Всё это время я думаю, что могла бы прекратить этот кошмар, если бы мне только удалось дозвониться до миссис Бреншоу. Наверняка люди на суше ничего не знают о нападениях, а если и знают, то слушают отговорки – например, про борьбу с пиратами и контрабандистами. Такие операции проводятся часто и никого не удивляют.
Но у меня ничего не получается. Мы слишком далеко от берега и слишком далеко от сети. Один-два раза мы оказываемся у подножия острова, я, конечно же, сразу же выхожу на него и достаю планшет, но всё тщетно, связи нет. Острова все необитаемые, голые скалы посреди бескрайнего Тихого океана, слишком далеко от ближайшей зоны.
Между тем племя полностью приняло Шесть-Пальцев, в роли спасителя он полностью на своем месте. Даже Плавает-Быстро нашел с ним общий язык, хоть он и Серый Всадник, а Высокий-Лоб – его отец. Правду о своем происхождении Шесть-Пальцев так никому и не рассказал – впрочем, возможно, ему просто было не до того.
Все очень рады киту, который так быстро вывозит нас из зоны опасности. Мы много размышляем о том, каково приходится другим племенам, у которых такой возможности нет. Почти каждый благодаря правилам Великих Родителей знает другие племена и надеется, что ни одно из них сейчас не оказалось где-то поблизости.
Но мы совершенно точно не единственное племя субмаринов к востоку от побережья Австралии. Охотники ведь нападают не вслепую, они не палят своими торпедами просто так, в пустоту: у них есть радары, такие же, как у рыбацких судов, и они могут издалека различить, с какой рыбой имеют дело. Наверняка можно без проблем настроить аппаратуру так, чтобы она распознавала субмаринов, – но эту мысль я предпочитаю оставить при себе. Еще кое-что, что я предпочла бы не знать, мне рассказывает Шесть-Пальцев: Маленькое-Пятнышко не останется с нами надолго. Он не может точно сказать когда, но разрешение Большой-Матери отправиться в самостоятельное плавание не бессрочно, и в какой-то момент молодой кашалот уплывет к своей стае. О чем Шесть-Пальцев не говорит, так это о том, останется ли он сам с нами или уплывет вместе с Маленьким-Пятнышком. Я не решаюсь спросить его об этом.
Мне нужно как-то это всё пережить. Некая особенная связь, которую я вроде бы чувствую между нами, – это всего лишь моя фантазия, говорю я себе. Просто моя любовь – неразделенная. С каждым случается. Так я себе говорю.
Мы продолжаем убегать, мы все живы, и с тех пор, как Плавает-Быстро нашел нас, никого больше не ранило – вот что важно. Я толком не знаю, где мы находимся. После всех наших метаний я имею об этом самое смутное представление. Мы точно у восточного побережья Австралии? Я бы и этого уже не стала утверждать.
А ведь мне как раз необходимо это знать, раз я хочу связаться с миссис Бреншоу. Вот только как же мне выяснить это без связи? Когда я всплываю на поверхность и озираюсь по сторонам, я вижу только воду, одну только воду, насколько хватает взгляда. Так продолжается до тех пор, пока нам не приходится снова спасаться бегством, и в общей суматохе я остаюсь без моего привычного места на длинном ремне. Теперь я плыву далеко впереди, прямо над спиной кита, так что оказываюсь на поверхности, когда он выныривает, чтобы набрать воздуха. И в этот миг я успеваю разглядеть у самого горизонта отвесный скалистый берег, а на нем постройку, которую не спутаешь ни с чем, – печально знаменитую Башню Северного Берега, возведенную в 2099 году губернатором с плохим вкусом и любовью к ярким цветам. Башня считается самым уродливым зданием из когда-либо построенных.
Зато ее ни с чем не спутаешь. Каждый, кто хоть раз видел ее, пусть даже на картинке в школьном учебнике, сразу же поймет, что это она. Я не только узнаю башню, я еще и припоминаю, что она находится в паре километров к северу от сиднейского порта.
Тут кит снова ныряет и утягивает меня за собой, но картинка с огромной неуклюжей пестрой башней на скале стоит у меня перед глазами. Я в шоке. В шоке от того, как далеко на юг я забралась! Я в двух с лишним тысячах километров от Сихэвэна! Невероятно.
Я чувствую, как мы меняем направление и плывем прочь от берега. Как глупо, что я болтаюсь здесь на ремне и ничего не смогу сделать, пока мы не доберемся до места стоянки. Ведь так близко к берегу мой планшет наверняка найдет сеть! Здесь у меня был бы шанс подать сигнал бедствия «Друзьям глубин»! Я кричу и размахиваю руками, но Шесть-Пальцев меня не замечает. Никто меня не замечает, и мы уносимся в совершенно неправильном направлении.
Кит внезапно уходит вертикально вниз и тащит нас всех за собой. Становится видно дно, голое и безжизненное, исчерченное кабелями и трубами – ничего удивительно, так близко от берега, да еще и рядом с портом. Кит поворачивает направо, налево, Шесть-Пальцев явно ищет где встать, но почему здесь?
И тут я вижу, как Всегда-Смеется корчится рядом с ним, прижав руки к животу, и понимаю: у нее начались схватки. Ее ребенок решил появиться на свет именно сейчас, именно здесь, в самый неудачный момент и в самом неудачном месте, какое только можно придумать!
31
Меня охватывает паника. Я кручусь и верчусь, чтобы не упускать Всегда-Смеется из виду, и каждый раз, когда она корчится от боли, мне кажется, что я корчусь вместе с ней.
Но что там вытворяет Шесть-Пальцев? Почему он не останавливается, уже не важно где? Вместо этого он заставляет кита повернуть прочь от города и порта. Нет, это, конечно, хорошо, чем дальше от всего этого, тем лучше… но не важнее ли сейчас как можно скорее найти место для лагеря? Разве это не срочная необходимость? Он что, хочет, чтобы Всегда-Смеется родила прямо на спине его кита?
Похоже, именно этого он и хочет. Он гонит Маленькое-Пятнышко с невероятной скоростью, мы несемся за ним, так быстро я еще не плавала никогда. Безумная гонка. Нас мотает из стороны в сторону, мы то и дело сталкиваемся друг с другом, совершенно не в силах контролировать свой полет. Дети вопят от страха. Или это Всегда-Смеется кричит от боли? Я не знаю. Это же безумие!
Меж тем трубопроводов внизу я уже не вижу – в те редкие моменты, когда мне в принципе удается разглядеть
