю имя Канье.
Я выхожу из блаженного тумана и вижу, что Канье улыбается мне. Он сидит на своих коленях и гладит свой член. Я всхлипываю при виде этого зрелища. Мы прикасались друг
